СОРНЯКИ

немного, - словно оправдываясь, сказал он.
- Да уж, немного, - повторила Аврора. Она испытующе на него смотрела, желая понять, что с ним происходит. Главным для нее было знать – слышал ли он тот злосчастный разговор? Поль спокойно окинул ее взглядом. Был он как всегда приветлив, насколько это возможно для его характера, спокоен, замкнут. На свои творения смотрел с безразличием. Видимо за прошедшие двое суток выплеснул все накопившееся в душе с помощью красок, а теперь отходил от нового для себя занятия.
- А эта? Порвать? – и он указал еще на одну из картин, лежащих поодаль на табурете. Мадам Люси встрепенулась.
- Аврора, я забыла тебе показать кое-что еще, - и прикрепила к мольберту небольшое полотно.
- Как понимаю, это из раннего, месье Поль?
- Вы правильно поняли, с этой картины я начал, мадам Люси, - вежливо ответил он. Исчез жаргон, улетучились простецкие словечки. Теперь юноша изъяснялся на общепризнанном, в приличном обществе, языке. После десятков хороших романов, которые он за последнее время проглотил, давалось ему это с легкостью. Собственно, как и все, за что он брался. В юноше чувствовалось благородство. Очевидно, он был хорошей породы, кровей. Если так можно сказать о человеке. Аврора взглянула на картину. Она была первой в жизни Поля, поскольку раньше он красками никогда не писал. Сюжет был простой, на столе лежало несколько булок. Бутербродов. Бургеров, как называл их Поль. В резиденции таким названием не пользовались, даже не знали, что это такое - Поль принес его из своего города. Там, по его рассказам, питались в основном подобной пищей. Вся их еда помещалась в бургер.
- Казалось бы, ничего удивительного? Да, Аврора? – спросила мадам Люси.
- Бутерброды на тарелках, - ответила девушка.
- Больше ничего не замечаешь?
Аврора опять сосредоточилась на картине, выражение лица ее начало меняться. Сначала это было удивление, потом изумление, наконец она, словно прозрела:
- Невероятно!
- Заметила? А ведь я ничего тебе не говорила!
- Да ладно вам, – скромно пробурчал Поль.
- Не “ладно”, совсем не “ладно”, юноша! Рассказывай, девочка, что ты видишь?
- Поль рисует запахи!
- Совершенно верно!
- Здесь три бутерброда. Они абсолютно одинаковые. Под хлебом скрыто их содержимое, оно не видно, но я знаю, что находится внутри каждого из них.
- Говори!
- Этот с сыром и ветчиной.
- Месье Поль, правильно? – уточнила мадам Люси.
- Это же просто.
- Конечно, просто! Еще как просто! Кто бы сомневался, что внутри этого бутерброда находятся именно ветчина и сыр. Здесь?
Аврора присмотрелась:
- Этот сладкий, думаю этот пирожок с клюквой и малиной.
- Месье Поль?
- Верно. С запахом клюквы и малинки.
- А этот с курицей, майонезом, листьями салата и…, и…, - Аврора ненадолго задумалась.
- Ну же? – не выдержала мадам Люси.
- …с огурцом!
- Да, Поль?! – уже кричала мадам Люси.
- Да. Да! - улыбнулся Поль, - с запахом огурца.
- Грандиозно! – ликовала учительница живописи.
- Как ты это делаешь? – изумилась Аврора.
- Просто рисую.
- Но это невозможно!
- Элементарно.
- Но как? – не понимала девушка.
- Это очевидно, - сказал Поль, не зная, что добавить еще.
- А я говорила! – воскликнула мадам Люси. – Конечно, он не знает. Еще бы!  Кроме господа бога этого не знает никто!
- Первая работа на холсте, - прошептала Аврора. – Да, Поль?
- Да, - ответил он и широко улыбнулся. – Что тут такого? Нарисовал три бургера, делов-то, - сорвалось у него. Было видно, что он доволен оценкой своих работ. Казалось, парень не ожидал такой реакции, не понимал, что создал своими руками. Рисовал он просто для себя.
- Действительно, делов-то! – воскликнула мадам Люси. – Простите, как первая работа? А раньше на чем вы писали, молодой человек? Там у себя в 25-й на чем вы работали?
Поль промолчал, за него ответила Аврора:
- На экране.
- На экране компьютера?
- Да.
- Потрясающе! – у мадам Люси не находилось слов. Она немного молча постояла. – Ладно, молодые люди, я вас покину, - тактично сказала она, взглянув на Поля. Перевела взгляд на Аврору, о чем-то подумала, улыбнулась, тряхнула головой и довольная удалилась, бормоча под нос: - Действительно, делов-то. Ха!

