коли там, и не было своих до чего бесконечно преданных делу революции бескомпромиссных вождей, что были всецело вдохновлены пламенем суровой анархии…
Однако были там и те, для кого бросить тяжелый камень в чужой огород было делом благим, а потому они вовсе-то не преминули возможностью всячески раздуть же угли революционного российского недовольства.
А те до чего весьма искрометные идеи разве что только и могли вполне спровоцировать самое, как есть сколь внезапное же исчезновение всего того наносного слоя почвы, на котором из века в век неизменно зиждились закон, порядок, да и, собственно, сам как он есть здравый смысл.
И ясное дело, что от всего того революционного за целый километр несло чем-то совсем вот отчаянно заграничным.
Да только российская интеллигенция как-никак, а с большой любовью и горячностью более чем сходу заимствовала чужие мысли, да и хотела их тут же ведь сделать самой естественной частью всякого того чисто родного своего быта.
Причем она была обуяна и опьянена бунтарским духом воинственного обновления всех тех сколь еще незыблемо от века же существующих общественных основ.
Да только во всем том и близко не было никакой настоящей силы, а одна более чем немыслимо ярая нигилистическая страстность вся как есть разом, уходившая в пар бессмысленно запальчивых речей.
А между тем доподлинно настоящую новую правду (внутри единоутробного общества) формируют события строго созидательные, а не те весьма вот беспринципно все, то прежнее (на одних безответственно разудалых словах) сколь еще оглушительно варварски разрушающие.
Да только вот весьма уж срочно спасать суровым насилием можно один лишь именно тот чисто нынешний и сегодняшний день, но совсем вот никому ни в жизнь не создать посредством насилия тот и впрямь весьма долгожданный и благословенный день грядущий.
Ну а то весьма этак яростное нападение на какие-либо сопредельные государства может и создает новые границы, да и расширяет чьи-либо порой довольно-то суровое могущество, но всякую беспричинно агрессивную империю со временем ожидает непременный крах.
Потому что она прогнивает изнутри и только некое добровольное объединение воедино и может создать общее светлое будущее для многих и многих последующих поколений.
Да и сама война это всегда одно только поражение здравого смысла пред диким варварством, но коли уж на страну легла черная тень вражеского нашествия разве что негодяи и трусы будут стоять в стороне, доблестно охраняя свой покой и сон совершенно так чужим им потом и кровью.
Ибо именно тут и наблюдается наивысшая мера вящей необходимости спасения родного отечества от внешней силы, что на редкость беспощадно покусилась на весь тот ее исконный суверенитет.
И это как раз тогда вся собранная в кулак великая мощь, несмотря на все те разрушения и разорения, которые сколь, несомненно, приносит с собою всякое то или иное военное противостояние - волю народа к самоопределению лишь поболее затем явно укрепляет.
Ну а внутренние необычайно широкие перевороты всякое то нынешнее государство разве что на редкость во всех смыслах сколь злодейски сходу более чем отчаянно же ослабляют.
Причем в тот самый момент, когда сколь еще безотрадно сносится вся та верхушка вековой общественной пирамиды до чего этак чувствительное ослабление разве что только и приобретает весьма вот перманентный, а никак не сугубо как есть чисто временный характер.
Да и вообще весь тот по бескрайнему бурелому весьма вот наскоро проложенный путь был уж в корне во всем абсолютно беспочвенен и неверен.
И именно в подобном духе ему и суждено было быть чисто так потому, что та фактически бесконечная кровавая колея революционного жития-бытия была со всею чудовищной энергией всецело устремлена совсем не в светлое будущее, а в то доподлинно же доисторическое темное прошлое.
Да и вообще та еще изначально мертворожденная с экономической точки зрения система могла питать себя одними лишь соками людских иллюзий…
А кроме того и близко же нельзя того не признать, что этот более чем суровый всем своим обыденным бытом мир никому и никак не удастся переменить хоть сколько-то к лучшему какими-либо броскими и бравыми лозунгами…
342
Да только кое-кто явно предпочитает питаться именно всеми теми чисто книжными мыслями, ласково и вяло шевелящимися в глубинах чего-либо (сонного в широком общественном смысле) сознания.
И это притом, что безотрадные думы об безнадежно тягостной участи своего народа - это нечто в корне иное, нежели чем были бы некие те довольно-то веские и вдумчивые рассуждения о каких-либо, вполне отчетливо же конкретных и веских материях.
Причем довольно-таки тщательно выбрав самую конкретную точку для здравого приложения, всех своих недюжих и бравых сил еще уж и следовало начать планомерно изменять окружающие реалии, а не рушить тьму и свет прошлого, дабы воссоздать их полностью разве что именно совсем этак заново…
Без вполне полноценной опоры на прошлое можно будет создать одну ту крайне же гомогенную серость несветлого настоящего, в которой более чем явственно преобладающей будет одна лишь сугубо казенная обезличенность, а как раз потому и чисто картинная солидарность рабочих масс…
Нет, это само собой только лишь что-то навроде пустого короба изобилия, то есть изобилие оно вроде бы, как и намечено, но при этом оно вовсе отсутствует чисто так напрочь.
А все потому что для того чтобы жить стало лучше и веселей нужно было никак не мечтать о лучшей судьбе всего народа, а сколь вдумчиво переиначивать окружающую действительность, но для всего того надо бы безо всякой боязни лезь в самую отвратительную грязь мещанского быта…
И это, конечно, никому никакого удовольствия доставить никак уж не может.
