Диалог глухонемого со слепцом

масштабах всего государства в целом.
Правда, данный сценарий вовсе не обязательно должен был вполне этак оказаться единственным возможным вариантом грядущего обустройства всей общественной жизни какой-либо отдельно взятой страны.
И вполне может быть, что процесс медленного разложения общества может растянуться, словно советская очередь за продуктами на долгие и долгие годы…
Поскольку значительно более быстрому трупному разложению еще изначально же мертвого государства до самой вот чрезвычайности разом еще воспротивится невероятно щедрое богатство недр, обилие лесов.
И уж, ясное дело, что всех тех на редкость невероятно огромных сокровищ природы нам-то и впрямь как-нибудь сколь надолго, а именно почти что на целый век, все-таки с грехом пополам обязательно уж как-никак ведь действительно хватит.
Хотя нам поистине многое вовсе-то явно и не надо, главное, чтобы душа в теле освобожденных от всех тех пут прежнего угнетения все же хоть сколько-то радостно совсем этак немудрено где-либо только лишь разве что теплилась.
Ну а если начать вполне предметный разговор про бестрепетно светлые социалистические завоевания, то уж ничего путного из них и не могло выйти и потому, что человек завоевывает свою свободу не вспышками внезапно возникшей гордости, а разве что вместе с безупречно праведным осознанием самого себя полноправным членом всего существующего общества.
А впрочем, все это так и так довольно-то быстро затем уходит в сущее небытие, поскольку, кроме тех еще броских лозунгов, есть и всякая крайне же несусветно злободневная повседневность, и от нее никому и никуда и близко явно так никуда не деться.
А именно как раз потому настоящего света и истинных благ от чадящей лампадки идей попросту никогда вовсе никак и никогда не прибавиться.
Ну уж нет, прежде всего, простой труженик становится выше и раскрепощеннее только вот от всего того до чего полноценного понимания значительно ведь поболее действенных путей всяческого отстаивания своих прав на куда отныне исключительно и вправду вполне достойную (не собачью, как в конуре) жизнь.

155
Мирная стачка, безо всяких кровавых эксцессов, практически полностью останавливающая все производство, действительно могла в конечном итоге, постепенно уж привести к тому самому более чем конкретному и реальному улучшению всех условий труда.
Поскольку если бы кто-либо показал, в том числе и самому что ни на есть немыслимо жадному до денег капиталисту, сколь наглядно так чрезвычайно уж чудовищные последствия «пролетарской революции»…
То, какие тут могут быть в том сомнения, что тот и впрямь-то дрожащий над каждой копеечкой яростный ретроград, живущий в то еще царской России, буквально-то сразу затем и создал бы для всех своих рабочих и разнорабочих собственно те сказочно лучшие условия.
Полностью раз и навсегда, постепенно переменив быт всего их будничного и крайне во всем до чего невзрачного же существования.
И создал бы он их вовсе-то никак не из-за того неизвестно вот откуда вдруг возникшего в его черством сердце чувства справедливости, а от одного лишь страстного желания предотвратить этакого рода чудовищный и всесокрушающий бедлам!
Революционный быт яростно сокрушил сами основы всего былого царствования здравого смысла.
Да и трезвый расчет тоже был тогда разом так в единый миг утоплен в море всей той до чего еще напрасно пролитой крови.

156
А между тем при явном же наличии сильных и умеренных радикалов буквально-то всего можно было бы со временем добиться простой чередой никак не прекращающихся забастовок.
Ведь и ежу понятно, что хозяевам заводов и фабрик, в конце концов, непременно бы, вовсе вот опостылело и впрямь этак-то за здорово живешь нести все те нисколько нескончаемые убытки.
А именно тогда бы они до чего «бессребренно и раскошелились» на весьма и весьма сколь существенное увеличение зарплаты, как и на довольно действенное улучшение наличествующих условий крайне так неизменно до чего и по сей день беспросветно тяжкого физического труда.
Да только откуда это вообще было взяться эдаким умеренным радикалам, коли без той органично и созидательно, а не нигилистически разрушительно думающей интеллигенции, в этом-то деле было бы попросту нисколько-то никак и близко совсем уж не обойтись?!

157
Но с другой стороны все это одни лишь разве что явные полумеры, а то, как есть и близко попросту вот явно не по-нашему!
Нам-то всю ту просвещенно светлую жизнь, подавай сразу так с чистого неба, и чтобы никаких гвоздей!
Ну а пока суд да дело мы себе до чего непревзойденно более чем отрадно еще помечтаем обо всей той и впрямь уж неестественно и чудно сахарной жизни.

И пусть наша кухарка про то столь непременно хоть одним ухом послушает, она-то у нас из самого простого народа, а потому и вполне закономерно, что, как есть, отправившись затем на базар или еще куда, она точно все ею услышанное по разным углам прилежно и весьма старательно донельзя широко затем растрезвонит.
Раз она сколь изумительно говорлива, поскольку с кем поведешься, от того этак сразу всего и наберешься.
А отсюда и сам «его величество» народ, куда значительно уж поболее до чего суровее и грамотнее стал.
Однако это вовсе не во всех своих доселе ему и близко неведомых правах он ныне начал значительно получше, да только и близко при всем том никак не ко времени вполне досконально вот верно же разбираться.
Нет, разве что лишь тому он весьма ведь полновесно внял, что всех их, как оказывается, будет возможно тем самым беспрестанным горлопанством разве что лишь поболее и поболее безмерно расширить.

