возмездие за них вовсе не сможет прийти ни в едином глазу кроме уж может быть разве что на том самом никак небезызвестном «Негритянском острове» (по книге Агаты Кристи).
200
Да и коли безо всякой большой лупы несколько уж пристальнее взглянуть на людей, которые вполне осознанно (но далеко не всегда злонамеренно) или тем паче совсем не со зла (случайно), причинили кому-либо самые ужасные душевные страдания, то список тогда выйдет, куда явно ведь значительно шире и весомо необъятнее!
Однако вот зачастую тот всеми почитаемый человек, сколь самоуверенно совершивший безмерную подлость, так и останется для тех, с кем он был вполне лично знаком, чисто по-прежнему кристально порядочным и ничем таким и близко незапамятным, а потому и безупречно так уважаемым членом общества.
А все, потому что лавры большого почета наиболее наилучшая защита от любых сколь С-О-В-Е-Р-Ш-Е-Н-Н-О необоснованных обвинений.
И уж дело ведь тут само собой разом ясное, как-никак, а все эти вещи почти всецело (за довольно-то редким исключением) неизменно свойственны одним только людям действительно развитым, культурным и образованным, имеющим более чем здравое представление, как о самой элементарной этике, да, так и высоконравственной книжной морали.
201
Книги – то и близко никак не открытое окно в некий мир высокой и светлой духовности, а куда, скорее, на наш сегодняшний день одни лишь самые вовсе бесчисленные осколки разбитого зеркала высших, однако, при всем том в нашем-то обыденном быту почти так никак недосягаемых истин.
Причем даже и то, что мы и вправду сколь БЕЗУПРЕЧНО можем, хоть сколько-то достойно постичь, и осознать, далеко не всегда впитывается, при этом уж явно ведь становясь в нас именно что до конца, той еще истинно второй натурой.
Поскольку абсолютно ничто не будет способно полностью заменить, сам как он есть ход воспитания во вполне правильном ключе буквально так всяческой человеческой личности, а еще и явно учитывая, что начать этот процесс следовало почти с самого ее чисто вот изначального же зарождения.
202
Книга – это, прежде всего тот донельзя мудреный учебник с весьма яркими иллюстрациями, но при этом он, куда намного во всем посложнее всякой тригонометрии.
Ну а как раз потому и постигнуть при том самом весьма ведь благороднейшем посредстве литературы какую-либо вполне того стоящую мораль, без доподлинно живых учителей, на деле окажется – практически уж вряд ли, что хоть как-либо возможным.
Школа и вольно или даже невольно окружающие нас люди, и впрямь-таки всенепременно оказывают, куда многозначительно большее влияние, чем любые, литературные творения, которые можно подчас обнаружить на покрытых пылью праздных слов полках общественных или даже чьих-либо сугубо частных библиотек.
203
Причем и довольно-то многое в том самом сказочно большом мире литературы – это одна тщетная суета, да маята, и разве что отдельные представители писательской братии почти всякое свое новое слово, явственно высекали из цельного мрамора, однако между тем, тоже добытого на каменоломне сколь величавого, но никак нисколько не святочного художественного вымысла.
Да и то, даже и у тех довольно немногих несоизмеримо ни с чем великих авторов безо всякой в том тени сомнения вполне на деле хватало полностью как есть часто своих-то собственных немыслимо же грандиозных и воинственно амбициозных заблуждений.
Причем именно за все те никак не в меру восторженные благоглупости 19 столетия столь еще многие люди затем и заплатили ту непомерно же чудовищную цену жития-бытия в царстве вечного и совершенно так несбыточного грядущего всеобщего счастья.
И долго еще нынешним россиянам явно ведь и придется платить по всем тем старым, давно уж явно просроченным счетам.
И вовсе не одним разве что тем ныне живущим еще разом доведется всю свою жизнь более чем явно расплачиваться за грехи отцов и дедов, но точно также и вполне - это предстоит уж делать и всем тем нисколько пока и не народившимся их грядущим потомкам.
И сколь хорошо еще, что вовсе никак не расплатились мы буквально все разом за то самое никак несветлое прошлое всей на свете где-либо и когда-либо уж только ныне существующей жизнью…
Ну то, скорее всего одно лишь дело счастливого случая, а в некоторой мере и того не вполне до конца чересчур вот сурово мыслящего политического руководства всех тех стран ныне обладающих смертоносным ядом ядерного вооружения.
Однако при всем том довелось еще многим из нас, непонятно зачем именно уж фактически выстоять всю свою жизнь в длинной очереди за тем, так никогда и не наступившим счастьем, которое кое-кому, собственно, лишь явно вот только пригрезилось в некоем кошмарном идеалистическом сне.
И эти доморощенные иллюзии, словно удушающим одеялом разом ведь сходу накрыли собой думы сразу нескольких поколений, а потому и были те чрезвычайно наивные люди всецело поглощены густой и непроницаемой тьмой ласково лживых надежд.
204
Ну а объявился бы на свет Божий этакий великий человечище, которого нам тут явно ведь только уж и не доставало в эти самые нынешние и сегодняшние исключительно томительные часы более чем чрезмерно резвого и излишне поспешного перехода от того крайне неспешного гужевого бытия к сверхбыстрым космическим скоростям…
И если этого не случилось некогда ранее, а ныне мир стал более прагматичным, ну а потому его более никак вовсе так не удастся увлечь всякими чисто идеалистическими бреднями…
Однако вот, между тем, остается и близко так неизвестным, действительно ли, в конечном итоге, жизнь всего человечества, и вправду некогда изменится к чему-либо весьма многозначительно лучшему или наоборот, а не станут ли со временем нынешние беды как есть еще той суровой предтечей всеобщего и впрямь уж совсем неизбежного грядущего конца.
