Сверхпроводимость в вакууме человеческого сердца

лишенным всякого истинного содержания, до чего немыслимо и невероятно яростным пустозвонством.

Хотя, в принципе, стоило бы и впрямь-таки именно то сколь еще весьма благочинно так вполне вот подметить…

Нет, никак, и близко совсем уж абсолютно вовсе неважно, откуда это тот самый человек явно еще разом получит довольно достойную и существенную подпитку ко всему своему внутреннему я.
Если кто-либо действительно стремится всею душою к добру, то всенепременно и станет он тогда обязательно вот искать к нему те самые наиболее близлежащие подходы.

Однако при всем том до чего еще невзначай ошибиться, выйдя вовсе не на тот путь, ясное дело, куда только проще простого…
И пусть кому-то обязательно встретятся на пути те самые вполне так достойные люди, да и внутренний свет сколь непременно сходу укажет дорогу…

Но разве не все тут едино не столько из книг, сколько по чужому доброму наущению, он и окажется, вполне же способен извлечь изнутри самого себя некие доселе вовсе затертые и всецело вот положительные стороны всего своего характера.
Причем, именно нечто подобное и будет ему разом уж вполне вот потребно как раз-таки для буквально любого хоть сколько-то тонкого развития всей своей духовной личности.

Ничто не приходит к нам само по себе от одного лишь никак несоразмерного всяким нашим самым доподлинным возможностям желания быть значительно выше и лучше, а потому все эти сентиментальные прения по поводу вящей красоты великих духовных изысканий не более чем где-то глубоко внутри урчащее сколь еще весьма утробное наслаждение…
Да, оно духовное, утонченное и правильное, но раз оно и впрямь невероятно так прочно закупоривает от всякого взгляда подобного человека весь мир страданий, а также, безусловно, отгораживает его каменной стеной от всех тех беспрерывно страждущих…
То нет уж тогда совсем ничего, что было бы понятнее, яснее и доходчивее…
Подобного рода слащавое мировоззрение беспрестанно так и несет в самом себе полнейшее и всеобъемлющее пренебрежение ко всему этому миру, который до чего еще пока на редкость сколь откровенно переполнен всякой той или иной беспросветной серости.
Но при всем том — это как раз живые люди, а не те совсем отвлеченные абстрактные понятия и должны быть на самом первом месте во всех тех планах по исключительно так сколь весьма благословенно славной переделке всего этого нашего правого или же нисколько так никак ни в чем неправого быта.
Причем, все те великие беды нынешнего человечества сколь неразрывно связаны именно что с чисто вот житейской средой, в котором почти уж совсем неосмысленно прозябают 95% всего нынешнего населения Земли.
А именно нечто подобное и стоило бы брать в самое, то сколь на редкость пристальное свое внимание.
Эти люди подчас действительно более чем и вправду достойны некоей другой и значительно лучшей доли, да вот, однако этой вовсе иной судьбы им было никак нынче и близко не удостоиться, раз само их сознание не может послужить основой для создания чего-либо принципиально так вовсе вот именно нового…
Да и, кстати, сама та сколь еще безнадежно дымчатая перспектива жития-бытия в мире принципиально других человеческих взаимоотношений уж хоть как-либо обеспечить людей столь еще необходимым им счастьем попросту и близко так нисколько не сможет…
Да и сама та более чем безнадежно утопическая мысль яростно же предвосхитить до чего естественное и природное развитие общества, абсолютно абсурдна.
Причем буквально во всех своих тех или иных весьма практических смыслах.
А как раз потому, в том числе и в тех чисто так вовсе совсем воображаемых планах и неких розовых мечтах переделывать весь этот мир тем еще безупречно наилучшим образом вовсе вот явно так несколько не стоит.
Этот мир и без того всегда был более чем беспрерывно заливаем до чего обильною людской кровью.         
Ну а благодаря свету и теплу чрезвычайно высоких идей и поныне могут совсем беспрепятственно возникнуть невероятно твердые основы для заливки фундамента тысячелетнего Рейха, который браво и стильно воспользовавшись относительно временными трудностями с экологией, еще уж вполне так до чего безупречно сумеет явно поставить себе на службу весь тот можно так сказать как он есть дальнейший технический прогресс.

