времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб-соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами-мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении.
Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц-женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику-брату, как он называл великого мастера.
"Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!"
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, насколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии проверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами все то, что они дают у других, т. е. все, что они могут давать».
101
Хотя вот все-таки Лев Николаевич Толстой в «Войне и мире» явно еще никак пока не берет еще быка за рога, решительно и отважно утверждая, что собственности вообще не должно быть столь уж действительно много в тех лишь одних чьих-либо полностью абсолютно чуждых всякому простому труду - частных руках.
Его светлую душу на тот самый момент гнетет разве что одно лишь сущее бесправие и донельзя скотское состояние крепостных крестьян.
Ну, а затем его литературный герой - богач Пьер Безухов и сам попадает в плен к французам, а потому и познает на своей собственной шкуре, чего это такое нужда и бескормица.
Ну, а заодно и довелось ему всецело тогда понять весь великий разум русского народа, до чего вплотную с ним довольно-то близко и совсем не единожды как следует, соприкоснувшись фактически всею душой.
Причем безо всяких в том крайне греховных сомнений сама уж суть его глубоких переживаний, гениально переданная Львом Толстым, вполне этак могла бы выглядеть, куда более стоящей и прекрасной, кабы, конечно, не бич всяческого прекраснодушия - голая правда.
Ну а она-то как раз зачастую большущая потаскуха, и от нее вовсю разит кислым, словно бы от пустой винной бочки.
Может, кто-либо сразу спросит: а почему?
Ну, так на этот довольно-то казусный вопрос автор без запинки может до чего разом ответить примерно следующим образом.
Да уж попросту потому, что действительно стоящая того правда должна быть одета во все те совсем неизменно ее сопровождающие жизненные обстоятельства и подана в довольно легко удобоваримом виде.
Ну, а иначе она тем еще вовсе вот бесполезным балластом разом осядет в желудке и как раз этак, кстати, всему тому и быть, коли тому, кто ее преподнес, верят буквально аксиоматично.
И именно подобным образом оно и было с тем уж самым БЕССМЕРТНО ВЕЛИКИМ ПИСАТЕЛЕМ Львом Толстым.
102
Никаких всем вполне понятных и довольно конкретных, а не тех до чего этак замысловато вычурных решений самого так более чем донельзя щекотливого вопроса угнетения трудового крестьянства знаменитый писатель Лев Толстой нисколько так никогда совершенно так никак явно не предлагал.
Нет, он разве что кривил губы и морщил лоб, разве что только и теша свой разум всяческими кривобокими мыслями обо всем том, как бы это ему получше, да поудобней будет на деле осуществить принципы душевно-нравственного существования, что были заложены в «Евангелие» на всей той от края до края русской земле.
А между тем надо было ему всячески учитывать и все те чисто внешние как-никак, а сколь многозначительно азиатские условия российского существования.
А к тому же и все те на редкость беззастенчиво абстрактные постулаты только-то и всего, что явственно так совсем надуманного Львом Толстым людского бытия и близко-то никак никому не следовало до чего еще весьма вот бескрайне, затем чрезвычайно так расширять до рамок исключительно как есть всеобъемлющих и нисколько непогрешимых истин.
103
В условиях донельзя беспросветно коррумпированной российской жизни был уж весьма явственно потребен именно тот на редкость вездесущий и беспристрастный контроль буквально за всем тем, что где-либо на ее земле, как есть, от века никак неправо всегдашне творится, а в том числе и в наиболее так отдаленном таежном поселке.
И нечто подобное тому и было некогда, затем применено большевиками на самой что ни на есть до чего суровой же практике жизни, правда, для одних лишь исключительно узко-политических целей.
Но совсем так никак не для того, чтобы действительно до чего зорко уследить за всем тем, чтобы народное имущество по частным закромам совершенно уж бесчестно не растаскивалось в самый явный при этом ущерб буквально всеобщему людскому благосостоянию.
Правда вот ничего тут никак не скажешь, в деле на редкость строжайшей охраны государственного добра от вечно полуголодного народа они и проявили самое невероятно неимоверное рвение.
