профессию»?
Причем сама та отвратительно коварная манера обмана всеми политиками и впрямь-таки крайне во всем до чего бестолково донельзя ведь наивного и невежественного народонаселения со временем разве что, как есть, только лишь до чего на редкость явно же усилилась.
А между тем все это некогда случилось именно за счет и близко вовсе совсем не в меру чудодейственного освоения всех тех удивительно новых никем ранее и невиданных технологий.
А точно также и вполне однозначно все это было связано еще и с тем, что ныне полностью видоизменились сами механизмы воздействия на общественное сознание, а люди при этом остались теми же прежними, каковыми они некогда были до всякой эпохи безумных, словно кровавая заря на западе сколь беспринципно диких перемен.
235
И попросту само мировоззрение простых и наивных людей неизменно зиждется на одних неимоверно так давно въевшихся им под самую кожу принципах, может, отчасти и заложенных в них от сотворения самой природой, однако в точно той мере заодно и являющихся весьма определенным следствием некоего того довольно-то стороннего на них влияния.
И сама суть этой выработанной долгими веками социальной этики абсолютно неизменна, как и всемогуща, словно бы та нерушимая гранитная скала пред самым легоньким же ветерком.
И она до чего и впрямь-таки незыблема во всех своих донельзя остро отточенных принципах нашего буквально-то всеобщего общественного сосуществования.
Причем чего-либо в нем довольно-таки существенное видоизменяется почти в том самом неспешном темпе, как это, так или иначе, где-либо происходит вполне сравнимо с тем сколь на редкость долговременным процессом чисто так повседневного выветривания твердых скальных пород.
И все это как раз потому, что твердые устои общества, собственно, и есть наиболее жесткий костяк той не то чтобы целиком чисто извне бумажно сотканной морали…
Да вот, однако, это один лишь тот беспрестанно довлеющий над нами закон и держит всех нас в узде, да и то далеко ни так чтобы как есть уж всегда.
236
Однако коли кому-либо и вправду в голову еще взбредет, да между тем и действительно на деле попросту этак явно удастся…
Буквально уж взять, да никак не раздумывая напрочь всецело отменить весь уголовный кодекс, причем совсем ненадолго, а разве что на один тот единственный день.
И надо же именно на это самое время практически у каждого пятнадцатого вроде бы вполне законопослушного гражданина вдруг разом непонятно откуда всенепременно возникнут чисто звериные, истинно палаческие качества.
Анархия она вообще более чем дерзновенно разом так рушит все границы дозволенного и совершенно уж никому доселе и близко вот не дозволенного.
237
Причем это именно попустительство временной власти, разом отпускающей вожжи (бразды правления), — это и есть как раз то, что довольно-таки вскоре и приведет к самой абсолютной всеобщей вседозволенности, а революция — это лишь ее наиболее яркий символ, когда доступным становится буквально-то все!!!
Любое самое жестокое и дьявольски извращенное насилие, и это и есть то, чем еще обязательно никак так уж не преминут воспользоваться все те наиболее темные представители мещанского общества.
Причем это, в общем-то, совсем не уголовники, поскольку последние на воле зверствуют явно так без какого-либо чересчур особого накала страстей, причем даже и в тех, собственно, случаях, когда им это становится попросту до чего только вседозволяюще можно.
238
Нет, уж при подобных крайне тяжких обстоятельствах вовсю этак подчас бесчинствуют как раз-таки всякие те всегда ведь всем и вся на этом свете, в общем-то, никак недовольные личности, некогда обиженные обществом, а также и явные нелюди, обладающие вполне определенными садистскими наклонностями.
Хотя надо бы и то, без тени стеснения, именно разом еще сходу признать, что и те донельзя простые буквально так на всякий свой внешний вид нисколько невзрачные обыватели тоже подчас то и дело сколь безвольно примыкают к их весьма и весьма необычайно в единый миг разом множащемуся числу.
Вот, чего пишет обо всем этом великий писатель Александр Куприн в своем рассказе «Гамбринус»:
«Утром начался погром. Те люди, которые однажды, растроганные общей чистой радостью и умилением грядущего братства, шли по улицам с пением, под символами завоеванной свободы, — те же самые люди шли теперь убивать, и шли не потому, что им было приказано, и не потому, что они питали вражду против евреев, с которыми часто вели тесную дружбу, и даже не из-за корысти, которая была сомнительна, а потому, что грязный, хитрый дьявол, живущий в каждом человеке, шептал им на ухо: "Идите. Все будет безнаказанно: запретное любопытство убийства, сладострастие насилия, власть над чужой жизнью”».
239
И именно этак оно и будет в фактически любой стране мира, где по какой-либо причине даже и на один единственный день исключительно же временно полностью так разом совсем ведь отменят любое уголовное преследование со стороны власти за какие-либо весьма и весьма до чего конкретные противоправные деяния.
Кому-то вдруг враз стопудово понадобится все, то к самому себе несоизмеримо ни с чем большое уважение вплоть до целования его башмаков, а кому-то давно опостылела его к месту и не к месту беспрестанно ворчливая жена, а теперь у него будет самая полноправная возможность совершенно невинным образом от нее преспокойно избавиться.
А еще, скажем так, одному (что явно навряд ли) слишком-то никак не в меру любознательному докторишке…
…уж с той самой студенческой скамьи, всегда ведь безумно до чего на редкость сладострастно мечталось… перейти от опытов на трупах и собаках к самым что ни на есть систематическим исследованиям на тех пока что живых, да только при этом абсолютно бесхозных, никчемных и вредных людях.
