пока мы проходим места, где на нас не нападали, то на нас не нападут и сейчас. Опасность возникнет, когда мы пойдём направо от узкой лестницы, потому что именно туда могли затащить упиравшуюся девушку.
- Стоп! – скомандовал Генрих. – Отсюда мы вышли. Хочешь, я покажу тебе обещанный секрет, а потом мы выберемся отсюда на свет божий? Или тебе непременно надо и дальше рыскать в потёмках?
Я ярче, чем когда-либо прежде, чувствовал, каким нелепым представлялось ему моё поведение, поэтому постарался смягчить это впечатление.
- Не подумай обо мне дурно, - попросил я. – Я не сумасшедший и не глупый ребёнок, но вряд ли мне когда-нибудь вновь представится возможность ходить по огромному тёмному подвалу. Если бы он был освещён, то это ослабило бы впечатление, а сейчас я могу продумывать разные истории, проникаться чувствами героев. В будущем мне будет легко восстановить в памяти свои ощущения и перенести их на бумагу.
- Ты, Джон, не сумасшедший, - успокоил меня Генрих, - и не маленький ребёнок, а писатель, и этим всё объясняется. Что ж, пошли дальше. Направо так направо.
- А что за секрет хранит этот замок? – спросил я.
- Один из секретов, - поправил он. – Но не обольщайся, ведь это всего лишь архитектурный секрет.
У меня сразу пропал к нему почти весь интерес. Меня занимали секреты совсем иного рода.
Мы не успели сделать и двух десятков шагов, как идущий чуть впереди Генрих вскрикнул и чуть не выронил фонарь.
- Что случилось?! – воскликнул я.
- Прочь! – восклицал он, от кого-то отбиваясь. – Пошла прочь!
Свет фонаря беспорядочно плясал, не позволяя увидеть, что за существо напало на моего друга, но оно явно было небольшим. Я бросился на выручку и спугнул эту тварь, так как Генрих перестал отталкивать его от своих ног и наконец-то направил на них луч света. Его брюки были разодраны, а ноги в крови.
- Эта гадина царапалась и кусалась, словно тигрица, защищающая своё потомство! – прерывающимся голосом объяснял он. – Хорошо, что она не вцепилась мне в лицо! Вот не думал, что ходить по подвалу так опасно! Пойдём отсюда поскорее, а то лишимся глаз. Интересно, кто это был? Кошка величиной с кабана? Не собака же вернулась догрызать свои кости. Она бы, наверное, рычала и, уж точно, не царапалась бы, а кусалась.
Он поднял руку, защищая глаза, сделал шаг вперёд, поднял фонарь и принялся по частям высвечивать всё доступное пространство. Сначала меня потрясло его мужество, но потом я догадался, что он принял существо за обычную кошку, у которой где-то поблизости котята, и не думает о более грозном противнике.
- Держись рядом, - посоветовал он. – Она побоится напасть на нас двоих. Я хорошо отношусь к животным и не против того, что они ловят здесь мышей и крыс, но не хочу, чтобы они чувствовали себя единственными хозяевами подвала. Этак от них житья не будет и наверху. Как ты думаешь, это могла быть гигантская крыса?
- Вряд ли.
- Да, так располосовать мне ноги могли только когти, а крыса предпочитает кусаться.
Мы продвинулись ещё немного вперёд и тут дико заорала кошка и прыгнула откуда-то из темноты прямо она меня. Я едва успел загородиться локтем и отбросить её от себя. Я называю это существо кошкой, но не уверен, что его можно так называть. Просто вопль был таким, какой иной раз издаёт дерущаяся кошка.
- Вот сволочь! – закричал Генрих, попытавшись огреть существо фонарём, но попав мне в плечо.
- Осторожнее! Погаснет! – взвыл я от боли и опасения остаться без этого слабого света.
- Куда она делась? Я её пришиб?
- Не её, а меня, - сказал я, ожидая, что вот-вот она накинется на меня снова.
- Прости, я метил в неё.
- Кто это был? Ты её разглядел?
