на пирожное не хватает! А там прейскурант! Колонка слева – годовой доход! Вторая – насколько можешь увеличить в длину и в ширину! Дальше – насколько может увеличить свой бюст твоя жена или любовница! Всё – в строгом соответствии с годовым доходом! Смотрю, моя супруга и так соответствует! Она, оказывается, уже после первых родов соответствовала! А вот я немного на большее рассчитывал! Что, говорю доктору, в следующую группу, где годовой доход более пятисот миллионов, мне нельзя? Я же всё оплачу. А доктор этак с грустью отвечает… - Валентин Валентинович убавил тон до тихого и даже мимикой стал подражать пластическому хирургу, чем ещё больше развеселил своих слушателей. – Раньше можно было. Приезжали карлики по метр пятьдесят. А мы им до пятидесяти сантиметров наращивали. Но потом олигархи стали обижаться, что их кто-то может хоть в чём-то превзойти, собрались в Куршевеле на конференцию и установили строгие ограничения. Теперь от величины дохода у нас в России зависят размер у мужчин, бюст у женщин, мощность двигателей на яхте, высота дворца в Лондоне и длина ног любовницы. За этим строго следят. В соседней клинике мой коллега на полсантиметра вышел за ограничения по прейскуранту, на него тут же настучали, так поломали руки и сделали сотрясение мозгов. Уверен, что и у меня работают ИХ люди.
Последние слова Валентина Валентиновича уже не повеселили собравшихся в беседке, а изумили.
- Во дают! – сказал кто-то.
- Это противозаконно, - прибавил своё новый прокурор.
- Как бы то ни было, ребята, а я решил подождать ещё годик! Вот расширю свою сеть магазинов, тогда смогу претендовать на то, что запланировал! А
125
вот и наш мэр! Пойдёмте поздравлять!
Беседка поднялась и вышла навстречу имениннику, как и все другие гости – с аллей, от дома, из других беседок, из плетёных кресел у бассейна. И пока приближался Николай Николаевич, который, как видно, решил размяться и от ворот шёл пешком, пока троекратно пускали салют с балкона третьего этажа, пока голосом президента и от имени президента шутливо поздравлял виновника празднества выписанный из Москвы известный певец, прокурор придержал Виктора Викторовича за локоть и поинтересовался:
- Я во второй раз вижу главу города, и опять он в сопровождении китайца. Это личный телохранитель?
- Что вы! – засмеялся коммунальный начальник. – Далеко этому хунхузу до Брюса Ли. Это тот самый китаец, которому глава продал наш знаменитый хвойный лес. Единственный во всей области. А вообще, говорят, что китаец приставлен к Николаю Николаевичу, чтобы контролировать наш город. И так вроде бы будет с каждым мэром и губернатором. А в западных регионах всех глав будут контролировать немцы. У китайцев, как мне говорили, даже учреждено новое министерство – по управлению российскими лесами.
- Получается, поделили страну?
- Нам-то что? На наши доходы этот представитель не покушается. Мы своё возьмём, а на страну начхать. Пойдёмте ближе. И обязательно поздравьте Николая Николаевича с орденом «За заслуги перед Отечеством». Видите, болтается у него на пиджаке? Наверное, весь лес и пошёл на этот орденок.
- Спасибо! Спасибо! – кивал именинник во все стороны и, придерживая под локоть руководителя городского здравоохранения, высокого мужчину в бледно-голубом лёгком костюме, с коротко стриженными светлыми волосами, продолжал рассказывать ему, а больше всем окружающим:
- Какой славный городишко Ницца! В аэропорту – только русские самолёты. Естественно, частные. В морском порту – наши яхты. Видел и посудину Абрамовича. Примерно как два американских авианосца. Ха-ха-ха! Что вы говорите?