240
Поскольку, видишь ли, той ныне всесильной власти они чем-либо совсем вот вовсе так явно не угодили, да и само по себе это, несомненно, представляет тот еще до чего огромнейший научный интерес!
И никакая клятва Гиппократа тому помехой и близко никак вовсе не окажется, раз уж весьма надежно предотвратить подобные опыты может одно лишь как факт, именно то, что никакое нормальное государство попросту и близко никогда не даст свое добро на этакие варварские, исключительно так бесчеловечные эксперименты.
Зато оно как-никак, а положительно может не слишком-то всерьез интересоваться (всего-то лишь над кем-либо мягко подтрунивая) тем и впрямь несколько так не совсем ясным происхождением до чего же подозрительно дешевых органов…
И общественная мораль ему это без тени сомнения полностью вполне дозволяет…
А между тем разве то и близко никому ведь нисколько не ясно, что истинно уж самую, что ни на есть исключительно так неотъемлемую треть жителей любой развитой страны можно было бы разом до чего на редкость солидно и ответственно подписать под декларацией, посулив людям за это довольно-то скромную мзду.
Ну а потом если с ними и вправду чего-либо никак нехорошее - нежданно-негаданно вдруг так на деле случится, их органы будут из их тела тут же изъяты для их последующей пересадки жизненно в том нуждающимся людям.
Ну а тем и впрямь удалось бы спасти от убийц в белых халатах до чего так немалое число жителей третьего мира…
Однако ни одно развитое государство на подобный шаг никогда не пойдет, поскольку это более чем принципиально во всем противоречит всей его не той чисто внешне позолоченной, а истинно так внутренне до чего явно вот донельзя убогой фарисейской морали.
241
Да и вообще если бы кто-либо внес вполне официальное предложение о том, чтобы отцеубийц, детоубийц, убийц-насильников в его стране просто-напросто разбирали бы на «запчасти» на столе хирурга, то естественно, что тамошняя интеллигенция тут же и подняла бы против подобных тенденций самый оглушительный гвалт, дойдя при этом до совсем осипшего голоса…
Оно-то, конечно, полностью верно, что в буквально каждой отдельной стране (где больше, где меньше) везде ведь есть определенный процент людей, которые сидят в тюрьме за те страшные злодеяния, которые они, в сущности, никогда и нисколько не совершали…
Однако при помощи независимых хороших психологов действительно будет возможно уж собственно выделить совершенно явные и весьма очевидные случаи…
И именно этих нелюдей безболезненно и обращать в доноров ради спасения действительно так того достойных…
Но то будет явная грязь и черное пятно на челе всего современного цивилизованного общества!..
Вот куда уж оно однозначно получше и чище, когда все это совершается где-нибудь и как-нибудь этак исподволь, а в том числе и та чисто «божественной рукой ведомая» общественная справедливость…
242
А между тем для всего того чисто как есть исключительно так действенного очищения… попросту и впрямь было бы необходимо все то грязное перед лицом общества до чего последовательно и наглядно весьма ведь скрупулезно донельзя так старательно вовсе уж бесстыдно со всех сторон разом, как следует и обнажать.
К примеру, «Жук в муравейнике» братьев Стругацких — то вот явно не совсем удачная попытка всем нам наглядно показать, а, чего это вообще бывает, когда все, то чрезвычайно грязное потихоньку упрятывают, куда подалее ради общественного спокойствия, как и минорно ласковой и безукоризненной тишины и без того на редкость дремотного духа.
Причем даже порою и в той исключительно так беспросветно обыденной жизни всякое, то сердечно благодушное скотство ЯВНО УЖ БУДЕТ ВСЕГДА так готово сколь юрко и изощренно всячески ведь проявлять вящую инициативу в деле до чего скорейшего укрощения всего того никак не в меру будто бы разом зазнавшегося подлого злодейства.
А в особенности, коли ему вполне попросту так разом и довелось фактически так сходу принять ту самую нелепо и скрюченно весьма этак до чего экзотически скособоченную позу.
А между тем дело тут было разве что в том до чего безбожно наглядном отсутствии чего-либо, что попросту именно так и должно было быть, а его и близко-то явно попросту не в едином глазу вовсе и не было видно.
И зачем это действительно искать затем всему тому самую явную может и впрямь-таки глубоко сокрытую побудительную причину…
Раз при подобном раскладе еще уж можно будет в чем-либо, пожалуй, никак не том, чем надо чего доброго даже и невольно вполне ведь всерьез с ног до головы полностью так перепачкаться и замараться, а это нам, видите ли, нисколько негоже и не к лицу…
243
А как раз потому и буквально-то все чьи-либо внутренние свойства вполне удачно и можно будет сколь непосредственно всячески сходу тогда и отождествить именно с чем-либо более чем остроглазо чисто уж внешне и наблюдаемым…
Да только подобным образом оно как есть еще до чего резко, затем и окажется чисто во всем явно так противоположно всякому светлому разуму, да и действительно хоть чего-либо реально стоящей более-менее полноценно ведь исключительно объективной общественной справедливости…
Правда, при всем том надо бы до чего сходу со всей же ответственностью попросту как есть этак разом вполне вот заметить, что, в отличие от рук, лицо свое пачкать никому и близко абсолютно
