Постель была пустой. Одеяло из овчины было отброшено в сторону, а постель пустой. Веры там спящей не было.
Дмитрий быстро в одной майке и широких мужских трусах, слез с печи. И подошел к постели.
Осмотревшись в доме еще раз во все четыре стороны избы, он позвал ее. Сначала тихо не громко. Потом, по громче. Но было, тихо. И тогда Дмитрий понял, что Вера не дома. Она вышла на улицу, и прямо под дождь.
Он быстро направился в сени дома и в своем исподнем, обувшись в резиновые калоши, прикоснулся к двери. Входная деревянная в дом дверь была не заперта и открыта. И Дмитрий даже напугался. Сразу появилась мысль, что его еще совсем молодая семнадцатилетняя сожительница Вера, просто ушла. Ушла из его дома. Может еще даже тогда, когда он спал.
Была ночь или уже утро. Он не посмотрел на домашние цепные старенькие часы ходики. Исчезновение из постели Веры озадачило Егорова Дмитрия и омрачило ему настроение.
- «Вот так и среди ночи!»- подумал он – «Какого лешего!».
Он даже не посмотрел на часы.
- «Может, ее выкрали?» - вдруг сработало в его голове. И тут же – «Да, ну, еще чего. Хотя Вера была здесь лишней и чужой. И соседям не подуше, почему-то».
Дмитрий открыл настежь входную дверь. И его сразу обрызгало теплой дождевой водой. На улице был очередной новый проливной ливень. С молниями и грозой. Вода с небес лилась снова как из ведра. И сверкали молнии. Прямо над ночным лесом. Освещаяя все вокруг. И уже далеко, где-то за верхушками сосен и елей и за горами в полной темноте.
И он увидел ее. Увидел Веру в всполохах ярких ночных вспышек. В отблеске яркого светящегося и мелькающего света. В том проливном дожде. Вера стояла под льющейся с ночного неба дождевой теплой водой, подняв к черному, беспросветному ночному небу свои девичьи руки.
Вера была в обычной женской, кружевной тоненькой из шелка ночнушке. Надетой на совершенно голое, молодое девичье стройное семнадцатилетнее тело. Она стояла в ночнушке его жены Антонины под проливным дождем. И мокрая та из белого шелка комбинашка плотно приклеилась от воды к ее тому телу. Обрисовывая все его красивые эротичные девичьи анатомические детали молодой зреющей в будущем женщины.
По ее голым рукам текла дождевая ручьями вода. И Вера, подняв вверх свою, такую же мокрую девичьим лицом к падающей с черного ночного неба воде облепленную мокрыми пепельными волосами голову. На тоненькой девичьей шее. Прямо глядя в дождевое ночное небо, стояла так, словно ловила специально, пролетающие мимо нее к земле струи.
- Вера! - громко перекрикивая гулкий шум воды, прокричал ей Дмитрий – Ты ведь вся промокла! Что ты делаешь?!
- Как здорово, дядя Дима! – прокричала она ему в ответ, даже не посмотрев на него, задрав вверх лицом свою миленькую мокрую от воды девичью головку – Здорово то, как! Я даже не знала как, дядя Дима! Как здорово жить! И быть живой! Я такая сейчас счастливая, дядя Дима!
- Иди сейчас же домой Вера, а то простудишься! Ты под дождем и сосвсем голая!
Дмитрий сейчас боялся не то, что Вера могла простудиться. Ведь было тепло, и ливень был теплый, летний. Он больше всего боялся того, что мог кто-нибудь увидеть ее почти голую под дождем в одной ночнушке. Что могли подумать соседи. Окажись они тоже, где-нибудь поблизости и под дождем.
- Не хочу, дядя Дима!- прокричала она ему – Я хочу еще немножко побыть под дождем!
С ТОК715, сейчас что-то происходило. Что машина и сама не понимала. И сама себе не могла объяснить. В ее программе происходили радикальные перемены. А на экране 40000000битного монитора мелькали бесконечные цифры. Это все происходило само по себе, и фиксировалось в ее ЦПУ. Машина была уже переполнена информацией, которая в доли секунд записывалась сама по себе автоматические и вне ее ведения. В программе обучение и исследования киборга гибрида. Это отдельная система записи не зависящая от самой машины. Так сделала Генеральная машина. Отдельный автоматический блок записи и контроля. Система работала в автоматическом независимом режиме. И ТОК715 не мог его контроллировать. Она синхронно вела с ТОК715 исследование самого явления природы, которое робот еще не видел и не ощущал, как теперь всем своим машины Скайнет искусственно созданным телом. ТОК715 ощущал каждый удар грома всем своим телом. И гулко гудела внутри машины правая включенная водородная батарея IGEY-700 и ее у позвоночника генератор. А живое человеческое врощенное вместе с другими человеческими органами в кибернетический организм сердце стучало так, что не будь, перед ним грудной бронепластины из металла колтан, то возможно прорвалось бы наружу, оторвавшись от самого робота.
Машина фиксировала автоматически состояние природы и атмосферы, присутствие инертных газов в момент электрических высоковольтных разрядов от сверкающих молний. И делала биохимический анализ текущей по ней воды. Попадающей роботу киборгу гибриду Вере в ее приоткрытый рот, втягивая влагу через нос. И вдыхая полной грудью и подвижной диафрагмой металлического, бронированного гидравлического с дублирующими вспомогательными и контрольными системами мощного эндоскелета, глубоко и напряженно.
- Сейчас же иди! – прокричал он ей снова – Ты мокрая вся как лягушка.
