преследованием духовной властью всех тех из своих нерадивых слуг Господних, кто, прикрывшись внешним благочестием, подчас до чего суетно вершат всяческие непристойные дела.
Поскольку один блудливый поп с кадилом привлекает, куда разве что значительно так побольше бесов, нежели чем десять его коллег праведников их до чего беспрестанно уж всячески разгоняют.
120
Ну, а либеральной интеллигенции действительно как есть надлежало сколь неистово же сражаться за всю ту свою, как есть только благочестивую правоту, которую прекрасно можно было при всем том сочетать и со всеми теми и впрямь весьма и весьма до чего стародавними устоями.
То есть воюя за светлые идеалы грядущего можно было и близко при всем том нисколько не отмежеваться от всего того былого и прежнего, что у простого народа исключительно так неизбежно вполне еще полноценно отожествлялось с самой между тем и вправду как есть вполне до конца на редкость обыденной житейской совестью…
И уж всем тем до чего бесконечно тугодумным рассусоливанием материалистических и атеистических воззрений и впрямь-то более чем беззастенчиво некогда вколачивались гвозди в гроб всякой той весьма стародавней вовсе-то и близко никак не изжившей себя морали.
Ее крайне необходимо трансформировать, а не душить явным неверием не во что кроме аляповатых лозунгов, в которых главная суть заключалось разве что в желании хоть как-то прикрыть стыд и срам той дикой суровости чисто вот большевистских реалий.
Ну, а если кому-то и желалось сеять разумное, вечное, доброе то уж делать нечто подобное следовало до чего еще ведь основательно при всем том, выпалывая сорняки, а не только-то и всего, что давая, повсюду прорасти чертополоху чисто так всеобщего воинственного себялюбия.
Поскольку идя единственно верною дорогой яростного развенчивания всего того, что доселе было радостно облагораживающим души святым для весьма безнадежно невежественных, отчаянно серых масс простого народа, можно было разве что вместе с верой во Всевышнего до чего беззастенчиво разом и развенчать и всю как она ныне есть веру в человека вообще.
И надо бы сходу рубя с плеча заметить, что всякому тому народному просвещению чисто уж всегдашне само собою и следовало как-нибудь до чего надежно вполне явственно обходиться и безо всей той сколь нигилистически воинственной упоенности, буквально-то вдоволь переполненной сладостным ароматом вовсе-то не осуществимых на житейской практике отчаянно скороспелых надежд.
Причем весь тот праздничный энтузиазм был всего-то навсего до чего на редкость донельзя так недалеким откликом на все то прочитанное в книгах, а жизнь она течет бурной и мутной рекой и ей вообще полностью наплевать на какое-либо самое до чего еще необычайно наглядное наличие здравых и научно вполне взвешенных концепций…
А потому и идти к тому принципиально ведь вовсе иному, более светлому грядущему всегдашне следовало разве что безо всяческого при этом до чего нелепо же осатанелого воодушевления, как и яростно вздернутых кверху мозолистых рук…
Но нет, для кое-кого смерть проклятого прошлого стоила абсолютно любых отчаянных мук всего этого нынешнего настоящего.
А кроме того и те, кто охраняли святое былое были слишком большими самодурами, мыслили категориями древнего средневековья, а жизнь она течет и течет вперед, а потому и тех кто отчаянно задерживают ее течение в конце унесет и сметет с лица земли.
Но этого можно совсем никак вовсе и не примечать раз уж сегодня оно для кого-то точно такое, как и вчера и позавчера и новый век еще для кого-то никак еще не наступил.
И все те до чего отчаянно грозные предупреждения кое-кто точно ведь явно так попросту пропустил совсем вот мимо ушей.
Изменять систему взаимоотношений с народом вполне еще само собой разом так подразумевало явное отсутствие какого-либо дальнейшего основания для самовозвышения над ним.
Ну, а чего-либо подобного никому в те дни и близко никак вовсе-то совсем не желалось причем, в том числе и душке Льву Толстому.
Существовавшее еще с самого начала времен полностью так глубоко вросшее в землю положение вещей явно ведь очень даже многих тогда во всем, несомненно, как есть, полностью уж до конца более чем безгранично устраивало.
Поскольку совсем не иначе, а являло оно собой кристально чистый облик донельзя нечистоплотной державы, буквально-то утопающей в вековом море совершенно бескрайней коррупции.
121
Однако - то ровным счетом ничего не говорит о народе, раз многое будет зависеть не от чисто исконных его человеческих качеств, а от издревле тем или иным образом сложившихся устоев, которые, в свою очередь, проистекают от великого множества исторических процессов, а не одного того, чего у Джона или Ивана в голове.
А потому и никак нельзя рассматривать народ как некую серую массу, вполне ведь достойную всего того сколь уж бедственного своего положения.
Слишком упрощенные формулировки того самого крайне обобщенного типа так и талдычащие, что «всякий народ достоин своего правительства», никак не учитывают всю глубину веков исторического развития, а разве что выпячивают все те донельзя прямолинейные истины, которым самое место в одной той двухмерной, плоской и чисто книжной действительности.
Наша же настоящая жизнь имеет не только самую, что ни на есть выпуклую трехмерную данность, но и еще один крайне важный фактор, а именно - время, бесконечно же медленно текущее из прошлого в будущее.
