театральные декорации, за которыми одни разве что голые и серые стены, а также до чего абсолютная разруха и нищета.
Ну а для того, чтобы выдернуть из земли сами же корни общественного зла нужно были идти путем вполне созидательным и совсем ведь никуда и близко никак не спешить.
Поскольку на что-либо подобное безо всякой той довольно тщательной подготовки, может, и целого века явно же никак попросту и не хватить.
344
А как раз потому и незачем безумно и бессмысленно торопиться, так и пытаясь в бешеной скачке неистово же перегнать свое собственное удивительно ведь незатейливое и вовсе-то неторопливое время…
Жизнь и без того удивительно скоротечна, а потому и стремглав, ее от нас разом уносит в самую тьму навек ушедших в былое времен, но мы сколь непременно должны в течение всего данного нам довольно короткого промежутка времени всячески же стремиться, посильно заполнить мглу общечеловеческого невежества истинным светом ярчайших новых знаний.
Причем все, то сколь достойное их приобретение никак не должно быть именно самоцелью, а только лишь средством для улучшения всеобщего уровня жизни и как есть постепенного и медленного видоизменения к чему-либо явно ведь действительно наилучшему всего морального облика фактически каждого из нынче существующих людей…
И это как раз для того чтобы, каждый из них всецело стал без тени сомнения значительно лучше их и вправду надо было по мере возможности всячески приобщать к культуре, однако совершенно так при этом не захламляя их простецкое сознание всяческими философскими абстрактными догматами.
И те новые социальные инстинкты, надо бы создавать разве что при самой явственной помощи сколь многопланового приучения малых детей ко всему тому значительно поболее широкому кругозору, дабы в будущем, они приобрели несколько иные навыки, нежели чем те, что некогда сколь неспешно были привиты их родителям всеми их бабушками и дедушками.
Ну, а их-то можно было приобрести по большей части разве что лишь путем чтения книг, да и прочими средствами, неизменно обогащающими и очищающими всякую вполне самостоятельно тянущуюся к ним душу.
Причем именно чтение художественной литературы и может дополнить знания человека о морали, но исключительно в самых общих ее чертах, поскольку вся наиболее конкретная ее сторона, прививается одними живыми людьми, а вовсе не теми испещренными типографскими знаками - белыми листами книг.
В них нет настоящей жизни они лишь ее довольно бледный отпечаток и никак того и близко совсем не более.
А еще и надо бы учесть и то, что были, они сделаны из кем-либо исключительно так безжалостно спиленных в живом лесу деревьев.
345
Причем сама та буквально-то всеобщая доступность книг, для исключительно же большего количества людей, нежели чем, – это было некогда ранее, когда их по сколь долгим годам весьма прилежно переписывали от руки, принесло в наш мир не только великое благо, но и всяческие самые бесконечные и истинно бескрайние страдания.
Попросту у каждого предмета или идеи, нашедшей свое самое конкретное воплощение во всей той беспредельно суровой общечеловеческой действительности, обязательно разом затем так отыщутся две полностью противоположные стороны.
Причем одна из них, несомненно, при этом явно окажется, доподлинно уж никак небезызвестно более чем сугубо так во всем отрицательной.
Хотя, право же истинная равноценность этих пресловутых сторон, скорее всего во многом окажется, не более чем совершенно так иллюзорной…
Но мир сложных понятий сколь невероятно необъятен и многолик, а еще и чертовски многогранен…
А потому и черно-белое восприятие теоретически взвешенно и зрело обоснованных фантазий, попросту как есть в самом своем корне вовсе уж никак нисколько так недопустимо.
Хотя и надо бы как раз о том совсем уж не вскользь разом так еще упомянуть…
Нет уж те самые более чем неистовые устремления всею душою ввысь к возвышенным идеалам, и близко-то никак не смогут сколь воинственно, и совсем нелепо осуждаться за их полную никчемность и оторванность от всей той и поныне никак неизменно по-прежнему существующей действительности.
Да и сами те или иные перемены к чему-либо невообразимо наилучшему совсем уж никому вовсе вот совсем никак не повредят.
Однако по всей своей наиболее заглавной сути, должны были они явно уж еще оказаться основаны на истинных реалиях века, а не на бездумно отвлеченных от всяческой существующей действительности суровых идеалистических предпосылках, весьма радостно и словобильно вытекающих из сладких грез о неких иных, пока и несуществующих временах неизменно заоблачного всеобщего счастья.
346
А между тем, куда поболее здравое и взвешенное восприятие книг, а не одно то самое же всестороннее и никак недальновидное их воспевание, в принципе, и помогло бы на деле предотвратить, слава тебе Господи, что исключительно абстрактную трагедию 20 века.
А она между тем могла еще стать, в том числе и финальной сразу вот для всего же многомиллиардного человечества.
И то, на редкость железобетонный же факт, что во второй половине прошлого столетия военное противостояние отныне ведь было сколь отчетливо выражено в виде войны суровых мировоззрений, а не выражалось оно, как то было когда-либо ранее, в неких, надо бы сказать, исключительно патриархальных, территориальных притязаниях на чужой лакомый кусок земельного пирога.
347
Между Америкой и Советским Союзом пролегали не одни только те сколь безбрежно широкие водные дали двух океанов, но и никак не имелось промеж двух этих стран каких-либо прежних порою очень-то подчас затяжных военных конфликтов, сколь неизменно накладывающих довольно темный след на все только последующие взаимоотношения между двумя полностью независимыми нациями.