Ну а если четко и делово разом заговорить о том, что на самом-то деле уж будет способно на деле приблизить к нам свет совсем иных дней, то нечто подобное может ведь находится только лишь в области вполне положительных общественных начинаний.
И уж коли будет оно до чего сходу чревато самой так суровой необходимостью как раз ведь тех сколь неприязненных сношений со всею теменью и грязью, то и общество со временем действительно станет значительно чище.
И главное никак уж не следует ожидать, что нечто лучшее само ведь и снизойдет на нас разом с небес.
Причем сколь на деле будет поистине важным разом найти вполне безупречно разумное приложение сил.
Ну а чего-либо подобного будет возможно добиться, только лишь, коли разом отставить в сторону эмоции и амбиции, а действовать во всеобщее благо со вполне холодной головой.
И под всеми теми сколь наглядно конкретными действиями тут уж весьма ведь явственно подразумевается и впрямь довольно-то грубоватое подталкивание сугубо как-никак разве что только вперед до чего этак плохо смазанного колеса духовного (не чисто технического) прогресса.
А еще и надо бы до чего максимально вот жестко разом уж сходу отметить: никак не иначе, а все автором вышеизложенное это и близко не призыв отложить из рук книгу, дабы сколь повнимательнее оглядеться вокруг.
Ну, или тем, более вовсе не мешкая вообще отказаться, от сколь многими и поныне излюбленного занятия – чтения художественной литературы.
Нет уж во всем том, как он когда-либо был и есть этак самом еще изначальном замысле всей этой книги, было заложено одно лишь исключительно верное и весьма благостное пожелание, одного лишь, куда только относительно большего к ним самого же всестороннего, а отчасти и крайне критического отношения.
А оно и впрямь должно быть несколько так вовсе явно иным.
Попросту как есть совсем безо всяческих заранее выверенных и впрямь до чего ярко сияющих золоченых рамок их чисто как есть вовсе сплошной и самой-то извечной благосердечной святости.
Вся та восторженность и умильность пред тем до чего необычайным величием книг - это всего лишь эмоции, а ту истинно наилучшую жизнь могут создать никак не они, а один только тот сущий кровавый пот светлого ума.
Причем в деле уничтожения лютой и вековой тьмы именно холодный рассудок и должен быть наиболее главным, а все эмоции надо бы приберечь для какого-либо другого случая.
Вот, например, при всяком том или ином ярком всплеске светлых чувств разум бывает подчас только разве что совсем излишней помехой.
Но то вполне неотъемлемо общее людское счастье можно будет некогда, затем построить только-то разве что как-никак, а весьма ведь бесповоротно же отказав эмоциям в доступе к каким-либо рычагам двигающим общество куда-либо сколь еще смело вперед.
343
Поскольку за те ржаво красные идеалы было отдано вовсе уж совсем несметное количество жизней, а это, прежде всего люди и они не спички, чтоб их безо всякого счета сжигать так и, пытаясь зажечь неистовый пламень мировой революции.
И это вот будто бы именно она, словно штык еще уж обязательно станет тем сколь еще волшебным снадобьем ото всех тех сразу так немыслимо бесчисленных социальных недугов?
Хотя на деле нечто подобное, куда только поболее похоже на варево из галлюциногенных грибов.
Но ведь у истоков всего того красного марева застлавшего глаза стольким и по сей день стойким в своих твердых убеждениях пролетариев стояли люди с горячей кровью и их глаза горели яростным огнем переродить весь этот мир фактически, считай так разве что заново.
Ну а подобным образом сколь еще незатейливо впрягшись в упряжку великих исторических дел только вот и можно было соорудить великую пирамиду наверху, которой и сядет задом всем на голову абсолютное ничтожество, возведенное его кликой в ранг самобожества.
А в жизни совсем уж отныне вовсе бесхозных масс будет отныне одно только убожество серого быта, да яростный бой во имя осуществления решений партии и правительства.
И все это исключительно потому, что коли общественную жизнь и будет возможно некогда так действительно переделать, куда только поболее подобающим образом, то, вот во имя того будет необходимо создать весьма должную сознательность масс, откуда-то разве что именно изнутри.
Снаружи ее вообще никак не выпестовать, а можно только принудить массы эхом вторить сколь выпукло показным весьма же наглядно, так как есть чисто ведь повсеместно и аксиомно общепризнанным ценностям.
Но жизнь это никак не праздник слов, а целая вереница самых неотложных дел.
И дела в государстве, в котором не дело, а пустое слово является меркой, всему неизменно будет в самом глубочайшем упадке.
И, конечно, не во всем виноваты одни только большевики!
К примеру, некогда ранее, когда вся та чудовищная идеология свежего кровавого помета вовсе ведь не была фактически всесильной властительницей над всею шестой частью суши, тоже подчас бывали трудные времена временных неурожаев…
Однако все те прежние царствования в пору большевистского идеологического болота просто-таки разом и предстали полностью навеки отныне утерянным раем земным…
Правда есть люди, которым все внешнее и показное вполне полноценно заменяет нечто, что уж должно было быть где-то до чего еще глубоко внутри.
А между тем всякие те внешние атрибуты относительного благополучия они как
