Искры

некоторое время доктор Конев вернулся к гостям.
 Эти несколько минут за столом никто не проронил ни слова. Вернувшийся Сан Саныч поднял с пола пирамиду и задумчиво повертел её в руках. Он сощурил глаза и неторопливо посмотрел сначала на Торшина потом на Касаяна и взгляд его словно спрашивал: «Кто – нибудь хочет попробовать?»
- Можно мне, Сан Саныч? – неуверенно промямлил профессор Колпин. – Пирамиду…попробовать. Ну в смысле…
- Да, да. – облегчённо выдохнул тот. – Возьмите. – протянул он пирамиду профессору. -Чай, кстати, готов.
- Я помогу. – резво подорвался Самсонов и направился к бару.
 Михаил Иванович тоже повертел фигуру в руках, кивнул несколько раз, улыбнулся и под прямыми и не очень открытыми взглядами одел её на голову.
- Не жмёт, Миша? – спросил друга Торшин, не пытаясь сдержать улыбку.
- Не жмёт. – смущённо буркнул тот.
- Ну а ты что думаешь, Тигран? – обратился Семён Маркович к шурину. – Я никогда не был верующим…посмеивался открыто над попами и набожными бабками. Но даже мне не по себе. – пожал он плечами. – Христианство – проповедование страдания и его источник? Серьёзное заявление.
- Не всё в христианстве, Семён Маркович. – подключился к рассуждениям Сан Саныч. –  Не столько христианство, сколько те, кто его трактуют. Сама – то религия вроде учит любви и прощению…но вот атрибутика и, если так можно сказать, основы веры. Ведь вы только представьте: век за веком, поколение за поколением родители приводили детей в церковь а там распятия, оплакивания, на многих иконах страдания. Ребёнок ведь, как губка, всё впитывает. Рабы божьи, страшный суд. – принялся загибать пальцы доцент. – Первородный грех, темница души, бог терпел и нам велел, страх господен и всё такое… Я сейчас вспомнил свои размышления о ценностях нашего общества. Ещё будучи студентом, мне не давал покоя вопрос: как так получилось, что с ранних лет дети с разрешения взрослых видят смерть в кино, например, или слушают про насилие и тому подобное…а проявления нежности, любви, секс, как высшее проявление любви…всё это прячется от них как можно дольше. Родители не стесняются курить при детях, пить, скандалить, сквернословить, осуждать…а простое проявление нежности и ласки, как правило, считается неприличным. Что ж мы за извращенцы-то такие! Как же всё с ног на голову перевёрнуто! Я, кажется, теперь понимаю откуда это всё.
- Чёрт побери! – хлопнул себя по коленям Касаян. – А ведь и вправду войны и потрясения должны сначала созреть в сознании людей. А мысль о земной жизни, как о страдании – это очень питательная почва…очень питательная. Жизнь-то тогда, понятно, не сахар была: голод, войны, болезни…Только власть сносно жила во все времена. Оно понятно: власти, как механизму насилия над людьми, нужна была и идеология насилия, провозгласившая земную жизнь, как страдание...и чем больше страдания тут, тем больше радости там. Для власти они прямо на подсознание давили. Три важнейших события в жизни человека: крестины, венчание, отпевание…и везде на фоне обряда прямо в подсознание, минуя любую критику самое для них главное – раб божий, раб божий, раб божий…а любая власть от бога. Значит раб власти. Отсюда совершенно справедливо следует вывод, что если мы хотим в своём развитии продвинуться, то нам нужно прежде всего отказаться от идеологии насилия и культивировать любовь и радость. А как можно радоваться  без удовлетворения плотских желаний? Тут остро встаёт вопрос меры в удовольствиях…масса вопросов тут встаёт! Масса! Вы представляете, товарищи, на что мы тут с вами замахиваемся? – он хихикнул. – Вот вам ещё фактики в пользу этой гипотезы: и Гитлер, и Сталин в ранние свои годы очень плотно имели дело с церковью. Гитлер пел в церковном хоре, а Сталин учился в семинарии.
- На что мы замахиваемся? – с вызовом в голосе спросил Иванов, очищая апельсин.
- Мы почти обвинили церковь во взращивании войн и прочих бедствий. И не голословно обвинили, а наметили логическую цепочку.
- Да бросьте вы. – махнул рукой Виктор. – Люди и без церкви друг друга душили всю свою историю. Какая разница сколько убито миллион, или десяток? Естественно христианство депрессивная запугивающая богом религия…со всеми этими мощами и мучениками даже какая-то некрофильская. Я вот ну никак не вижу разницы между языческими идолами и иконами. Ведь у них даже выражение есть: поклонение иконе такой-то…не богу а иконе. Как язык только поворачивается христианство монотеистической религией называть при таком пантеоне святых. Но речь не о том. У них были причины и менталлитет для создания такой религии. Было у них своё время и место…тысяча лет у них была. И не переживайте за христианство. У нас они воцарились через насилие и немалую кровь, и в политике они роли играли, и инакомыслие уничтожали…всё было, и покаяться церкви нужно может быть больше всех. Их самопровозглашение своей абсолютной истинности - вопрос в большей мере многовековой привычки и политических интересов, чем здравого смысла. Сейчас же главное состоит в том, что раз мы с вами всё это тут понимаем, то мы можем продвинуться дальше.
- Куда? – подался вперёд Самсонов, блестя глазами.
- К пониманию. – поднял палец Виктор. – Сейчас образовался духовный вакуум. Ни одна из религий не может удовлетворять пытливому уму современного человека. Их позиция такая: мы говорим – вы безоговорочно верите. Но современному человеку нужно понимать. Он не может безоговорочно верить. Ему подавай модель бога, желательно действующую.