- По-моему, кошка, но очень крупная… по-моему. Я видел только её злобную морду и часть бока. Это точно не пантера. Может, она бешеная? Надо было захватить с собой что-нибудь тяжёлое, хотя бы кочергу. Наверное, это она прикончила ту несчастную кошку, которую мы видели с разодранным горлом. Убила, а потом протащила дальше, потому-то мы и не увидели следов крови на полу. Надо рассказать Марте. Пусть распорядится, чтобы Фриц избавился от этой демоницы. Не хочу её смерти, но прогнать её необходимо. Надеюсь, она не напала на неё или дядю? Но может, это не кошка, а кот или какое-нибудь другое кошкообразное. В зоопарке можно увидеть всяких диких кошек, которые и не кошки вовсе, а всякие манулы и другие звери. Тьфу ты, чёрт… Не буду его поминать! Но куда нам идти? Где эта пакость: сзади или впереди?
Где было существо, я не знал, но был уверен, что это сторож, охраняющий что-то очень важное. Именно сюда барон приводил девушку, и эта мысль не дала мне поддаться желанию бежать. Будь что будет, но я увижу то, что от меня скрывают.
- Пойдём вперёд, - велел я.
- Разумно ли это? – усомнился Генрих. – А вдруг там её дети, и эти гарпии накинутся на нас сообща?
- Мы не будем заходить далеко, - подбодрил я его. – Будь осторожен и… приготовься отшвырнуть эту тварь, если она опять нападёт.
- Какой же ты упрямый! – простонал Генрих. – Чем больше опасность лишиться глаз, тем упорнее ты туда стремишься. Я так не умею.
Но он был надёжным другом и не покинул меня, а шёл рядом, готовый отразить атаку.
- Чёр… Бог мой! Я в чём-то запутался, - сообщил он.
Фонарь осветил какие-то ремни, лежавшие на полу, потом выхватил из темноты большую чашу из меди или чего-то подобного, ещё сосуды странной формы. Они словно дожидались, когда их расставят на предназначенных для них местах, чтобы служить при исполнении какого-то зловещего обряда. Но всё внимание приковал грубый узкий стол, на котором мог бы уместиться рослый мужчина, а мысль, что на него могли положить человека, вызывали ремни, которыми легко было бы привязать к нему сопротивляющуюся жертву.
На Генриха вид этого стола не произвёл никакого впечатления, потому что он не задержал на нём свет фонаря, а перевёл дальше.
- Наверное, здесь дядя и раздобыл для себя что-то полезное, - предположил он. – Вон свечи в подсвечниках. Он даже не стал зажигать большинство из них. Интересно, их оставили нарочно, чтобы поискать что-нибудь ещё, или не смогли захватить их с собой, потому что были заняты руки? Но дьявольской кошки не видно и не слышно. Ты случайно её не убил, когда защищался?
- Не думаю.
Меня поражало, что он не обращает внимания на приспособление для пытки или жертвоприношения.
- Не знаешь, зачем здесь этот стол? – спросил я.
- Стол?
Луч фонаря осветил этот предмет, и Генрих долго его разглядывал.
- По-моему, это не стол, а, скорее, козлы. Низковатые, но ведь они бывают всякими. Может, требуется выполнять какие-то работы на небольшой высоте, а собственного роста недостаточно.
Он упорно не желал признавать очевидное.
- А зачем ремни?
- Откуда же мне знать? Наверное, что-то крепить. Я неплохо разбираюсь в архитектуре и реставрации зданий, например, этого замка, но не в работе маляра или штукатура. Наверное, иногда требуется привязать какую-нибудь неустойчивую бадью, чтобы не опрокинулась. А может, эти козлы использовались для садовых работ. А что подумал ты? Что на них человека посредственной внешности превращают в очаровательную мумию? Придержи своё воображение, писатель, и ищи, где затаилась злобная тварь. Мяуканья или писка я не слышу, значит, здесь нет её гнезда с детёнышами или, правильнее сказать, логова. Да она бы и не оставила нас в покое, если б оно здесь было. Надеюсь, она не нападёт на нас опять, если мы тихонько выберемся отсюда?
