движения его деятельной жизни – это и есть причина, стимул и основной мотив к принятию тех или иных решений.
Молчание вновь одарило их своим присутствием.
«Что же предвосхищает человеческую мысль, его слово, его дело? Дьявол умеет смущать сердца…сердца невинных…Так ведь это же…Точно! Никаких сомнений. Именно так оно и есть – это сердце, простое человеческое сердце - причина принятия решения в пользу жизни или смерти».
- Кстати, существует мнение, будто нельзя отделить добро и зло друг от друга. Что доброе имеет примесь зла, а злое, в свою очередь, смешано с добрыми намерениями. Очень удобная точка зрения в особенности для тех так называемых философов, которые ничего не смыслят в понимании сути добра. Запутать можно все что угодно. Вот только доброе – просто и весьма понятно, чисто и лучезарно. Злое же всегда смущает и основывается на человеческих слабостях и недостатках. Вот и теория эта о добре и зле имеет негативный характер, основа которого заключена в абсолютном невежестве тех, кто ее придерживается. А борьба добра со злом сопоставима лишь с дуэлью жизни и смерти, где жизнь, создавая только видимость поединка, закаляет избранного ею, понимая с самого начала абсурдность его гибели. Таким образом, злодеи потому и злодеи, что другого им не дано, и не Бог их создал. Нужно лишь правильно понять сказанное.
«Зло по иронии и глубокой мудрости бытия всегда преклоняется перед добром и усердно служит ему на благо».
Воск медленно плавился, стекая и почти сразу застывая в виде причудливых рисунков, помогая воображению создавать невероятные образы, которые постоянно менялись благодаря огню – вдохновленному художнику и скульптору этого действа.
За окном посеребренное небо смотрело с высоты своего величия, наивной, доброй улыбкой благословляя ночь подготовиться к достойной встрече грядущего дня.
- Утро вечера не глупее. Ложись-ка почивать с миром. Я еще немного посижу и тоже лягу.
Еще с минуту монах, чего-то выжидая, сидел рядом со своим наставником, любуясь завораживающей красотой мерно подергивающегося огня.
_
За завтраком, перед тем как отправиться в дорогу, мудрец сообщил одну важную новость:
- Впервые встречаюсь с такой ситуацией, впрочем, ничего удивительного; в нашем деле ожидать можно все, что угодно. Дело заключается в следующем: звезды не предвещают нам легкого пути. Придется рисковать, хотя в нашей ситуации риск нежелателен. Ну, ничего не поделаешь, идти все равно надо. Видимо, мы с тобой должны чему-то научиться. Не мне тебя учить поступать согласно Закону, но вынужден лишний раз повторить о Его неоспоримой важности, потому как именно сейчас об этом необходимо помнить, как никогда. Выйдем из города, тогда все и объясню. Нам пора.
Собравшись после утренней трапезы, двое странников отправились к воротам, расплатившись за временное проживание. Но перед тем как выступить, наставник сказал:
- Это оружие, что я приобрел здесь на базаре, представляет собой исключительную ценность - такую же, как те ножны с секретом. Думаю, не стоит объяснять, зачем я об этом обмолвился.
Оставив позади себя сказочных стражей-исполинов, друзья двинулись навстречу загадочной и интересной судьбе, ожидающей их с новыми приключениями.
Глава 6
«…всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится». (Мф 15:13).
Песчаные волны, царившие вокруг, навевали музыкальный мотив какого-то древнего инструмента. Его звуки проникали в самое сердце, раскрывая красоту таинственного края дюн. Наслаждаясь прекрасной музыкой, мудрец и странник погрузились в глубину своих душ, и в этом отрешенном состоянии от мира брели по выбранному им пути.
Солнечный диск слепил прикосновением лучей. Горячие струи воздуха размывали четкость однообразия впереди, возбуждая утомленный разум к понуканию воображения воздвигать картины и образы, к которым более всего хотелось прикоснуться, забыв о существовании миража.
Когда песок под ногами накалился до предела спокойного отношения к нему, и кипящий воздух, иссушая тело, начал колебать волю, тогда пришлось остановиться на привал, уступая природе, и переждать период гибельного пекла.
Поставив шатер, и расположившись в нем поудобней, путники предались общению. Причем, роли рассказчика и благодарного слушателя с надлежащей ревностью оставались со своими первоначальными избранниками. Такое обстоятельство нисколько не смущало ни монаха, ни его друга, а даже наоборот поощряло к развитию добрых, дружественных отношений между ними.
Возлежав на персидском ковре, они вначале прислушались к умиротворяющим звукам тишины внутри себя и за ее пределами. Выдержав паузу перед откровенным признанием, мудрый наставник начал:
- Направляемся мы в город, где еще один человек ожидает послания наподобие того, что получил я от звездочета. Ему я должен передать два клинка. Оставшееся оружие необходимо переправить в другие три города. Как ты мог догадаться, все кинжалы - замаскированные механизмы с секретом. Внутри каждого из них заключена такая же карта, как и у меня, только для другой местности. Смысл всего этого хранит в себе великую тайну, которую не постичь никому из тех, кто от мира сего. Каждый получивший клинки от меня, передаст один из них следующему, последнему посредством полученной карты. И последние станут первыми из нас, кто коснется святыни в этот раз. Когда-то и я был завершающим звеном, что удостоился чести проникнуть в сокровенную тайну.
В безмятежности опустив голову, мудрец на некоторое время ушел в себя, вспоминая какие-то светлые моменты из прошлого. Во всяком случае, монах его таким еще не видел. Лицо преобразилось, глаза заблестели счастливым блеском, и видно было, что преображение это тесно связано со смыслом его теперешней жизни.