Мертвое или попросту вконец выродившееся нынешнее человечество сможет до чего еще многое вполне верно предотвратить, а прежде всего то самое некогда лишь затем только последующее возникновение той ведь самой истинно новой, скажем, к примеру, дельфиньей цивилизации.
Причем все это могло иметь место именно в свете той еще безупречно всеобъемлющей веры в где-либо напечатанное слово, вот будто бы при наличии соответствующего таланта, оно и впрямь само собой сходу превращается в то самое Божие откровение, даденное людям на горе Синайской.
Да только ведь безо всякой в том тени сомнения полностью тут ясно именно что то одно.
А именно, что руководствуясь принципами нисколько неразумных политических игр, нынешнее человечество будет явно так способно разом загнать само себя в угол.
Ну а из того злосчастного угла оно уже выползет только лишь на карачках прямо-таки назад в дикую природу или не выползет, оно попросту ведь тогда никуда.
И надо бы тут прямо и в лоб сколь откровенно заметить, что уж та нынешняя техногенная цивилизация и близко не стала бы баловаться столь откровенно клыкастыми амбициями, коли во всем том, явно бы не было весьма уж существенной доли на редкость разгоряченной и нетерпеливой философской мысли…
Ну а вместо вполне благородного обдумывания каких-либо более-менее верных возможностей самого еще степенного и постепенного изменения всех окружающих реалий, нынешнее любомудрие всецело занялось весьма углубленным и исключительно так безразличным ко всем судьбам мира самым-то яростным самокопанием.
205
Но это все возвышенная философия, да и душка Лев Толстой, к примеру, «гигантом светлой всеразрушающей мысли», и близко никак совсем не являлся.
Однако при этом довольно многие его личные и крайне наивные взгляды на жизнь были более чем откровенно вредны для всякого безупречно же нормального и пошагового развития всего российского общества, а значит и всего этого мира, поскольку Россия страна общемирового, а не местного и регионального значения.
А также еще и тем нисколько неоспоримым фактом, само собою вполне уж является именно то, что какой-либо иной российский литературный гений, вполне верно сумел бы обречь все нынешнее человечество на самый величайший грех и впрямь до чего только непоколебимого самоуничтожения.
И коли подобного рода палач всех народов Земли попросту ведь явно никак не родился или он некогда умер еще во младенчестве, то вовсе навряд ли такая уж и большая заслуга тех людей, кто непременно внимал бы его страстным речам с самым проникновенным чувственным вниманием.
И сколь еще, то весьма очевидно, что как-никак, а читатели 19 века действительно обладали до чего обостренным же чувством глубочайшего сопричастия ко всем тем мыслям великих авторов, как и всею душой, стремились к повторению поступков на весь тот необъятно широкий мир прославленных ими «героев».
И если герои хотят не только расшатать веками существующие устои, но и сокрушить весь этот мир, обратив его в прах, то почему бы это благодарным читателям не последовать их до чего как есть весьма бесславному же примеру.
Однако при этом не один из классиков 19 столетия этаким исполином чудовищно разрушительной мысли нисколько и близко-то вовсе вот не являлся…
Правда у Льва Толстого в «Анне Карениной» надо сказать явно уж промелькнула мысль, более чем возможно осиротившая в течение всех тех лишь затем только последовавших поколений энное количество как есть еще однозначно с виду совершенно благополучных семейств.
Вот они эти его слова.
«Но это не только была неправда, это была жестокая насмешка какой-то злой силы, злой, противной и такой, которой нельзя было подчиняться.
Надо было избавиться от этой силы. И избавление было в руках каждого. Надо было прекратить эту зависимость от зла.
И было одно средство – смерть.
И, счастливый семьянин, здоровый человек, Левин был несколько раз так близок к самоубийству, что спрятал шнурок, чтобы не повеситься на нем, и боялся ходить с ружьем, чтобы не застрелиться.
Но Левин не застрелился и не повесился, и продолжал жить».
И все-таки нечто подобное и близко никак нисколько вот не похоже на истинно вселенскую катастрофу.
206
Но при всем том Лев Толстой, довольно-то многое сколь деятельно сделал именно ради грядущего процветания империи зла по вполне справедливому (в смысле оценки политической системы) определению Рональда Рейгана.
Причем она таковой была вовсе не по отношению к неким рядовым американцам, которым судя по рассказам их же собственных великих писателей О’Генри и Джека Лондона в начале 20 века тоже не очень-то сладко жилось на белом свете.
Однако со всей вот очевидностью безмерно перепугавшись возможности повторения российского сценария – американские привилегированные классы со вполне здравой расторопностью, всячески расстарались, дабы создать для своего народа совершенно иные, куда только поболее уютные условия, дабы обитали они в просторных домах, а не в пресловутых хижинах дяди Тома.
А буквально в то же самое время общее состояние дел в СССР было считай этак невообразимо мрачным, поскольку во всем его лике сколь безотрадно уж явно воплотилось все то пламенем революции, словно бы пыльный ковер с самого низа кверху приподнятое более чем самозабвенно же помпезное имперское бездушие.
Все те до чего