И все эти крайне сумрачные (но никому ведь пока никак не свербящие по душе) ныне и впрямь-таки невероятные сценарии того или иного крайне неприглядного и чисто разве что  гипотетически вполне реально более чем уж возможного грядущего развития всего человеческого общества не столь и зависимы от каких-либо на редкость так вполне хороших книг.
Нет, дело тут по большей части в одном лишь их весьма благодушно и сколь насуплено умиленном восприятии в чьей-либо начисто подчас оторванной от всякого житейского разума духовности.
Хотя вот, конечно, о том самом как есть беспристрастно житейском здравом смысле тут никто и ничего вовсе-то и не говорит.
Поскольку именно в этой узкой области безыдейно обыденного существования почти абсолютно никто из тех в ком душа поет восторженные песни всякому тому или иному напечатанному слову…
Нет уж в этом они мало в чем отстают от остальных во всей своей более чем практической и трезвой сметке…
Да только как раз именно в том, что, так или иначе, касается никак не личностного, а всецело так чрезмерно широкого общественного плана им вполне уж и доводиться денно и нощно пребывать в мире всех тех иллюзорных и радужных грез, при этом и впрямь подчас и напоминая собой наркоманов.
И подобная сколь явственно кособокая оторванность людей чрезмерно уж совсем глубокомысленно погруженных во всякое чувственное самосозерцание самым отрицательным образом влияет и на все воспитание нации в целом, в духе большей и светлой любви к тем чисто абстрактным понятиям, не привязанным даже и самой тоненькой тесемочкой к каким-либо, несомненно, суровым житейским реалиям.
Зато то немыслимо преступное восхваление несокрушимой мощи народной массы как чего-либо фольклорно могучего и всесильного, да и во всем однозначно раз и навсегда справедливого это уж и есть самая  неотъемлемая часть мышления людей бесконечно далеких от каких-либо разумных ответов на самые насущные вопросы куда более верного обустройства всего того ныне существующего бытия.
И вот он тому самый конкретный бесславный пример: Антон Чехов «Свистуны»
«- Ты западник! Разве ты понимаешь? Вот то-то и жаль, что вы, ученые, чужое выучили, а своего знать не хотите! Вы презираете, чуждаетесь! А я читал и согласен: интеллигенция протухла, а ежели в ком еще можно искать идеалов, так только вот в них, вот в этих лодырях… Взять хоть бы Фильку…
Восьмеркин подошел к пастуху Фильке и потряс его за плечо.  Филька ухмыльнулся и издал звук "гы-ы"… - Взять хоть бы этого Фильку… Ну, чего, дурак, смеешься? Я серьезно говорю, а ты смеешься… Взять хоть этого дурня… Погляди, магистр! В плечах – косая сажень! Грудища, словно у слона! С места, анафему, не сдвинешь!
А сколько в нем силы-то этой нравственной таится! Сколько таится!
Этой силы на десяток вас, интеллигентов, хватит… Дерзай, Филька!
Бди! Не отступай от своего! Крепко держись! Ежели кто будет говорить тебе что-нибудь, совращать, то плюй, не слушай… Ты сильнее, лучше! Мы тебе подражать должны»!

О, этот весьма дивный путь совершенно так беспричинно бравого прямохождения в самые дебри истово простого народа, сколько уж бед РОССИИ ты с собою разом ведь явно принес!!!!
А между тем неистово восхвалять всяческую темную серость, что зачастую абсолютно так слепа во всем, что хоть как-либо могло оказаться вполне вот еще на деле касаемо всех тех более чем достойных подлинного величия разума - духовных благ…
Да и вообще сколь беззастенчиво делать ее истым примером для всеобщего подражания, уж чего — это тут и впрямь-то могло быть донельзя же хуже и всецело страшнее…
Нет, дело — это вполне безысходно вот вовсе совсем непристойное, да и, кстати, никак оно неестественное, а заодно и до чего весьма гиблое оно и крайне жестокое.
А между тем вот никакая грубая сила нисколько не сможет на деле вот оказаться предметом сущего преклонения кроме как, пожалуй, что, в цирке, а то ею и взаправду всенепременно могут уж возжелать, разом так сходу воспользоваться, ради решения любых крайне щекотливых и до чего повседневно насущных вопросов.
И главное, ни у кого и близко о том какого-либо совета совсем не спросясь, да и вообще далее более никого уж совсем вовсе и не стесняясь и не опасаясь.
А ведь в России народ Бога боялся, словно Перуна, что может с неба молнией враз поразить, если его действительно посметь вдруг, ослушаться, а тут, понимаешь ли, какой-то лохматый горлопан, сходу так залез на трибуну и завопил, про то, что никакого Бога, нет как нет.
И молнией с небес его за это в тот же миг вовсе-то не поразило!
А значит, его и вправду нигде нет, а стало быть, и боятся нам более совершенно так далее некого.
И как уж тут было разом не распоясаться, скинув с себя не только все цивилизованное, но и вообще хоть сколько-то относительно человеческое.
Революция — это вообще тот еще чистейший обморок всей как она есть общественной совести.
Ну а во имя того дабы как есть на деле вообще еще заимелась возможность более-менее увереннее дождаться всех тех весьма долгожданных, радостных и благих перемен, народ стоило бы именно что ко всем тем культурным ценностям чисто ведь загодя сколь еще поощрительно разве что постепенно так всячески приучать.
Да и совсем и близко вовсе не следовало им до чего вот бесцельно бродить вокруг до около него, так и пичкая его прокламациями обо всех тех весьма вот великих его правах и достоинствах.
Как про то сколь ясно и вполне правдиво написал в своей книге «Крамола» писатель Алексеев:
«А вы считаете, что все в порядке? - спросил его человек, развязывающий руки. - И наше место в этом амбаре?
- Твое место в гробу! - прорычали из угла.
- Интеллигенция собралась, мать вашу…
Это вы народ довели! Вы ему мозги заквасили! Теперь - охо-хо-хо! аха-ха! Что происходит! Руки вяжут! Да вам надо было глотки всем перевязать! Еще в пятом году»!

А как раз-таки в том и есть самая же достойная всякого уж здравого смысла идея…
И ведь как есть чисто так вовремя надо было вполне приструнить ту чересчур не в меру вольнодумную прессу.
Потому как, никак не должна она была разве что только вот нагнетать и нагнетать всей эдакой чудовищно промозглой сырости сколь беспрестанно до чего разнузданно же глаголя по поводу серых казематов нынешней (тогдашней) несвободы.
И точно ведь та пресса между тем разве что лишь лила и лила до чего только беспрестанные слезы безмерно обильного и сколь еще восторженного умиления по поводу разве что пока так и топчущихся на пороге грядущих благ весьма ведь долгожданного счастья того нового однозначно уж поболее просвещенного светлого бытия.

Причем было все это именно так, раз тот невероятно жаркий пламень души абсолютного большинства российских левых интеллектуалов, попросту и впрямь вовсе ведь беспрестанно впитывал в себя одну лишь разве что как есть общеевропейскую кромешную тьму совершенно фантастических