Но зато когда нечто взятое в общее пользование было вполне уж, затем по-хозяйски привезено на склад, его и можно было до чего смело оттуда брать, не очень при этом рискуя десятилетним сроком тяжкого лагерного заключения.
А между тем воровство спровоцированное голодом, а не жаждой наживы как есть, и вправду заслуживает относительно большого человеческого снисхождения, однако в СССР все было именно полностью наоборот.
Простых граждан морили голодом, а пролетарские буржуи жили в сказочной роскоши и пировали грядущую победу мировой революции, которая и впрямь со дня на день обязательно должна была по все наши души сколь еще непременно разом случиться…
И ведь сама та идеология мнимого добра была всецело светла одними разве что наиболее изначальными своими слащавыми пожеланиями.
Причем во всех ее чертах очень быстро вовсю ведь вскоре стали до чего явно проглядывать разве что одно вот тупое хамство и бездушная дикость сплошь клейменого диким невежеством на редкость умопомрачительного сумасбродства.
Причем среди наиболее плачевных последствий исключительно так рьяного использования и впрямь-то донельзя броских лозунгов, которые истинно уж сладостно превозносили над собой, словно бы боевое знамя именно то всеобщее и чисто грядущее благоденствие со всею уверенностью можно бы вопиюще назвать значительно большее одичание серых масс простого народа.
104
Да и весь тот чисто общечеловеческий разум вовсе-то никак не всеобщим энтузиазмом действительно укрепляется, а только-то самым сугубо последовательным развитием каждой отдельной личности, полностью вот учитывая все ее особенности и свойственные именно ей черты и способности.
Всяческий же всеобщий путь насильственного развития обязательно еще непременно окажется, всецело так чреват самой неминуемой смертью всего частного и действительно как есть зрело индивидуального.
Ну, а это, в свою очередь, разом стирает в труху, то главное, что весьма важно было развивать в человеке для, куда только значительно большего усовершенствования всей его морали…
Социальная справедливость и всеобщее равенство - фикция и блажь перезрело благодушных умов.
Одно лишь достаточно твердо стоящее (в экономическом смысле) на ногах государство и сможет обеспечить своих немощных граждан всем им до чего действительно вот жизненно необходимым.
Революция способна разве что лишь исключительно многое бесчестно отнять, а дать чего-либо положительного ей вообще никак попросту и не по силам - это уж вовсе вне всякой ее компетенции…
Причем от всех тех бессмысленно, словно так ком с горы, именно что сверху, а не снизу предпринятых преобразований совсем уж не раз на Руси бешено взрывался вконец перегревшийся общественный котел.
Ну а сделать чего-либо на деле полезное, можно было только-то, еще спешно же раскрыв нараспашку объятия закону и порядочности, причем внешняя неприглядность и варварство вполне вот законной власти никак не отменяют ее легитимность и право на всякое то дальнейшее существование.
Да и какие бы весьма передовые взгляды не довелось бы сколь на редкость уж совсем ведь беспардонно
проповедовать всем тем, кто явно решил сходу, как есть полностью прервать всякую былую связь времен…
А все-таки та самая чисто насильственная сплоченность в рядах до чего немыслимо разных по всей своей природе людей явно не ведет в одну лишь страшную средневековую тьму всех тех былых и невзрачно серых времен.
Причем сама, как она есть, довольно-то неброская людская причастность к каким-либо сумрачно грозным политическим дрязгам довольно вскоре более чем многозначительно становится визитной карточкой яростного блюдения интересов народа или, наоборот, откровенно так подлого же двурушничества.
А главное еще и такового, что совершенно как-никак предумышленно и до чего изощренно было направленно разом против всего ныне возведенного в невероятно великий аристократический ранг, а именно как раз того ранее всеми некогда до чего откровенно презираемого пролетариата.
А между тем со временем полностью отныне равнодушная ко всему тому никак не житейскому зрительская масса, буквально-то вдоволь понасмотревшись на результаты всех тех трудов праведных во имя никем этак вовсе непревзойденно успешного построения самого наилучшего будущего, вообще вот как есть, попросту перестала верить, во что бы то ни было.
И это как раз-таки тогда вся страна и впрямь-то разом начнет медленно гнить и прозябать в сущем же творческом до чего еще донельзя
