помыслами сущей же целесообразностью новых времен.
Его многолетняя скитальческая жизнь с семьей заграницей…
Он смешал все это в некое единое и впрямь-таки до чего еще донельзя же никак неразделимое целое, и вот именно этот вящий сумбур и был, собственно, прозван людьми «достоевщиной».
А между тем та довольно зыбкая почва, на которую некогда в сущем бессилии упали свежие семена светлых помыслов Федора Михайловича Достоевского, была, как есть, беспробудно проникнута всеобъемлюще же всеобщей вековой тьмой, а потому и представляла она из себя тот самый омут с весело и резво и копошащимися в нем бестиями-чертями.
Да и Чехов, пусть и не злонамеренно, но тоже ведь некогда обронил некое зерно во всем, безусловно, весьма сомнительной истины, которое между тем затем и проросло, и нашло свое место в виде колосьев на гербе новоявленного, рабовладельческого государства.
Русские классики общемировой литературы, как-никак породили на свет слишком много мишурного блеска сколь безмерно благих идей.
Причем, надо бы тут чисто уж сходу невозмутимо и веско разом заметить, что все эти их словесные излияния, обильно и яростно порицающие буквально-то всеобщую и всеобъемлющую безыдейность того еще дореволюционного бытия, его сущую аморфность и скуку, всенепременно при этом издавали бесподобно пряный дух на редкость радостно вскоре грядущей близкой свободы.
Да только, в конечном-то счете, оказались они вполне насущной предтечей века, в коем беспроглядно же наглядно фактически ведь преобладало именно то донельзя безусловное и принципиальное отсутствие всяческого гнета общественно проявленной совести, а также и стали те новые времена весьма значимым оплотом беспредельно яростного фанатизма.
Причем всему тому самым-то откровенно явным прологом, да и вполне уж зрело весомым нравственным обоснованием, сколь, несомненно, некогда и послужили именно те вовсе несбыточной красоты мечтания, что до чего неизменно попросту начисто с корнем отрывают, от всей естественной почвы довольно многозначительный пласт о чем-либо трезво думающей интеллигенции.
И уж тогда под вскрывшейся «почвой обыденности» действительно разом затем и начинают шевелиться всевозможные подземные черви, весьма активно и до чего крайне раздольно при всем том разом выползающие оттуда на весь белый свет.
Ну, а вслед затем лучи дневного светила и станут безнадежно, затем затмеваться яростным сверканием в грозных очах, и тогда днем с огнем разом окажется попросту никак невозможно найти себе хотя бы одного того безупречно здравомыслящего человека.
Причем тех еще самых простых людей при таких делах вполне уж запросто можно будет и впрямь-то сходу заставить более чем ответственно всех вот разом поверить даже и в то, что солнце неизменно восходит на западе, ну а заходит оно, как и понятно вовсе не иначе, а только лишь на востоке.
Да и провернуть - это будет проще пареной репы, собственно, говоря, как раз исходя из того, что святая простота доверчивости ко всем тем, кто безбожно так и несет всевозможнейшую чудовищную ахинею, попросту разом становится самой неотъемлемой аксиомой всеобъемлющего восприятия всей-то нас неописуемо же зловредно нынче обступающей, осатанело революционной действительности.
Народ, он всегда бежит никак не за правдой, а за краюхой хлеба, которую ему можно, в принципе, донельзя мастерски более чем торжественно и клятвенно всячески наобещать в том самом до чего ведь блекло освященном светом истины, сладком, словно тот еще дивный сон, наилучшем грядущем.
Ну, а восторженно и угловато мыслящая интеллигенция может и впрямь довольно-таки искренне радоваться всему тому и вправду наконец-таки ныне вернувшемуся относительному же внешнему порядку.
Ну, а кроме того, всеми теми необычайно спешными темпами ныне уж строится то самое до чего безупречное социалистическое общество, о котором им весьма долго в розовых снах некогда ранее только лишь весьма сладко мечталось.
Лапша она уж разве что в мирное и спокойное время этак-то довольно ведь быстро вниз с ушей оседает, а во время бурное и вовсе неспокойное она с них слазит медленно и крайне болезненно.
И это, кстати, касается абсолютно всех тех или иных слоев общества.
Народ и интеллигенция, варясь в одном котле колоссального социального потрясения, как есть еще разом встряхнувшего буквально-то все те или иные доселе незыблемо существовавшие основы, полностью одинаково донельзя же безрадостно выживают и видят при этом кошмарные сны.
А сны те целиком при этом так и состоят из тех еще истинно чудовищных революционных явей.
И уж представляло нечто подобное из себя самое естественное следствие того-то самого бешеного энтузиазма, вырвавшегося наружу именно в связи с тем, что была буквально враз тогда истинно вот всеми обретена та самая до чего беспардонно дармовая свобода.
Ну, а ею сколь всласть смогли тогда воспользоваться разве что те, кто всею черной своею душой жаждал безвластия и полной безнаказанности за абсолютно все немыслимо ужасные проявления того еще самого чрезвычайно ведь чудовищного своего своеволия.
Причем довольно малое наличие грамотных людей из своих, то есть именно тех, кому и вправду доверять было бы чисто так на деле и впрямь поистине можно, и привело как раз к тому, что большевистская агитация взяла ведь полностью вверх над всяким иным здравым смыслом.
