Рукопись

потом объявить, что мы все ошибаемся, - укорила гостя Зинаида Михайловна.
Сансана и Маруся обиженно посматривали на него, чувствуя себя обманутыми.
- Мы сказали то, что думали, - сказала Талочка, защищая своего «жениха». – Если бы рукопись попала к нам случайно, мы бы так и остались в заблуждении. Но с нами Василий Георгиевич. Пусть он скажет, в чём мы ошибаемся и по какой причине. Говорят же, что на ошибках учатся. Я допустила ошибку, поэтому хочу на своей ошибке чему-нибудь научиться.
- Но почему мы неправы? – растерянно спросила Сансана. – Вы, Василий Георгиевич, сами сказали, что эта рукопись правдива от начала до конца. Джон всё очень подробно рассказал… Нет, не понимаю.
- Джон передал все разговоры, - подхватила Маруся. – Даже описал, что, как ему показалось, думали и чувствовали Генрих, и Марта, и даже барон. Вы говорили, что ему можно верить во всём.
- Не до такой степени, - возразил Василий Георгиевич. – Я сказал, что Джон правдиво изложил события. Но он не мог знать, о чём на самом деле думали окружавшие его люди. Он передавал лишь свои ощущения, поэтому то и дело писал «мне показалось», «я думаю», «у него был такой вид, словно…» и так далее. Но ведь он мог ошибаться. Хочу напомнить вам великолепную фразу, которую он произнёс, но, к сожалению, к себе не применил. Он сказал, что рассказанная ему легенда учит не доверять так слепо чужим словам.
- Васенька, не тяни! – взмолилась Матрёна. – Раз начал говорить, то говори толком.
- Верно, - согласилась Зинаида Михайловна. – Вы, Василий Георгиевич, забавляетесь, глядя на наше недоумение, а разрешить его не спешите.
- Мы так внимательно слушали, что, вроде, ничего не должны были упустить, - сказала Маруся.
- Внимательно? – переспросил князь.
- Внимательно, - подтвердила девушка.
- Будто бы? – прищурился гость. А я сейчас это проверю.
- Экзамен, - подсказала Талочка. – Трепещите.
- Наталия Александровна выучила урок?
- Нет, Василий Георгиевич, называйте меня по-старому, - попросила девушка. – А урок я учила, но не знаю, выучила ли. Задавайте ваши вопросы.
- Помните то место в рукописи, где описывается, как Джон влез на тележку и тачку, чтобы обследовать верхний ящик в штабеле?
- Перед тем, как на него налетело существо, охраняющее сон вампиров? – спросила Талочка, желая показать, что хорошо помнит ход событий.
- Верно. Кто мне скажет, что нашёл Джон в этом ящике? Но отвечать по очереди! Надежда Николаевна?
Во время чтения старушка больше следила за изменениями в состоянии Джона и за общим рассказом, но быстро забывала такие детали, тем более что о них в дальнейшем повествовании не упоминалось.
- Поймал меня, князь Василий. Радуйся теперь, - сказала она, изображая негодование.
- Переэкзаменовка, - сообщила Талочка.
- Зинаида Михайловна? – обратился Василий Георгиевич к хозяйке.
- Да, вроде, волос нашли, - вспомнила она. – Ну да, человеческий волос.
- Отсюда следует, что или в ящике ночевал вампир, - проговорила Сансана, - или в нём барону привезли мертвеца.
- Вас, Александра Александровна, к доске не вызывали, - остановил её Василий Георгиевич. – Тётка Матрёна, у тебя память крепкая. Что там было ещё?
- Комочек пуха и кусок тряпки. Птицу не пожалели, ироды.
- Там был всего лишь пух, - возразила Маруся. – Самой птицы не было.
- А какого цвета волос? Тётка Матрёна, помалкивай. Девушки?
- Вроде, светлый, - сказала Сансана.
- Рыжий, - уточнила Маруся.
- Светло-рыжий, - сказала Матрёна. – Я это хорошо запомнила, потому что змеюка белобрысая, и это не мог быть её волос.
