говорило профессору, что впереди ждёт нечто абсолютно неизведанное и в принципе непобедимое. Но Михаил Иванович никак не мог остановить стремительный бег мыслей. Он, словно перед решающей битвой, оглядывал свои победоносные войска. Оглядывал, видел их мощь и вместе с тем едва уловимо осознавал, что грядущая битва будет происходить где-то в ином мире…там, где все его умения и навыки почти не имеют смысла. Это будет походить на схватку прекрасно организованной древнеримской армии с эскадрильей сверхзвуковых истребителей. Но не смотря на это, он радовался…радовался и боялся спугнуть великолепные события.
Погрюкивавший посудой Самсонов искренне приветствовал происходящее. Как одинокий пожилой человек он радовался хорошей компании и интересным событиям, не ожидая, однако, ничего особенного. Он хоть и чисто теоретически очень интересовался всякими необъяснимыми событиями и явлениями, к происходящему относился как к интересному спектаклю, не способному повлечь за собой неких важных событий конкретно для него.
Тигран Ашотович, так же как и профессор Колпин, пытался представить себе грядущую беседу. История Евы его очень заинтересовала, и он разглядел тут для себя возможность углубленного её изучения и громкого научного открытия. Он сможет обтяпать это дельце так, что его имя прогремит на весь научный мир. Богатое, орошённое коньяком, воображение уже рисовало ему картины получения премий и громкого признания. Проблема авторского права его совсем не волновала…первым будет тот, кто сможет идею грамотно оформить и подать куда надо. А в этом у него имеется немалый опыт.
Семёном Марковичем же в эти минуты завладело томное спокойствие, почти благоденствие или даже эйфория. Он целиком отдался этому незнакомому, вернее забытому, состоянию и не пытался отыскать его причин. В душе ясным переливающимся соцветием торжествовала радость и непонятно на чём основанная уверенность в том, что очень скоро произойдёт нечто замечательное.
Тишину в кабинете так никто и не нарушил до самого появления доктора Конева. Он заглянул в приоткрытую дверь, обвёл взглядом участников торжества, взглянул на стол и вопросительно округлил глаза.
- Давайте, Сан Саныч! – махнул рукой Самсонов. – Всё готово.
- Заходите, господа. – распахнул тот дверь во всю ширину и посторонился, пропуская входящих. – Прошу без стеснений…тут вас все очень ждут и очень рады видеть.
В кабинет гуськом зашли четверо пациентов с картонными пирамидами на головах, напоминавшими головные уборы вьетнамцев, и столпились недалеко от входа.
Семён Маркович укусил себя за губу, чтобы не улыбнуться. Касаян несколькими быстрыми шагами вышел в зимний сад, чтобы никто не видел, как он буквально корчится от беззвучного сдавливаемого смеха. Михаил Иванович по той же причине закрыл лицо руками, облокотившись на стол. И лишь бравый моряк в упор смотрел на вошедших и широко улыбался.
- Присаживайтесь сюда. – любезно отодвинул он один из стульев. – Угощайтесь…у Семёна Марковича день рождения сегодня.
- Спасибо. – решительно подошёл к столу Иванов. – Я думаю, что мы с удовольствием перекусим…поздравляем, Семён Маркович.
- Спасибо. – снова тщетно пытаясь удержать улыбку укусил себя за губу тот.
- Не заставляйте повторять дважды. – обратился Иванов как ни в чём ни бывало к столпившимся у входа пациентам, решительно усаживаясь за стол. – У нас сегодня насыщенная программа.
- Так-то оно так. – кивнул Николай Николаевич, неуверенно двинувшись вперёд и придерживая едва не свалившуюся пирамиду. – Немного всё же непривычно это как-то…согласитесь.
- Согласны. – Виктор уже накладывал себе на тарелку салат. – Но для выполнения нашей теперь уже общей задачи нужно как можно скорее адаптироваться к ситуации.