Дмитрию это не особо понравилось, но девчонка она есть девчонка. Вера и вправду, дождя не могла еще видеть. И это явление природы ей вскружило голову. Она Вера, ребенок военной эпохи и дождь для нее как нечто сверхестественное и необъянимое. И Егоров Дмитрий это понимал. И поэтому жестко не смотрел на ее сегодняшнее ночное непослушание.
Вдруг Вера сорвалась с места и подбежала к нему. И обхватила его мокрыми девичьими голыми руками. Вера прижалась к нему сама и прижала его к себе. Дмитрий не ожидал такого. Такой силы от молодой совсем еще девчонки он не ожидал. Силы в ее обхвативших его за спину руках.
Это была необычная сила для столь юной девчонки. И Дмитрий отметил это для себя. А робот ТОК715 не совсем размерил и рассчитал свою силу машины.
Может, от захватившего машину радости и восторга. От возникших радостных почти человеческих в своей программе эмоций, которыми была наделена машина. Это входило в программу киборга гибрида ТОК715. И дождь вызвал переизбыток этого неконтролируемого самой машиной восторга.
ТОК715 немного перестарался и это заметил Дмитрий. Но так и не понял, что к чему. Егоров Дмитрий был простым деревенским мужиком, который кроме своего домашнего хозяйства и вокруг соснового и елового таежного леса в жизни ничего и не видел. И был далеким от понятия робототехника и программирование. Здесь в лесной глуши в верховьях Маны, и в деревне староверов.
Дмитрий, почувствовал, как хрустнуло в спине в его пояснице под обхватом тех мокрых в дождевой воде девичьих рук.
- Вера - он быстро ей сказал – Ты раздавишь меня…Отпусти, Вера…
Робот, мгновенно, поняв свою допущенную ошибку, ослабил хватку и отпустил Дмитрия, глядя виновато по-детски в его, почти старика глаза, карими, почти черными девичьими под изгибом черных бровей глазами.
- Простите, дядя Дима - произнесла Вера, снова обняв его за поясницу и спину, но уже мягко и более нежно и острожно, быстро соизмеряя давление своей гидравлики и сервоприводов. И прижавшись снова к груди почти уже старика Егорова Дмитрия. Понимая допущенную, чуть не ставшую трагической оплошность.
- Иди домой, Вера - произнес еще раз Дмитрий, сам прижав Веру к своей груди, как словно был ее родным отцом.
- Иди домой и оденься во что-нибудь сухое - произнес он ей тихо, а сам прижимал прижитую несовершеннолетнюю красивую мокрую всю в теплой дождевой воде сожительницу. Сам уже тоже весь мокрый от бурного ливня.
- Дядя Дима - прошептала Вера ему – Дождь – Это так здорово.
- Я знаю, но пора домой – ответил также тихо он ей. Еще ночь на дворе.
Дождь продолжал лить, но они оба уже были дома. И каждый в своем углу переодевался в сухое.
Вера аккуратно стащила свою прилипшую к ее голому девичьему телу ночнушку под которой не было ничего.
Дмитрий тоже сбросил с себя мокрую майку. Оставаясь лишь в одних мужских широких намокших от дождя трусах.
- Дядя Дима - спросила радостная, стоя голой девичьей спиной, вся целиком голая, она к нему, а он, отвернувшись и снимая все, как и она с себя сырое, стыдливо слушал ее.
- Что, девочка моя? – спросил Дмитрий, даже краснея, как мальчишка. И это было еще стыднее ему взрослому уже пятидесятилетнему стареющему деревенскому мужчине.
Вера развернулась вполоборота и посмотрела на него и тоже практически голого, в одних мужских трусах и отвернувшегося в сторону окна, где шел ливень.
- Дядя Дима - повторила машина ТОК715 – А ваша жена Антонина была красивая?
- Да, красивая - произнес Дмитрий, и ему было еще стыднее, когда его глаза, почти старика, увидели голую с торчащими маленькими сосками полненькую девичью грудь - Красивая, как и ты Вера. Только значительно тебя старше.
- Я бы хотела ее увидеть - произнесла машина ТОК715, ощущая как от нахлынувших ночных впечатлений колотиться живое врощенное сердце под бронеплитой своего эндоскелета и сжимается судорожно на гидравлике, выполняя роль дыхания, грудная плита как человеческая диафрагма. Как гудит правая водородная в груди той в специальной выдвижной ячейке батарея и генератор в глубине гибрида-робота ядерный генератор - Очень жаль ее, дядя Дима. Я не хочу умирать – она снова произнесла ему и вот так лежать в земле.
- Ты не умрешь, Вера - произнес Дмитрий, искоса рассматривая стыдливо красивую совершенно голую девичью фигуру, сам надевая сухую майку, и ощущал, как у него билось судорожно мужское сердце, и одолевали мысли о любви. У него уже почти седеющего старика. Прерывается тяжелое дыхание и судорожно сжимается грудь. Приятная судорога сводит руки и ноги. Когда он Дмитрий видит те ее округлые девичьи красивые бедра и икры ног.
Она сейчас голая и мокрая
1) определить жанр как "Фанфик", поскольку и название, и упоминание Скайнет, и предисловие указывают на то, что в основе лежит кинофраншиза "Терминатор". По классификации фанфиков это "АU" - "альтернативная вселенная" - перенос героев и действий в другую страну или время с существенными изменениями сюжета.
2) Главы лучше публиковать по отдельности и нумеровать - читать одним документом 149 страниц никто не отважится и быстро запутается. А по отдельным главам очень даже читают.