- Да, верно, - подтвердил Василий Георгиевич. – Джон описал его как рыжеватый. Но надо учесть, что при свете свечи он мог только показаться рыжеватым… Хотя, Джон, конечно, внимательно рассмотрел его позже. А какого цвета был предмет, застрявший между досками?
- Матрёна уже подсказала, что это был кусок тряпки, - сказала Зинаида Михайловна. – А я теперь вспомнила, что он был чёрный.
- Кусок чёрной материи, - повторила Сансана. – Наверное, от погребального покрывала вампира. Но если вы считаете Марту и Генриха негодяями, значит, они знали о вампирах? Может, они сами были вампирами? Не Генрих, ведь он гулял под солнцем, а Марта.
Василий Георгиевич засмеялся.
- Не будем опережать события. Мы говорим о другом. Джон решил, что между досками застрял предмет, похожий на кусочек чёрной материи, а вы уже не учитываете его оговорку «похожий» и прямо заявляете, что это кусочек чёрной материи. Но Джон не мог до него дотянуться и вытащить его или хотя бы пощупать, поэтому нельзя утверждать что это была материя. И цвет нам тоже неизвестен. Можно лишь говорить, что при свече он казался тёмным.
- А это так важно? – спросила Надежда Николаевна.
- В расследовании запутанной истории, заканчивающейся убийством, важна любая мелочь, иначе придётся всего лишь ждать милости от писателя, который потом всё объяснит. Но в этой рукописи разъяснения нет. Вам самим надо придти к какому-то заключению. А вы уже доказали свою невнимательность. Цвет волоса мало кто запомнил, а из слов Джона, что предмет был похож на кусочек чего-то вроде тёмной материи, вы оставили в памяти образ чёрной ткани. Уже две ошибки, которые могли бы повлиять на правильность вывода.
- Значит, находка Джона так важна? – спросила Талочка.
- Неизвестно. Я прочитал рукопись, а что в неё имеет значение и что не имеет – судить вам.
- Всё, князь Василий, с меня довольно! – возмутилась Надежда Николаевна. – Я уже поняла, что мы пропустили все мелочи. Теперь слово за тобой.
- У меня нет готового решения, только догадки, - возразил Василий Георгиевич. – Герр Шульц дал мне прочитать эту рукопись и просил высказать своё мнение до того, как я узнал о его пациенте. Оказалось, что наши выводы во многом сходятся, а поскольку он постоянно разговаривает с Джоном, то имеет возможность уточнять кое-какие детали. Они не противоречат нашему заключению.
- Какому заключению? – спросила Зинаида Михайловна.
- Вам хочется узнать только заключение или ещё выяснить, на основании чего я к нему пришёл?
- Да, пожалуй, вам надо начать с последнего, - ответила хозяйка.
- Так будет интереснее, - согласились Сансана и Маруся.
- Расследование преступления и разгадка личности барона, - прокомментировала Талочка.
- Раз так, то отложим разговор на вечер, - решил Василий Георгиевич. – Тётка Матрёна, я верно тебя понял, что скоро будет обед?
Старуха засмеялась.
- Верно, Васенька. Но уж так не терпится всё узнать!
- А я вам сейчас перечислю несколько важных обстоятельств, которые помогут вам самим разгадать тайну. Не все, конечно, ведь в рукописи подсказки на каждой странице, но некоторые. Если бы Джон не был предубеждён против барона до того, как с ним встретился…
- Что ты такое говоришь, Вася?! – поразилась Надежда Николаевна. – Как это возможно?
- Не только возможно, а случается сплошь и рядом, - уверенно сказал Василий Георгиевич. – Джон этого не сознавал, но уже относился к барону с подозрением. А если бы он отбросил все свои догадки и разгадки, а перечитал бы собственную рукопись так, словно он посторонний человек и впервые с ней знакомится, он смог бы понять, что на самом деле происходит в замке. А сейчас я постараюсь дать вам подсказки. Слушайте и запоминайте. Первая из них – встреча Генриха и Джона…
- Но, Василий Георгиевич, как… - начала было Маруся.