- Прошу. – Самсонов, всё так же широко улыбаясь, обратился к застывшим у входа Рыжову и Ване Маркову. – Присаживайтесь. – отодвинул он ещё два стула.
Наконец все пациенты заняли свои места. Из зимнего сада вернулся красный, словно вареный рак, Касаян. Немного успокоились и Колпин с Торшиным. Сан Саныч и так был абсолютно серьёзен, а теперь старался ни коим образом не намекнуть своим подопечным на их временный статус. Самсонова же невозможно было заподозрить в каком бы то ни было сарказме или высокомерии, он продолжал улыбаться доброжелательно и искренне.
Вслед за увлёкшимся едой Ивановым немного расслабился и Николай Николаевич, принявшийся неторопливо, словно на важном приёме, разбираться с куском рыбы. Майор Рыжов маленькими глотками пил сок, Иван сидел неподвижно, словно изваяние, уставившись в пространство. Особую изюминку вновь прибывшим придавали пирамиды. Чтобы сооружения не упали с их голов, всем четверым приходилось держаться неестественно прямо и оттого они были похожи на делегацию очень важных персон из некоего восточного или даже сказочного царства.
- Ну что, господа. – обратился к другой половине стола Иванов, продолжая жевать. – Насмеялись вы?
- Виктор Алексеевич. – прижал руку к сердцу доктор Конев. – Поймите правильно…
- Да я не в смысле претензии. – махнул тот рукой. – На самом деле ведь смешно. Но должен вам заметить, уважаемые, в голове на самом деле что-то происходит, хотя мы и не по компасу грани расположили…что скажете, Павел Иванович?
- Определённо что-то есть. – закатывая глаза и как бы прислушиваясь к себе уверенно заявил майор.
- А что именно? – поинтересовался Самсонов.
- Лично я черепа не чувствую. – пожал плечами военврач. – Будто растворился…и волны приятные в голове плещутся.
- Позвольте я вас сначала друг другу представлю. – вмешался Сан Саныч. – Иванов Виктор Алексеевич. – начал доцент. - Тот самый специалист по расшифровке древних мифов; Рыжов Павел Иванович – майор медицинской службы, большой специалист по оздоровлению организма.
- Бывший майор. – грустно улыбнулся тот. – Наверное.
- Не говорите вздор, Павел Иванович. – махнул рукой доцент. – Всё ещё образуется… Марков Иван Сергеевич –поспешно перешёл он к следующему пациенту. - Прекрасный знаток православия. Ну и, наконец, Горемыкин Николай Николаевич – большой специалист по пирамидам и весьма эрудированный человек, как, впрочем, и все библиотекари.
Пациенты во время представления слегка наклоняли голову и застенчиво улыбались. Лишь Иванов, не отрываясь от еды, поднял правую ладонь и, видимо подражая товарищу Сталину, приветственно помахал.
Сан Саныч перешёл к гостям торжества, поочерёдно указывая на каждого ладонью.
- Наш сегодняшний юбиляр, профессор психиатрии и мой многоуважаемый учитель Торшин Семён Маркович; его старинный друг, профессор физико-математических наук Колпин Михаил Иванович; шурин юбиляра, профессор истории Касаян Тигран Ашотович; ну и, наконец, наш многоуважаемый морской волк, капитан дальнего плавания Самсонов Игорь Игнатьевич.
Доцент сделал паузу, ещё раз окинул взглядом присутствующих и решил продолжить.
- Виктор Алексеевич. – тщательно подбирая слова обратился Сан Саныч к Иванову. – Вы, я вижу, ничему не удивлены и, как бы это сказать…вы, как бы, владеете ситуацией…что ли. Или мне это кажется?
- А чего тут владеть? – округлил глаза тот. – Вы очевидные факты признайте, расслабьтесь и тоже всё поймёте. Владение ситуацией кроется в понимании направления хода и структуры общего процесса, частью которого эта самая ситуация и является.
- А можно подробнее. – в который раз за вечер виновато улыбнулся доцент.