Я был уверен, что темнота скрывает многие предметы, которые могли бы поколебать самоуверенность Генриха, но он твёрдой рукой уже повлёк меня и фонарь в сторону лестницы. Страж помещения, в котором барон, наверное, готовился провести свой великий опыт, нас не преследовал.
- Как отошли к выходу, так сразу стало спокойнее на душе, - сообщил мой друг. – Там мне было как-то не по себе. Так и казалось, что меня или задерёт подлая зверюга, или я сложу голову другим способом. Острыми впечатлениями мы запаслись с избытком, а ещё у меня не менее острое ощущение, что на ногах не осталось ни единого живого места. Раны, наверное, излечатся без особых проблем, но лохмотья в целые штаны не срастутся.
Очевидно, он успокоился, раз вновь принялся шутить. Меня вообще удивляла его способность быстро восстанавливать душевное равновесие.
- Пойдём, посмотрим, что у меня с ногами, - позвал он.
Генрих оказался не только надёжным товарищем, но и очень терпеливым человеком. Он не знал, насколько сильно повреждены его ноги, испытывал боль, но не стал требовать, чтобы мы немедленно побежали обрабатывать раны, а остался, чтобы осмотреться. Видно, и он был подвержен любопытству. Жаль, что он не умел делать выводы из увиденного и пытался объяснить даже самые красноречивые (если можно так выразиться о неодушевлённых предметах) вещи обыденно и невинно. Но как бы ни был он стоек, а затягивать с осмотром его ран было неблагоразумно.
- Поторопимся, - согласился я.
Он был уже почти на лестнице, когда вспомнил об архитектурном секрете.
- Погоди! Я же хотел показать тебе одну интересную штуку.
- В другой раз, - отказался я. – Главное сейчас – твои ноги.
Но он заупрямился.
- Ты не очень-то беспокоился о своей руке, когда разодрал её, стоя на тачке. Я не маменькин сынок, не нытик и не плакса, поэтому последую твоему примеру. И не волнуйся за меня, потому что меня защитили брюки. Это животное выместило свою ярость больше на них, чем на ногах. По-моему, я отделался лишь царапинами. Хорошо, что ты сумел вовремя его от себя отбросить, ведь оно намеревалось или вырвать тебе глаза или разодрать горло.
Генрих не подозревал, какую мысль он мне подсказал своим замечанием. Существо набросилось лишь на его ноги, а меня собиралось умертвить или ослепить. Это могла быть случайность, если, предположим, оно намеревалось лишь напугать нас. Но было и другое объяснение: ни о чём не подозревающего племянника барон хотел пощадить, а я слишком глубоко влез в его дела и стал опасен, поэтому моя случайная смерть была ему желанна.
- Я сам не предполагал, что у меня такая быстрая реакция, - ответил я. – Но пойдём наверх. Здесь эта тварь может снова нас атаковать, а твои раны нужно обработать. Вдруг она занесла в них грязь?
Он постоял в нерешительности, но не сдался.
- Это не займёт времени, - сказал он. – Пять минут роли не сыграют. Мы гораздо дольше проторчали возле козел. Сейчас я думаю, что они всё-таки служат для ремонтных работ. Я вспомнил, что они, кажется, чем-то испачканы. Когда что-то красишь, этого не избежать. А ремнями могли привязывать или бадью с краской, или доски, чтобы удлинить и расширить поверхность. Но погоди, дай подумать… Помещение с кóзлами, но, к счастью, не с козлáми, направо, а мой секрет тоже направо, но чуть ближе. Надеюсь, кошка убежала или, сорвав на нас злость, успокоилась и уже не сунется к нам, а может, её напугал полученный отпор. Но всё-таки будем настороже и приготовимся защитить лицо.
Он прошёл шагов пятнадцать, поднялся по каким-то ступенькам, а всякого рода ступеньки попадались нам и прежде, пересёк очередное отделение подвала, остановился возле стены и осветил её фонарём.
- Ничего не видишь? – спросил он.
- Нет.
- Я тоже. Боюсь, что я подзабыл, где нужное место, но попытаюсь определить… Ага! Гляди… Да не туда, а на этот камень в кладке фундамента. Обрати внимание, что