- Мария Ивановна, ваше дело выслушать, подумать и или принять мои слова к сведению или не обращать на них внимания. Говорю дальше. Барон сравнительно легко согласился принять гостя из Англии. Местные жители. Я имею в виду соседей барона. Забота Генриха о Джоне. Гувернантка. Марта выходит гулять только вечером и ночью, поэтому не видела окрестностей при дневном свете. Чай, кофе, вода… М-м-м… Что бы вам ещё такое подсказать? Нездоровье Джона. Храбрость Генриха. Поведение Марты в столовой в присутствии барона и в его отсутствие. И, пожалуй, надо упомянуть о докторе.
- О каком докторе? – спросила хозяйка. – Я невнимательна к таким мелочам как цвет найденного волоса, но знаю совершенно точно, что в рукописи не сказано ни об одном докторе.
- Я и не утверждаю, что доктор в замке был. Я лишь дал несколько подсказок. Могу дать и больше, но тогда сливовому пирогу и воздушному печенью, о которых забыла упомянуть тётка Матрёна, а также печению и киевскому варенью, о которых она рассказала, придётся слишком долго ждать моего внимания.
Когда обед подошёл к концу, Василий Георгиевич сказал, что неплохо было бы устроить совместную прогулку, но его предложение вызвало общее возмущение.
- У меня даже голова почти разболелась от усилий понять ваши подсказки, - сообщила Маруся.
- Учтите, Василий Георгиевич, что только понять, а не разгадать, - заметила Талочка.
- Я тоже пыталась их как-то согласовать между собой, - сказала Сансана. – Но как это сделать? Например, доктор. Он-то какое отношение имеет ко всему, что творилось в замке? Там не было ни одного доктора. Может, барон был доктором или хотя бы разбирался в медицине и ставил медицинские опыты?
- А вдруг в великом опыте он хотел пересадить Марте голову собаки? – спросила Талочка. - Или Джона. Или, лучше, коровы. Тогда получился бы второй Минотавр.
- Минотавриха, - уточнил Василий Георгиевич. – А если верхнюю часть туловища Марты приладить к телу лошади, то получилась бы кентавриха. Интересная мысль.
- Верная? – обрадовалась девушка. – Почему вы не хотите ответить прямо?
- Во мне гибнет учитель, - ответил князь. – Мне было бы легче в двух словах объяснить, что происходило в замке, но хочется, чтобы вы поняли, как я дошёл до вывода, и сами научились видеть не то, что вам навязывают, а то, что от вас скрывают. Или это только моё желание, а вам хочется узнать лишь итог?
- Рассказывайте по порядку, - попросила Талочка, и все с ней согласились.
- А я, Вася, - тихо проговорила Надежда Николаевна, когда все рассаживались поудобнее, - прямо тебе признаюсь: я сразу поняла, что твои подсказки – ещё большая загадка, чем происшествия в замке.
Василий Георгиевич засмеялся.
- Я тоже до этого додумалась, - согласилась Зинаида Михайловна, услышавшая слова старушки. – Пусть уж девушки ломают головы над вашими подсказками, а я свою поберегу. Но я пыталась понять, почему вы назвали Марту и Генриха негодяями. Может, так и есть, я не спорю, но ведь девушку утащили в подвал и барон уже укладывал её на стол, чтобы начать свой опыт… Надеюсь, вы объясните мне это.
- Всему своё время, - ответил Василий Георгиевич и обвёл глазами внимательных слушателей. – Все готовы? Прежде всего, я хочу напомнить вам, что юноша, назвавшийся Джоном, собирался стать писателем и рассчитывал, что его книгу будут читать вдумчивые люди, поэтому в одном из разговоров с Генрихом сказал, что в романе, кроме занимательности, должна быть логика, если же она где-то в повествовании отсутствует, значит, это несоответствие должно быть объяснено в дальнейшем. И я убеждён, что он придерживался бы этого правила, если бы писал роман. Однако он лишь скрупулёзно описывает то, что с ним происходило на самом деле, ничего не меняя, поэтому в рукописи очень много кажущихся несоответствий. Они-то и должны были насторожить вас и навести на разгадку. Сам Джон не додумался применить им же сформулированное правило к собственной истории. Эта рукопись великолепна и в