И поскольку в той дореволюционной России у до чего многих людей явно не было почти никаких человеческих прав, то и были довольно многие обыватели попросту вовсе не в курсе, что это именно движет те самые мелкие колесики безмерно сложных процессов общественного развития…
Ну а еще и были они только-то лишь и способны к одному тому всяческому так грубому физическому труду, который до чего неимоверно их подчас весьма болезненно угнетал.
И это именно та веками глубоко затаенная злоба на извечно нерадивую жизнь и толкала к бунту, поскольку любые перемены, были несусветно благостны для холопа, которого никак не ставили совсем ни во что, ну а людей против того посмевших протестовать нещадно карали казацкой нагайкой.
В подобных условиях вполне естественно, что всякий тот горлопан, более-менее сносно и по-деловому умеющий нагнетать самые адские людские страсти, и становился пророком и витязем высшей правды!
Сила ума посреди российского невежества и так ценилась весьма ведь мало и целиком как есть, до чего неизбежно зависела именно от меры страстности и самоубежденности в речах, а никак совсем уж она тогда не заключалась в каких-либо тех или иных логических построениях, как таковых.
122
Зло порою умеет более чем беззаботно и весело качать права всеми-то своими безмерно патетически разнузданными эмоциями, буквально прущими из него до чего еще блистательно так ярко наружу всем-то тем истово свирепым буйством диких инстинктов.
И на все это явно покупается не одна та совершенно невежественная и серая людская толпа, но и та живущая сладко-приторным духом книг донельзя же прекраснодушная интеллигенция, поскольку весь тот проникновенный пафос вполне однозначно увязывается в ее близоруких глазах, с самым что ни на есть всеобъемлюще правым здравым смыслом.
И, наверное, кое-кому сколь всенепременно попросту само собой кажется, что это именно данного «восторженного здравомыслия» столь, по-видимому, и не хватало той самой вконец опостылевшей, да и безапелляционно ведь чисто так по-канцелярски бездушной имперской действительности.
Да вот, однако, все то блестяще и звонко совсем уж чересчур речисто новое было крайне уж аморфно и ему никак нельзя было доверить судьбы миллионов и миллионов людей без должной проверки неумолимым временем, советский отрезок, которого разве что отрезанный и кровоточащий его ломоть…
Во имя самых насущных дел, а не для всяких донельзя отвлеченно праздных размышлений всегда нужна практическая сметка, а никак не некие те чисто на редкость абстрактные прекрасные ожидания всего того истинно уж до конца вполне еще наилучшего.
А без того все те благие намерения всего лишь явная блажь святой простоты и наивности чересчур же необычайно чистых, страстных и пылких сердец начисто между тем лишенных настоящего крепкого и практичного разума без которого всякое переустройство общества всего только лишь карточный блеф и ширма для всяческих бесчеловечно злостных политических махинаций.
И яснее ясного, что это именно за счет всех тех пустопорожних магических слов и создаются величавые иллюзии о быстром и вполне однозначно, куда этак попросту самом незамедлительном переустройстве всей той более чем неизменно и единообразно в самую дальнюю даль грядущих веков плетущейся общественной жизни.
К тому же еще во все - это до чего разом всецело вплелись также и всевозможные азиатские хитрости, выпестованные европейскими государственными мужами, коим вот радостно и столь немыслимо сходу вполне само собой захотелось в единый миг и повернуть бы оглобли к старым добрым временам.
Ну, а во имя этого им и надо было именно этак вполне вовремя и заставить народ «перебеситься» и самому до чего только поспешно на себя нацепить то самое извечно прежнее свое ярмо.
123
И все уж тогда всецело зависело лишь оттого, а кто это вообще окажется в некий тот самый определенный момент значительно хитрее и всецело проворнее на службе у сатанинских сил, всенепременно желающих взять, да перевернуть весь этот мир буквально же вверх ногами.
И сколь острой и совсем неотложной необходимостью поворота к тем еще стародавним допетровским временам в дореволюционной России и стало, собственно, обосновываться дело великой чести возведения на трон могущественного тирана, что, дело ясное, разом обрядит всю страну в до чего добротные лапти, заткнув рот проклятым до смерти кое-кому пучеглазо ненавистным либералам.
А нечто подобное и оказалось делом чести для весьма многочисленных сторонников именно что подобного рода перемен во всей той донельзя и впрямь-таки донельзя разноликой российской общественной жизни.
Причем этакого «великокняжеское установление» патриархально-патриотического строя вовсе-то никак затем не удалось разве что лишь именно потому, что его сторонники не имели на троне достаточно сильную и харизматическую личность.
Ну, а без достойнейшего царя, они были буквально ведь как без рук.
Вот потому и рухнула все та былая и великая Российская империя.
Советский Союз - это лишь воссоединенные воедино цепями ее-то самые так разве что совсем отдельные обломки…
Нужно было буквально любой ценой восстановить хоть какое-либо более-менее полноценное единоначалие в том и впрямь фактически, что на ходу, ныне полностью разваливавшемся невообразимо старом патриархальном государстве, которое без хозяина всей русской земли жить вообще никак и близко не сможет.
И ведь, пожалуй, как раз за тем, дабы народ и сам начал в самой великой спешке искать совсем им ненадолго до этого отринутое ярмо еще в том самом стылом марте 1917 года и были на редкость поспешно выпущены из всех же тюрем на вольную волю целые орды