158
Тогдашняя интеллигенция на редкость взвешенно и трезво рассуждала примерно вот следующим до чего еще вполне веским образом.
Не иначе как, а когда все те сколь безумно долгожданные блага, и в самом-то прямом смысле совсем уж беспрестанно раздавать попросту повсюду разом начнут, то это никто иной, а именно мы самыми первыми к их смакованию со всею страстью разом тогда и приступим.
Ну а пока суд да дело, пускай себе народовольцы стреляют и адские машины бросают в вальяжных царских чиновников, оно им и поделом.
Все эти бесконечные царствования у нас до чего давно более чем непримиримо попросту ведь как есть, чисто этак разом уж в глотке комом застряли.
Ну а мы разве что только и хотим совсем беспечно глотнуть хотя бы немного свежего воздуха той самой доподлинно всеобщей свободы…
…и нам бы хоть сколько-то еще раздолья и всех тех великих благ европейского либерализма на нашей совершенно вот в этом смысле полностью «бесплодной» русской земле.
Ну а эти сатрапы и душители свободы нам то и дело рот кулачищем своим затыкают, так пусть их самих теперича заставят умолкнуть, причем раз и навсегда.

159
Однако доподлинная, а не перебродившая в чьем-либо сытом чреве свобода — она не только некая вполне осознанная необходимость, но также и истинная ответственность за всякие свои думы, сколь незамедлительно разом затем еще обращаемые в те самые кем-то вовсе на редкость отчаянно и возмутительно громко же высказанные слова!
А бывает оно и так, что ее попросту нисколько и нет.
Ну а раз данный человек к чему-либо и впрямь дико уж всеми вот силами призывает, возносясь при этом всею душою ввысь, уж попросту совсем распухая при этом от тех весьма и весьма до чего блаженно сладостных своих предчувствий…
Ну а ко всем тем его ярким словам сколь внимательно и неосторожно до чего еще чутко затем действительно многие прислушиваются…
И какие это тут могут быть в том сомнения, чьих это жестикулирующих рук то, и окажется затем, собственно, дело…
И попросту уж вся эта кровавая неразбериха носила тогда природу, кем-либо считай, что чисто на спор разбуженного вулкана неистощимо неистовых людских страстей.

160
И вот вместо того, чтобы хоть как-либо уж действительно помочь друг другу объединить страну под некое вполне единое здравое начало, именно в тот наиболее критический для нее момент все те политические партии и занялись до чего совсем же явственно беспрестанной междоусобной грызней.
Ну и чего тогда в том могло быть хоть сколько-то и вправду действительно удивительного, что на самом уж пике всесильного могущества тогда и оказался вот тот никак не имевший родины политик, какового могло создать одно то и впрямь разве что как есть до чего этак утонченно цивилизованное общество.

И вот чего пишет о Ленине писатель Марк Алданов в книге «Самоубийство»:
«Ненависть, всегда занимавшая огромное место в его жизни, теперь просто переполняла его душу. Люди, даже самые преданные сторонники, становились ему все противнее, — почти все, кроме Инессы и жены. Этот резервуар ненависти он целиком перевез в Россию в 1917 году».

161
Ленин, как историческая личность, явно ведь, в конце концов, именно что более чем сходу разом и предстал в виде грязной от пота и крови мерзости, сущим сатанинским порождением всего своего нечестивого века и истинно и поныне нисколько не прежней почти же средневековой державы.
Его речи всегда были полны пустозвонным идиотничанием, причем как раз-таки в точности тем, что и у его любимого учителя Карла Маркса.

Берем истину, препарируем ее, изрыгаем ее в сущем эмоциональном порыве, ну а затем топчем и топчем ее сапогами, пока ничего, кроме своих собственных из нее так или иначе проистекающих выводов, у нас вовсе-то далее никак тогда и близко уж совсем не останется.
Это вполне, кстати, довольно естественный и «здравый» подход для тех весьма и весьма бесчисленно многих современных философов, Маркс всего лишь разве что отточил все свои тезисы до самого явного состояния наивысшей идеалистической чистоты.

162
Да и вообще вся та техногенно подкованная цивилизация буквально же душит весь этот мир всеми своими прекраснодушно страстными сентенциями.
Однако под той на редкость истинно благовидной ее личиной, как есть до чего еще неизбежно скрывается все та же и впрямь-то разве что самая, что ни на есть первобытная эгоистическая гнусность.
Да и вообще та самая чисто уж внешне изумительно респектабельная цивилизованная подлость все те наиболее изначальные свои низменные качества как раз-таки за счет той самой чисто вот искусной же своей утонченности до чего ведь планомерно как раз и усиливает.
Ну а именно поэтому и чье-то доподлинно злое влияние на всякую человеческую сущность затем и становится, куда разве что донельзя так поболее всеобъемлющим и сколь отчаянно же развращающим.
И, конечно, при всем том будет возможно, в том числе и то безо всякой ведь тени стеснения прямо как есть разом попросту уж сходу сказать, что все это никак не очень-то соответствует той самой хоть как-либо объективно вообще еще стоящей подобного определения реальной действительности.
Поскольку многие люди сегодня стали всецело добрее, чем они были некогда прежде.
Однако все это разве что лишь внешний налет общей, давно, уж как есть хоть сколько-то устоявшейся цивилизованности.
Внутри все светлое и чистое подчас на редкость подчинено жесткому диктату внешних условий сытого и во всем совершенно уж вовсе неплохо обеспеченного существования.
И как раз только поэтому западный мир, значительно, так