Спустя минуту он продолжал:
- Тот, кому надлежит разгадать последнее послание звездочета, удостоится войти в Великий Град, воздвигнутый на несокрушимом основании непоколебимой веры, где сможет вкусить духовной пищи, и вступить в Царствие великих добродетелей: веры, надежды и любви. Вкусивший же плоды от дерева того, вовек преданно будет служением своим исполнять волю Его со всем пониманием сердечным, и вразумлен будет вступить на путь истинный, и не поколеблется уверенность его в правильности избранного им, так как сердце его открыто будет перед ним, и читать будет с тщательным вниманием, и пополняться будет книга сия всякое мгновение неуловимое, и прочитать ее будет невозможно, но тем паче возрастет внимание, и познает совершенство, и узрит будущее, грядущее неумолимо, в настоящем.
Странник в восхищенном изумлении внимал реченное сие. Действительность изменило свое первоначальное значение. Но, не смотря на то, что удивление от услышанного было велико, он готов был принять это именно таким, как оно предстало перед ним. Ему вдруг захотелось побывать в этом Граде, и захотел он это по-настоящему.
- Говорю тебе, золото избравшему, посетишь Великий Град сей, и насытишься пищею духовною. Сокрыт только час, когда надлежит случиться тому, но верю, что уже близко время то.
Однако не все было открыто внимавшему слушателю о судьбе последних клинков. Да и сам повествующий не мог знать об этом наверняка.
- Теперь надобно сказать тебе еще кое-что. Случилось непредвиденное мною обстоятельство, возлагающее на нас огромную ответственность за доставку вверенного, сопряженную с неизбежным риском, чего ранее никогда не было. Если верно истолковать условные обозначения, то карта укажет безопасный путь, который полностью исключает внеплановые встречи. Так было всегда на моей памяти. В этот же раз на карте такой дороги не оказалось. Более того, риск присутствует в любом направлении в равной мере. Проще говоря, идти можно было и без карты. Поэтому за неимением путеводителя придется держаться единственно верного в таком случае помощника – интуиции. В любом случае, что бы ни случилось, нам нечего боятся, так как любой наш шаг осуществляется согласно Закону.
Монах вынул из-за пазухи черный мешок, и стал рассматривать рисунок на нем, изображавший змею.
- Этот твой подарок может в трудную минуту спасти нам жизнь, а может и погубить ее. Прежде, чем пустить его в дело, сто крат подумай.
Вечером они снова тронулись в путь, собираясь идти всю ночь.
Но как только ночь вступила в свои права, и жизнь в пустыне начала просыпаться в виде животных и насекомых, которые днем не проявляют признаков своего существования, стало легче идти, и было за чем понаблюдать. Природных явлений как таковых было не особенное множество, зато необыкновенность и таинственность их являли себя в полной мере. Всевозможное шипение и странные трески сопровождали путников. То тут, то там мелькали, показывались и тут же исчезали какие-то непонятные, трудно различимые движения. Все это будило фантазию и оставляло по началу яркие впечатления, но спустя несколько часов к этому привыкаешь, и все происходящее вокруг становится само собой разумеющимся.
Ночная пустыня уже не привлекала особого внимания к себе. Заинтересовать теперь могло лишь что-то необычное, из ряда вон выходящее.
Приближался предрассветный час, тьма постепенно уступала свои позиции. Друзья изрядно утомились, их силы были на исходе, но необходимо было пройти еще немного, пока солнце не превратило скрывающееся в темноте пространство в обжигающие языки струящегося воздуха.
И вот, когда мысли в надежде на скорейший привал предвосхищали это событие, в самый неожиданный и ненужный момент произошло другое, то самое, которое из ряда вон. Оно-то и обрадовало ночную жизнь, предоставив ей вновь овладеть вниманием, коим была обделена в самый разгар всевозможных тресков, шипений и туда-сюда движений.
Вдруг дюны взметнули песок вверх, и друзья попали в окружение неизвестных. Из общего кольца выступила высокая фигура и подошла к путникам. Этот человек в восточных одеждах вытащил нож и поднес его к горлу мудреца. Но не успел незнакомец вымолвить и слова, как, чуть отклонившись назад, наставник монаха одной рукой схватил за запястье противника, с силой дернул в одну, затем сразу в другую сторону, при этом, взял за кисть угрожавшего другой рукой и вывернул ее – нож упал на песок. Нападавший вскричал от боли.
В этот миг один из остальных подал сигнал, и все ринулись в драку. Монах, сообразив, где главарь, кинулся по направлению к нему, подобрав сперва то оружие, которое выпало из вывернутой руки разбойника. В темноте с трудом можно было что-либо разглядеть, но страннику посчастливилось вовремя заметить, кто отдал приказ к нападению. Глаза привыкли не только к движениям во мраке, но и к самой темноте. В мгновение ока, достигнув цели, он схватил из-за спины главного за голову и, приставив к его шее лезвие ножа, с шумом выдохнул ему в ухо, дав понять, что от него требуется.
Главарь крикнул, и люди отступили к нему.
- Что ты будешь делать теперь, безумец? Тебе придется меня отпустить, тогда ты труп. Пустишь мне кровь, тоже умрешь.
-Не решай за него как поступить. – Громко сказал спутник странника.- Откуда ты можешь знать, какой смертью умрешь? Тем более, откуда такому головорезу, как ты известно, когда покинуть этот мир тому, кто стоит за тобой?
