сущности, невероятно опасным…
305
Раз нечто подобное не в едином глазу уж вовсе ведь явно никак не увязывалось со всем тем пресно обыденным восприятием той самой, так или иначе, окружающей простой народ до чего еще вкрадчиво навязчивой и сколь многозначительно объективной реальности.
И то единственное, что и вправду сумели совершить народники, — так это разве что бесшабашно и сослепу растравить дух веками тихо тлеющего недовольства, вскоре и обратившегося не только в поджоги усадеб, но и весьма прискорбно окончившиеся наиболее беспрецедентным в истории чудовищным уничтожением всего того свободного и зажиточного крестьянства, как такового вообще…
Ну а тот хоть сколько-то иной и вполне разумный метод народничества мог бы, как есть заключаться именно в том, чтобы и впрямь до чего деятельно приглашать простой народ к самим себе, дабы до чего подолгу так выслушивать все его бесконечные жалобы на жизнь, да и беспрестанные притеснения всех власть имущих.
И вот, вполне до конца полностью вдоволь прознав про все те истинно нескончаемые беды всего того всецело простонародного общества, и нужно было исключительно ведь неспешно затем ходить по всяким высоким кабинетам, стараясь всячески добиться хоть какого-либо их безупречно полномасштабного разрешения в рамках всей той некогда более чем необычайно огромной империи.
И все это разве что поскольку проблемы те были всеобщи и повсеместны, а не какого-либо мелкого и мелкотравчатого значения.
И попросту необходимо было кричать на всех перекрестках о вреде коррупции, указывая при этом на самые же конкретные имена людей, к ней на местах действительно во всем каждодневно и более чем беспрестанно причастных.
306
И вот именно как раз подобного рода умственная жизнедеятельность и принесла бы с собой действительно явный и более чем недвусмысленный толк вместо всего того разве что лишь, куда только совсем несоизмеримо большего утяжеления и без того донельзя тяжких вериг на теле народа.
Раз бунты против всего того от века еще просуществовавшего самодержавия более чем, несомненно, усмирялись царским правительством как раз на уровне инстинкта самосохранения.
Ну а организованные выступления против неких тех самых конкретных негативных реалий вполне могли бы явно при этом рассматриваться, всецело как нечто попросту и впрямь-таки требующее самого резонного разрешения ради спокойного жития всей империи.
Критические же обобщения есть, собственно говоря, только лишь следствие этического и нравственного неприятия всего того и поныне до чего же незыблемо существующего довольно-то весьма и весьма во всем на редкость плачевного положения вещей.
Следовательно, именно — это затем и потребовало всей той до чего чертовски неукротимой борьбы, очищающей мир искупительной жертвы, ради всех тех благих перемен, в том самом сколь еще издревле так и снедаемом средневековыми бесами обществе.
307
Люди, одержимые ими, выходит, что вовсе-то и не люди, а некая серая масса более чем никчемных по всей той как есть уж своей мыслительной деятельности безликих рабов.
И им очень даже никак невесело живется в той самой раз и навсегда данной им свыше душевно же черствой и до чего серой обыденности.
Правда их под сколь бесподобно бравое хоровое пение и впрямь-таки можно будет всецело объединить в некое парадное шествие, браво вышагивающее к светлым далям некоего чисто абстрактно лучшего грядущего.
Однако все это их всемогущее пролетарское духовное единство никак уж неэтично, и ненравственно, и, попросту говоря, более чем вопиюще сакраментально, а еще и воинственно же разрушительно.
И это само собой вполне конкретно означает, что всякие законы нравственные к бессмысленной толпе вообще нисколько не применимы, а только лишь к каждому из нас в сущей отдельности.
308
А как раз потому из всего этого сам собою и проистекает тот до чего угрюмый, бессердечно верный и совершенно так во всем до конца полностью вот безнадежно устоявшийся факт.
И до чего незыблемо логически верно он всем нам уж зудит и зудит про то, что, усмиряя толпу, словно стаю диких и вконец обезумевших тварей, власть, несомненно, сколь старательно оберегает общество от того только-то последующего его затем закабаления этаким донельзя вязким конгломератом убогости, лютости, неистовства, отъявленного безумства разбушевавшихся стихий.
Однако та самая весьма ведь пространно розовощекая этика, что и впрямь всегдашне внемлет всем тем до чего наглядно так вычурно выпуклым принципам, неизменно же чисто сквозь лупу рассматривает каждую отдельную личность именно как некое вполне разумное существо.
Ну а коли каждый из нас, полностью достоин подобного звания, то, значится, и его права, и человеческое достоинство должны были быть БУКВАЛЬНО всегда никак уж нисколько так явно не попраны.
Да еще и зачастую каких-либо существенных исключений тут быть попросту и близко явно так вовсе вот совсем и не может.
309
Но то все одна сухая теория, а на практике нередко выясняется, что безнадежно сложное переплетение самых различных перипетий и обстоятельств попросту не оставляют властям какой-либо иной возможности, кроме как во имя считай всеобщего блага порою чисто вынужденно нарушать некоторые из этических норм, действуя так во имя высших и наилучших побуждений.
Вот как описывает всю несусветную глупость воинствующего либерализма его поистине несравненно величайший знаток писатель Марк Алданов.
Его книга «Чертов мост» очень даже сильна как раз именно выпадами против самой кромешной же тьмы более чем весьма и весьма простодушно культурного всезнайства.