Он выслушивал кого-нибудь из гостей, благодарил за поздравления и продолжал:
- И всё-таки Ницца – неплохой городишко. Я не говорю, что лучше других, просто – не-пло-хой. На пляже – все свои, россияне. Женщины – в купальниках и в бриллиантах. Не может быть? Да я вам фото покажу в местной монакской газете, Валерия Валерьевна! Специально захватил. Бюстгальтер, извиняюсь за выражение, колье или цепочка с охренительным камнем да руки в кольцах. Сразу видишь: наш брат, русский. Точнее, сестра. Ха-ха-ха! Что, что?.. Не совсем понял, потом поясните. Да, а жили мы на высоком месте с прекрасным видом на море. Сначала думали, что нас повезут в гостиницу, а оказывается, у губернатора там давно уже своя вилла. И скрывал ото всех. Причём не какая-нибудь дешёвка эконом-класса за десяток миллионов, а вполне приличное строение, участок… Не такой
126
большой, как у меня, - он осмотрелся и пару раз кивнул, здороваясь, - но ведь здесь земля бесплатная, а в Ницце на вес золота. Нет, на вес бриллиантов! Ха-ха-ха!
Он подошёл к столу под балдахином, уже сервированному и украшенному пятью пышными букетами, взял в руку бутылку вина, и, как видно, последнее ницшеанское воспоминание мелькнуло в его памяти:
- Да, здесь меня не напоят «Кристелем» за тридцать тысяч евро бутылка, а ТАМ некоторые такой штукой бассейны наполняют.
- Хватит, Коля! – урезонила именинника жена. – У нас всё по-простому, по-русски. Но гости будут довольны.
Ей поддакнули, убеждая хозяина, что и его усадьба вполне приличная.
- Скажи ещё, что водка будет с моего заводика. Кстати, о водке, - Николай Николаевич перестал грустить и повернулся к тому, кого по-прежнему держал за рукав пиджака. – Сан Саныч, в следующую среду к нам приедет замгубернатора и ваш шеф Кашлин с инспекцией клиники по лечению вертальной железы. Наконец-то меня услышали: будет решаться вопрос не только о её стопроцентном финансировании из областного бюджета, но и об открытии дополнительных двадцати койкомест. Но-о не спешите радоваться, - прервал глава радостный возглас начальника здравоохранения. – Эти средства для тех наверху, кто смотрит сквозь пальцы на то, что наша с вами клиника только на бумаге. Кашлину покажете всё, что положено: охоту, рыбалку, баню, девочек. Так, насчёт подарка. Он любит красивое оружие. Это за ваш счёт. За ваш, за ваш, за ваш, дорогой Сан Саныч! Именинник я или не именинник? А именинникам не принято отказывать. Или это про беременных? Ха-ха-ха! Кстати, господа-товарищи, у меня две новости.
Народ – а возле дома собралось теперь около пятидесяти человек – подался вперёд: все знали, что Николай Николаевич плохого не сообщает.
- Да-да, сразу две. И обе хорошие. Одна – хорошая для меня, другая – хороша для всех. Ха-ха-ха! Во-первых, я выбил федеральные деньги на ремонт авиатрассы Москва - Владивосток, которая проходит над нашим городом. Во-вторых, к нам приезжает… президент Российской Федерации!
Последние три слова он крикнул, как будто объявлял выход артиста.
- Что, не верите? Ну, не в наш замызганный городишко, естественно. В областной центр. Но мало ли, может и к нам заехать. Посмотреть на знаменитый хвойный лес. Ах да, его больше нет. Вот, Антонида Антоновна, а не пожелает ли наш уважаемый президент посмотреть на ваш дом престарелых? Голодные, раздетые-разутые старики без постельного белья – это зрелище. До сих пор помню тот ужас, который испытал, когда заезжал туда во время предвыборной компании. Ха-ха-ха! Это что ж? Через год мне опять туда ехать?
- Да ведь у вас больше не будет выборов, Николай Николаевич, - возразили главе сразу несколько голосов. – Теперь не будет всеобщих. Теперь по
партийным спискам.