- Даже нужно. – решительно отодвинул тарелку Иванов, обозначая тем самым, что он готов вести серьёзный разговор. – Я озвучу мысль которая, я уверен, уже появлялась в умах присутствующих и может быть даже произносилась тут не раз. Всё происходящее не случайно. – он неторопливо обвёл взглядом слушателей и заглянул в глаза каждому. – Проникнитесь важностью момента, господа хорошие. Я позволю себе взять роль арбитра или вернее играющего тренера…но в любой момент готов сложить свои полномочия. Это в том случае, если кто-то из присутствующих сможет скинуть с себя невыносимую тяжесть неверия в его богоизбранность. Да, да…и ещё раз да! Мы избранники! С чем вас и поздравляю! Но речь в нашем случае пойдёт скорее всего не о тяжкой жертвеннической миссии или о изнурительных попытках достучаться до слепых и глухих…это всё уже было много раз и задолго до нас. Не думаю, что бог настолько примитивен, что станет пользоваться проверенными своей малоэффективностью методами. Если я не ошибаюсь, что навряд ли, то каждый из нас обладает некой частью общей грандиозной картины…мозаики, так будет вернее. Вот сложить эту самую мозаику и есть наша задача. Опять же предположу, что получиться должно нечто грандиозное, радостное, красивое, даже элегантное, но вместе с тем простое и неопровержимо достоверное, обезоруживающее своей доступностью любому пониманию и базирующееся на повседневном опыте среднего человека.
Оратор многозначительно замолчал. Лица всех без исключения провозглашённых им избранников выражали задумчивость. Но задумчивость не тяжкую и неподвижную, а скорее радостную, какую-то лёгкую или даже беспечную. Некое облегчение пришло ко всем после этих слов. Причиной лёгкости стало появление человека, взявшего на себя смелость, даже ответственность направлять беседу, связывать мысли таких разных людей и вообще принимать хоть какие-то решения в такой непривычной, почти запредельной сфере. Взрослые мужчины, словно дети, в глубине души обрадовались тому, что есть кто-то, кто избавит их от неприятной в этой конкретной ситуации необходимости делать выводы. Общее настроение их свелось к мысли: «Пускай ведёт беседу, раз думает, что знает…а мы поглядим. Хуже не будет. А пока же очень даже интересно. Да что интересно! Захватывающе! А вдруг…»
- Самое время для кофе или чая. – прервал молчание хозяин кабинета, вставая, и занялся чайником.
- А с чего начать следует, как думаете…а. – замялся Самсонов, обращаясь к Иванову и забыв его имя.
- Виктор. – уточнил тот.
- Да, да. Извините. – хлопнул себя по лбу моряк. – Мне представляется, что нужен некий план.
- Главное в бой ввязаться, а там поглядим. Хотя… – задумался на мгновение Виктор. – Давайте я вкратце расскажу о том, что вижу и знаю.
- Будьте добры. – склонил голову в почтительном поклоне Самсонов.
- Я, признаться, сам себе удивляюсь. – начал неторопливо рассуждать пациент. – Ведь у меня и образования-то никакого нет…ну читал книги и журналы немного, ну телевизор смотрел. Сейчас вот слушаю себя и удивляюсь: речь учёного мужа…я раньше так говорить не умел.
- А что произошло?
- Озарение. Словно открылись глаза на многое вокруг. Будто вселился кто в меня и изнутри управляет. О причинах сейчас не время рассуждать. Давайте ближе к делу.
- Давайте. – моряк взял на себя роль побуждающего собеседника.
- Я когда про Еву понял. – пациент сделал паузу и, вытаращив глаза, развёл руками. – Словно камушек толкнул с высоченной горы…и пошла лавина. Ведь вы только вдумайтесь: всё имеет свои полюса. Свет – тьма, верх – низ, левое – правое…мужчина – женщина. Гармония человечества в идеале берёт свои истоки в гармонии главных энергий, мужской и женской. Помните знак инь – янь? Это схема