А между тем Третья мировая война была, считай уж принципиально так неизбежна, ее предотвратил один тот (и вовремя) развал Советского Союза на те подчас весьма болезнетворные компоненты, у которых разом затем явно сыскалось с кем это сколь еще бесхитростно разом так повоевать, самым же, надо сказать, вполне обыкновенным конвенциональным оружием.
Вот беда так беда общемировой пожар стало раздувать более именно что попросту вовсе-то явно так, считай уж и некому.
И ведь надо бы как раз именно на то и указать, что та вполне определенно, никак пока и несостоявшаяся Третья Общемировая Война всенепременно должна была оказаться сколь еще доподлинным братским могильником для всей-то нашей безнадежно и давно чересчур же скученной сегодняшней цивилизации.
Причем этакая глубочайшая пропасть всеобщей беды совсем ведь запросто могла как-никак, а всецело привести как раз к тому, что на всю эту нашу общую Землю и впрямь разом бы тогда сходу надвинулись свинцовые тучи беспросветного мрака…
Ну, а затем ее буквально повсеместно бы заселили одни лишь крысы, да тараканы никак несопоставимо с их нынешними размерами гигантской величины.
И уж они, в свою очередь, постепенно бы вытеснили… да и, пожалуй, что всех до единого…
Причем этак далее явно ведь никак не людей, а неких тех безусловно-то, вконец выродившихся мутантов-людоедов, что и вправду совсем непонятно зачем все-таки пережили бы те страшные времена всецело же искусственно созданной вселенской катастрофы.
348
И при этом вполне возможно, что человеку, которому доведется прочесть данные строчки, может и впрямь разом так сходу покажется, что все это не более чем миф в стиле древнегреческого эпоса.
Однако Антон Чехов был абсолютно же прав, произнеся свой общеизвестный афоризм «если в театре во время первого акта на стене висит ружье, то в четвертом акте оно обязательно выстрелит».
И кто-либо, конечно, может и нечто подобное самому себе под самый нос вовсе-то до чего еще неразборчиво попросту мимоходом разом же пробурчать, а именно как раз о том во всем исключительно на редкость ограниченном ядерном военном противостоянии.
Однако, скорее всего, тут же и сработал бы, всем надеемся никак небезызвестный принцип домино, а как раз потому и рассчитывать, на то что, кто-либо из противоборствующих сторон в конечном итоге мог вполне оказаться хоть сколько-то чуточку умнее, и близко (при подобном сценарии) нисколько так не приходиться.
349
Идеологии добра основанные, не на вполне конкретной и сколь простодушной сердечности и разуме, а на каких-либо весьма благожелательно мудреных предпосылках, оказались на деле, куда поболее вопиющим злом, нежели чем самая злющая и абсолютная власть самого же спесивого на всем этом свете былого монарха.
А, впрочем, они как есть, еще изначально имели довольно-таки весьма ими надежно скрываемую тыловую изнанку, ну а внешняя их сторона до чего неизменно являлась разве что истинным чудом фортификации более чем изысканного самообмана.
Но мало того, они к тому же создали помазанников на трон того чисто специфического нового типа, причем как раз таких, что явно имели гораздо поболее сильную (во всех вопросах контроля) собственноручную власть над всеми своими верно и неверно подданными, чем, это было во времена прежних безвременно канувших в лету эпох.
В век всеобщего культурного просвещения возникла возможность, куда значительно более полного охвата сознания масс, пускай и крайне так весьма красочными, однако исключительно блеклыми и безликими словесами насквозь уж, как есть до чего многоголосо лживой пропаганды.
Ну а подобного рода крайне и впрямь нечестиво агрессивное промывание мозгов всецело вычищает сознание человека от всяческих совершенно же естественных для него каких-либо мучительных сомнений вполне повседневного и насущного выбора между добром и злом.
350
Общий страх повсеместно стал заменять собой великую дружбу, основанную на чувстве подлинного товарищества, что довольно-таки часто сближает людей, причем явно уж во всем теснее всяческих родственных уз.
И тот всесильный ужас в страшные времена массового и совсем этак беспричинного террора совершенно обезвоживал даже и самую праведную и благородную душу…
Поскольку удушающие путы той немыслимо кровожадной и насквозь гнилой системы и впрямь-таки сковывали все члены чьего-либо тела той буквально всепоглощающе облепливающей все и вся идеологической схоластикой, что была выпестована и начищена, словно хромовые сапоги до самого же отменно зеркально сияющего блеска.
И никак не было в том воинственно дуболомном словоблудии вовсе-то ни единого грамма настоящей, суетливой озабоченности именно о том истинно наиближайшем завтрашнем дне, а разве что было в нем место для одной той безумно восторженной гордости, построения грядущего светлого быта, к которому нам, как и понятно еще идти и идти.
Причем нечто подобное было в чистом виде одно лишь стародавнее шаманство, только и всего, что без бубнов и плясок вокруг костра, раз для того ныне было предостаточно и свистопляски липких как банный лист слов.
И каждый и всякий должен был выражать полнейшее единство со всеми, кто вышагивает дружно и в ногу в том направлении, что было всем этак разом указано чей-то безмерно же властной рукой.
А кто не с нами – тот нам злейший враг, даже если и усомнился он всего-то на