Ну, а те «великограмотные правители», видать весьма же ответственно полностью до чего взвешенно осознавали, чего это именно, и когда они на редкость последовательно совершали, раз столь властно, они всеми теми беспрекословными (к их самому незамедлительному исполнению) распоряжениями более чем бесцеремонно и беспрестанно тогда так и разбрасывались.
В принципе, природа этого явления, безусловно, была заключена также и в самом том сколь же беспрецедентно насильственном отмирании всей той прежней, нынче вовсе вот напрочь отринутой веры, как и самой явной необходимости поиска, ей более чем достойной замены, куда только значительно поболее во всем соответствующей духу данной новой эпохи.
Причем зародилось все это никак и близко совсем не в России, а в той самой крайне ведь агностически настроенной Западной Европе, ну а оттуда затем с попутным ветром все это, в конце концов, донеслось и донельзя же далекого российского берега.
А заодно и великие русские классики 19-го столетия явно уж захотели посильно приблизить интеллигенцию к своему народу, а потому и приложили они все старания, дабы через созданную ими перемычку в средневековое российское общество и впрямь полилось широчайшей рекой суровое безверие буквально ни во что, хоть сколько-то ранее истинно святое.
Европа им довольно-таки быстро и легко переболела, ну а Россия посредством всего этого недуга и заразилась же самой ужаснейшей «общественной чахоткой».
Причем наиболее наглядной тому первопричиной и послужило именно то, что европейская цивилизация с самого начала своего существования до чего ведь искусственно стушевывала и упраздняла многие прежние (дикие) представления обо всем этом мире, бессердечно обезличивая отдельного человека, ставя во главу угла, прежде всего его, чрезмерно возвышенные жизненные приоритеты и идеалы.
И уж при всем своем донельзя наглядном перерождении религиозный фанатизм, став фанатизмом высокоидейным, только-то и всего, что присовокупил в потемках душ своих адептов самое безмерное множество свежих сил для того самого донельзя безнадежного преумножения сущего же стародавнего мракобесья в его разве что весьма полновластно вновь обновленном виде и форме.
Еще вот так называемый просвещенный 19-й век до чего еще безнадежно породил абсолютное безверие в высшие силы, разом как есть, наделив человеческий разум вовсе-то изначально ему нисколько не свойственной самой ведь более чем безупречной полной непогрешимостью.
Причем все это однозначно произошло разве что из-за всего того весьма уж безотчетного самовозвышения культуры на некий «Эверест», где лишь избранным и было дано… и впрямь-то как есть вполне предоставлялось никем и нечем неоспоримое право безвозмездно (в силу одних лишь свойств возвышенной души) употреблять ее и впрямь-таки сколь живительный кислород.
А чего же тогда могло быть предоставлено всем тем остальным простым смертным?
Ну так им для полнейшего счастья только и надо было… значит, на всех их одно как есть общее корыто, ну, а кроме того и весьма простенькое массовое искусство.
Потребовалось то самое довольно-то длительное время, да и самый конкретный и совершенно вот зримый пример, дабы духовная элита и власть предержащие, безусловно-то, вполне осознали, что как следует, его до самых краев не наполнив, они истинно многим при этом уж более чем наглядно разом рискуют.
А именно как-никак, а всецело оказаться попросту же совершенно низложенными в результате ярого народного бунта.
Однако для всего того на редкость достоверного понимания данного факта их явно еще надобно было буквально до самых чертиков раз и навсегда сколь этак здорово напугать.
Да только, как то и впрямь более чем наглядно видится автору этих строк для вполне стоящей того полноценности эффекта непременно бы хватило и очень даже многих относительно мирных забастовок.
Так, что и близко тут не было какой-либо вообще явной необходимости в том самом до чего безнадежно весьма же уродливом создании некоего того великого псевдосоциалистического монстра.
Причем теоретическая база для всего его замогильного жития-небытия была как есть, еще первоначально уж создана именно теми-то широкими кругами общественной мысли, и лишь затем только была она сколь еще беззастенчиво и впрямь узурпирована довольно-то малой группкой псевдосоциалистических монстров во главе с Ильичом.
И это именно те, кто и ныне более чем явно желают буквально все народное добро именно что по-своему безо всякого вообще остатка разом перераспределить, лучше всего, затем и поделят все ими на самую скорую руку безжалостно и скрупулезно у тех самых господ буржуев до того заправски бесслезно награбленное…
И никто из них это теперь совсем естественно сходу снова чье-либо личное добро в то самое весьма эфемерное и чисто абстрактное народное пользование совершенно не отдаст - вовсе не та это людская порода.
Да этого точно у них никак при всем том желании совсем не отнимешь!
Зато про всякие те более чем и впрямь будто бы совсем этак легко достижимые общественные блага они исключительно ведь мужественно и стойко и вправду умеют языком своим безо всяких костей попросту до чего на редкость совсем уж безостановочно все время без конца и края молоть и молоть.
Да вот, однако, нисколько не преумножать их при помощи каких-либо своих действительно вполне того стоящих интеллектуальных усилий.
А еще и весьма же насущное моральное обоснование для абсолютно любых насильственных действий у всей той совсем на редкость разношерстной шушеры неизменно зиждилось разве что на ослепительно чудной самоубежденности всем блаженным духом своим восторженной интеллигенции.
А она между тем никак и близко не сопротивлялась всей