- Ну вы хватили! – выпучил глаза Касаян. – Как только язык ваш такое может говорить?
- Да…конечно. – выпучил в свою очередь глаза Виктор. – Про бога только шёпотом можно говорить. Он же у нас обидчивый и злой.
- Да я не о том. – замялся Тигран Ашотович. – Но вы вот так сразу всю вековую практику поклонения отвергаете и ничего взамен… Хотя – замялся он на мгновение. – Мне, как специалисту, известно, например, что инквизиция несмываемым клеймом пометила католическую церковь. Они даже недавно извинились и признали свои ошибки. А вот православие как-то хитро от этого обвинения увернулось. Но инквизиция на Руси была! И не думайте, что в виде исключения. Масштабы немалые…я бы сказал даже большие. Пытки изощрённые, костры, тюрьмы… И я вот только сейчас подумал о том, что церковь, когда физически уничтожала инакомыслие просто примитивно мстила миру за те времена, когда первых христиан уничтожали римляне. Это же надо! Как просто! – светился Тигран Ашотович. – Они выросли и по всем законам психологии, как дети, вернули насилие с процентами. Скажу больше: они осуждали римлян и за это заняли их место. Но всё равно вот так взять и отвергнуть многовековую традицию. Не знаю…
- Зевса тоже отвергли…и Перуна. – засмеялся Виктор. – Тут главное делать это спокойно и ненасильственно. Просто отложить в сторону без осуждений. Как ребёнок игрушку…потому, что вырос. А что взамен? – он посмотрел на профессора Колпина. – Вот товарищ физик тут у нас сидит…он нам и поможет в этом вопросе.
 Михаил Иванович с пирамидой на голове отслеживал разговор и одновременно уходил в себя, прислушиваясь к своим ощущениям. Он виновато улыбнулся, когда все посмотрели на него, как на человека, способного дать новую религию.
- А что я? – пожал он плечами.
- Это всё уже было! – со знанием дела заявил Тигран Ашотович. – Уже заявляли умники всякие, что мир можно познать с помощью науки и техники…что человек хозяин природы, что бога нет! Всё это уже было, молодой человек! Результаты только плачевные!  
- Такого ещё не было. – твёрдо заявил Иванов. – Я ещё раз вам повторю: прямо тут сейчас древние знания входят в резонанс с достижениями современной науки. Рождается давно предсказанная всеохватывающая метанаука, включающая в себя традиционную науку, религию и искусство. Круг замыкается. Мне Николай Николаевич успел рассказать, что профессор обнаружил связь высокочастотных волн и Библии. Так?
- Это было нечто. – согласился Михаил Иванович.
- Прекрасно. Вот и давайте все вместе эту тему развивать. Я уверен, что прямо тут у нас есть всё для этого необходимое…смелее, господа. Каждый из нас сотворён по образу и подобию бога – вот главный ключик к этой головоломке! Выкиньте из головы бредни о своей ограниченности, греховности и порочности! Мы богоподобные существа! И давайте исходить из того, что бог хочет, чтобы мы его поняли!
- Давайте! – завёлся Самсонов. – Как же мне всё это нравится! А почему не мы? Нет, вы мне скажите, почему не мы?
- Михаил Иванович. – обратился Иванов к профессору. – Расскажите про ваши волны.
 Колпин словно находился в прострации. Ему пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы вернуться к реальности и выйти из под действия пирамиды.
- Невероятно. – улыбался он. – Мозг и вправду становится невесомым…фантастика. А может это самовнушение? – посмотрел он на Николая Николаевича.
- Какая разница? – улыбнулся тот, несказанно довольный тем, что его открытие признал настоящий учёный. – Но навряд ли это самовнушение. Я про серьёзные опыты с пирамидами читал. Самые настоящие чудеса. Над пирамидами зафиксированы многокилометровые ионные столбы. Они гармонизируют окружающее пространство. Ведь человек забавно устроен. Люди готовы смириться с тем, что здоровье можно восстановить за огромные деньги у невероятных специалистов. Сама же мысль о том, что ежедневное сидение по десять минут в самодельной пирамиде способно ускорить регенерацию тканей и гармонизировать энергетические потоки для них абсурдна. Большинство вообще отказывается признавать себя чем – то большим куска мяса с электромагнитными рефлексами, а не удивительнейшей системой  приёма и передачи колоссальных космических энергий. А пирамида с этими энергиями как-то работает.
- Это старый спор о сознании. – со знанием дела кивал профессор. – Традиционная механистическая наука считает сознание порождением высокоорганизованной материи, а вечная философия наоборот, видит сознание основой, творцом и первопричиной любой материи.
- Сначала мысли…никак иначе. – твёрдо заявил библиотекарь. – Простите если кого обижу, но любой взрослый человек, не заметивший, что его жизнь – есть воплощение его мечтаний, страхов, фантазий желаний…такой человек лично у меня вызывает жалость. Он живёт в пустоте. Подобное существование, на мой взгляд, просто ужасно. Естественно тут нужно поработать с памятью и проанализировать…но это того, несомненно, стоит.
 И снова в кабинете на какое-то время повисла тишина…на этот раз немного неловкая. Каждый словно прислушался к себе, чтобы определиться в отношении к смелому заявлению.
- А что вы про холодный термоядерный синтез знаете? – осторожно поинтересовался Колпин, обращаясь снова к Николаю Николаевичу с почти юношеским волнением внутри.
- Я на сайте New age masters прочёл лишь, что реактор для холодного термоядера должен иметь пирамидальную форму, а сама реакция соединения ядер водорода будет протекать в точке неустойчивого их равновесия при пересечении торсионного и электромагнитного полей с системным коэффициентом 1,618, по схеме христианского креста.
- Известный коэффициент. – улыбнулся Михаил Иванович. – Этот коэффициент был