127
- Верно, верно, не будет. Мы теперь вечные. Забыл…
- Николай Николаевич, насчёт президента – это не розыгрыш? – спросил Пётр Петрович.
- Нет, что вы. Приедет и очень скоро: через две-три недели. Из той области, в которой он недавно побывал, к нам уже везут две разборные школы, один разборный медицинский центр с новейшим оборудованием, пятнадцать километров асфальтированной дороги и памятник Пушкину. Наверху говорят, что следующий визит у него – на Камчатку. Придётся всё это самолётами перебрасывать. Ничего, зато страна живёт, развивается. Безработица улучшается, экономический рост ухудшается. Или наоборот? Ха-ха-ха! Что вы говорите, Сан Саныч?.. Да наклонитесь вы хоть немного. И как вы в свою новую машину влезаете?.. Гаврилов?.. Господа, вот уже десятый человек толкует мне про какого-то Гаврилова, который будто бы вчера обидел моего сына. Колька уже две недели как в Москве. Осваивается в новом городе, где придётся учиться. Так что никто здесь его обидеть не мог. Ну что, пора садиться?
Николай Николаевич вопросительно посмотрел на жену и, так как два расторопных официанта в белом уже накрыли праздничный стол, глава гостеприимно сделал жест обеими руками.
Пока встречали и приветствовали именинника, пока слушали новость о высоком визите, приезжий певец ещё раз пересмотрел аппаратуру с фонограммами, костюмы и прочее, что необходимо было ему для вечернего выступления и что располагалось за ширмой, на которую были наклеены большие портреты хозяина виллы – «Николай Николаевич и убитый им носорог», «Николай Николаевич и пойманный им тунец», «Николай Николаевич и посаженная им фиалка». Начинать петь предстояло минут через пятнадцать, и певец, не имея привычки выпивать и закусывать, пока не отработает, решит пройтись. Из аллей, радиально разбегающихся от дома, ему больше других приглянулась сосновая.
За столом начались официально-шутливые тосты, а гость удалился шагов на двадцать и поравнялся с той самой беседкой, где местный олигарх только что рассказывал о своём визите в клинику пластической хирургии. Сидеть певцу не хотелось: ещё не устал, и он прошёл бы мимо, как вдруг изнутри услышал громкий голос подвыпившего человека:
- Эй ты, заходи к нам, выпьем!
В беседке сидели двое и явно не из местного начальства: оба были в джинсах и в простых клетчатых рубашках. На столе между трёх-четырёх тарелок стояла литровая бутылка водки.
- Заходи, третьим будешь. А то у нас как-то не по-русски!
- Спасибо, у меня работа… - гость из вежливости подошёл ближе. – Я певец…народный артист России… Я приглашён…
- Так я ж тебя и приглашал! – один из мужиков встал и чуть ли не силой затолкал звезду в беседку.
128
- Народный артист, говоришь?.. – повторил он певцу его слова, разливая водку по рюмкам. – А я управляющий всем этим имением, а это Витёк, садовник. Если б садовникам давали звания, он был бы народным садовником России. Сам посмотри вокруг, какую красотищу Витёк устроил здесь за какие-то три года. Так что если у тебя есть дачка в Подмосковье, приглашай Витька: сделает сказку.
- На фига, Семёныч, мне его Подмосковье? Я тут зарабатываю больше, чем он своими глупыми песенками.
Певец, не решив ещё, какую линию поведения принять, взял в руки предложенную рюмку и заметил, что бутылка уже наполовину пуста. Это была стадия, когда русские друг другу братья. Значит, можно было не бояться.
- Вы, Виктор, наверное, не любите эстрады. А я между прочим лауреат четырёх конкурсов, включая «Песню года».
- Не хвались! – оборвал его Семёныч. – Все мы - прислуга. И ты, и я, и Витёк, и охрана у ворот… и собака охраны. Там, - он ткнул палец в живую стену беседки, - баре, а мы прислуга. А за воротами – дикий народ, который бьётся за кусок хлеба и чхать хотел на твои конкурсы.