А между тем было оно более чем необычайно полностью отрешено от всего того, что никак наикрепчайшим узлом не было, как есть и вправду увязано с миром светлых идей и величайше добрых книг.
«Демократ требует свободы слова для своих противников, а они его сажают в Консьержери. Он грозит им судом истории, а они ему рубят голову, как отрубили головы жирондистам».
310
А между тем ко всем тем крайне же вконец очерствевшим душой и мыслями бандитам, что яростно орудовали именем той еще бредовой философской идеи, нужно было относиться, куда значительно хуже, нежели чем ко всякому тому отребью, действующему разве что лишь именно только ради своей чисто личной выгоды.
Однако тогдашнее просвещенное общество было буквально ведь все так и насквозь пропитано ядом прореволюционных настроений.
И вот уж, каковым оно тогда было!
Святослав Рыбас, «Сталин» (серия ЖЗЛ):
«Председателем Думы был избран кадет, профессор римского права С. А. Муромцев. Заняв свое кресло, он на первом же заседании вне очереди предоставил слово коллеге по партии И. И. Петрункевичу.
Петрункевич нанес сильнейший удар по правительству: потребовал объявления политической амнистии.
Призыв Думы амнистировать террористов сочетался с нежеланием морально осудить терроризм. Поправка М. А. Стаховича осудить политические убийства не прошла!
Более того, некоторые лидеры кадетов говорили, что невозможно осуждать террор, так как партия утратит моральный авторитет».
Вот уж точно лучше и не скажешь: хорошее, однако, было времечко, предшествовавшее «великому сподвижничеству» неистово массовых репрессий.
311
А между тем было то самое их иссиня черное, словно дуло маузера откровенно чудовищное нутро одним лишь крайне неприглядным переложением на ту удивительно простую житейскую практику всего того искрометно так мечтательного образа мысли чисто уж как есть дореволюционного либерального бытия.
Ну а потому и оказались затем все те массовые расстрелы тем самым пространным и гулким эхом на тот тяжелый камень, что и был вовсе-то как-никак ненароком брошен в главных хранителей вполне законных прав граждан на их жизнь, имущество, честь и достоинство.
Однако чего это вообще еще можно было действительно поделать, коли самодержавие всегда только уж и старалось всячески еще держать все народы своей страны в самых жестких рамках суровой несвободы?
Ну, так может и надо было всячески подначивать и подначивать крайне же невежественное население сколь безответственно идти против всего того вполне же благополучно некогда существовавшего государства, давя при этом простым гражданам прямо-таки как есть чисто ведь на душу.
Да и само государство, при всем том кое-кто так и раскачивал, словно бы лодку на воде, исключительно уж до чего охотно, борясь не с высокими волнами жизненных невзгод, а именно с теми, кто весьма старательно приковывал народ цепями к веслам безыдейно невеселой и крайне так костной обыденности…
Да и разве нам, то и близко будет вовсе попросту никак не по силам — буквально все те галеры в единый миг радостно и смело, считай, что единым ударом вконец ведь полностью сходу же разнести?
Да и сразу в самые мелкие щепы?
Ну а вслед затем и примется вся та бывшая царская держава, как есть еще дрейфовать в целом море сущего беззакония.
Причем тем самым наиболее надежным в нем парусом и станет как раз ведь то самое весьма вот более чем смиренное умение весьма уж чутко держать свой нос строго так по ветру.
Правда в том самом весьма большом и светлом смысле до чего многих людей и вправду как-никак, а ждало самое полнейшее разочарование, поскольку избранный путь никак не привел к выходу из тьмы, а, в конечном счете, в целом вполне же вернулся к чисто своей отправной точке.
Ну, так и что: зато в какой-либо тот по счету истинно последующий раз опыта у тех самых доподлинно верных наших последователей никак оно не иначе, а только лишь еще несоизмеримо поболее будет.
312
Ну а то до чего безупречно разумное устремление освободить рабов, от всей той сколь несусветно тяжкой ноши их отчаянно многовекового рабства должно было носить именно тот прежде-то всего вполне однозначно, как есть чисто духовный, а никак не грубый и физический характер.
Причем этим самым на редкость ярким выражением автор, в первую голову, метит как раз-таки в лица тех людей, что уж никак не имеют ни малейшей реальной, а также, что до чего немаловажно, законной власти, всегда состоящей из великого множества действительно самого разного склада людских умов.
Однако неизменно уж явно несут в себе некоторые восторженно мыслящие индивидуумы безумно огромный заряд никак и близко не в меру зверски эгоистических амбиций.
И совсем безо всяческих обиняков подобного рода деятели вселенского добра целиком и полностью только и всего что были всегдашне преисполнены всею той чрезвычайно сытой уверенности во всех своих силах, в конце-то концов, разом и привнести в этот мир те самые чувственно задушевные стандарты, которых по их мнению ему так и поныне ведь попросту не хватает.
И главное всему тому уж как есть и должно было случиться лишь после весьма глубоко во все и вся более чем резво и трезво именно что как раз-таки их самого еще явного вмешательства.
Ну и, ясное дело, что нечто подобное как-никак и впрямь при всем том должно было само собой разом ознаменовать чисто полнейший конец бесконечно же мучительных страданий любых народов матушки земли.
313
А между тем вся эта наша современная цивилизация возникла уж совсем до чего еще вовсе этак