14

Эти двое остались одни. Поль равнодушно окинул взглядом картины, зачем-то начал их снимать с мольбертов. Не зная, что с ними делать, сложил аккуратной стопкой на подоконнике. Наконец повернулся к Авроре. Девушка молча наблюдала. Она так хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Именно он. Хотела услышать его голос, понять, что чувствовал он все эти дни? Думал ли он о ней? Нужна ли она ему, в конце концов? Он не представляет, чего стоили ей эти бесконечные дни, часы, минуты и секунды, проведенные в неведении. Вдруг Поль подошел, заглянул в ее широко раскрытые глазища. Смотрел внимательно. Потом улыбнулся, провел рукой по ее волосам и просто сказал:
- Здравствуй.
В этот миг самое страшное осталось позади. Он ничего не знает! Последние три дня он рисовал. Просто рисовал. Улыбка его казалась такой родной, открытой. Больше она не хотела ничего. Она не отпустит его. Что бы ни говорили – не отпустит.
- Ты нарисовал запах огурца?
- Вроде того, - усмехнулся он.
- Теперь нарисуй этот чертов огурец.
- Не уверен.
- Пойдем, я покажу тебе, как он выглядит.
Через несколько минут, преодолев небольшое расстояние, они оказались на небольшой парковке, где стояло несколько десятков новеньких, словно игрушечных, автомобилей. Раньше они сюда не заглядывали, Поль видел эти машины в резиденции впервые. Аврора уверенно подошла к одному авто, заскочила туда и воскликнула:
- Садись.
Поль занял место пассажира на переднем сидении рядом с ней. Аврора повернула ключик, который находился в замке зажигания, и они тронулись с места. Поль сразу отметил, как она ловко управляется с машиной. Уверенно красивыми руками она держала руль, маневрировала, когда они выезжали с парковки, потом быстро разогнала автомобиль, выскочив на трассу. У себя в городе он знал лишь несколько крутых девчонок из богатеньких, которые садились за руль. У них были свои машины, но не было такого изящества, непринужденности – одни понты. Авроре такое занятие было к лицу. Он давно заметил – все, что девушка делает, получается красиво.
Городок остался позади, за окном мелькали поля, редкие деревья, пролески, а солнце, поднимаясь из-за горизонта, указывало путь.
- Что это? – спросил Поль, указав на непонятные сооружения, стоящие вдоль дороги.
- Не знаешь? – весело отозвалась Аврора.
- Напоминают ветряные мельницы.
- Ты прав. Мы их называем ветряками. Эти лопасти вращаются, а внутри каждой такой конструкции находится механизм, который преобразует их движение в электрический ток. Вот откуда в нашем поселении свет. Так мы экономим топливо. Ничего не сжигаем. Все экологически чисто.
- Понятно, - ответил Поль, вспомнив, что все время пребывания в резиденции не видел ни одного генератора.
Скоро показались низенькие строения, и машина остановилась.
- Пойдем, - воскликнула Аврора, выходя из машины. Поль молча последовал за ней.
- Здесь у нас фермы. В этих помещениях и загончиках выращивают кур, гусей. В той большой постройке обитают коровы – видишь, они бродят по лугу и едят траву. Там их пасут, а потом пригоняют обратно.
- Зачем собаки?
- Собаки помогают пастуху, чтобы животные не отбились от стада. Еще они защищают от волков… А здесь у нас разводят лошадей. Ты когда-нибудь ездил на лошади? – спросила она, но перехватив его взгляд, поправилась:
- Извини.
- Хотел бы проехать на таком Росинанте.
- Идем, я тебе все покажу, - с радостью воскликнула девушка.
Эти двое приблизились к низкому деревянному забору. Аврора открыла калитку, и они оказались на поле миниатюрного ипподрома.
- Пойдем, я познакомлю тебя со своим любимцем. Это конюшня. Здесь он живет.
Поль впервые видел лошадей. Их было здесь несколько десятков, каждый находился в своем стойле, а под ногами у животных было набросано много сухой травы.
- Сено. Они им питаются, - пояснила Аврора. Взяла небольшой пучок и протянула коню.
- Здравствуй, Цезарь. Ты на меня не обижаешься? Я тебя совсем забыла.
Цезарь протянул губы и взял корм с ее руки, хотя рядом такого сена было навалом. Значит, не обиделся.
- Попробуй! – предложила девушка, дав Полю пучок лошадиной еды. – Покорми его.
Поль взял сено, протянув его Цезарю. Тот какое-то время внимательно, оценивающе на него смотрел, затем перевел взгляд больших умных глаз на Аврору и снова на него. Вдруг взял из его рук еду. Губы его были теплыми и нежными.
- Не у каждого он будет есть с руки, - воскликнула Аврора. – Ты ему понравился.
Она подозвала конюха, который возился неподалеку, тот мигом оседлал Цезаря и вывел его из конюшни. Аврора ловко вскочила на скакуна и стремительно помчалась по небольшому кругу.
Поначалу Поль испугался. Такая миниатюрная, хрупкая, по-сравнению с этим огромным животным, девчонка мчится на нем верхом. Тем временем скорость становилась все больше. А если он ее сбросит?! Даже с такой высоты можно грохнуться так, что переломаешь себе ребра, потом останешься калекой на всю жизнь. Стало не по себе. Но девушка так уверенно, легко, а главное, весело сидела в седле, так ловко понукала скакуна, задорно кричала, что он успокоился и залюбовался. Смотрел и не мог отвести глаз. Вспомнил девчонок - ее ровесниц, с которыми там, у себя в городе, тусовался. Все они были крутыми, ловкими, оторвами и задирами, сильными и выносливыми - иначе не выживешь. Каждая могла за себя постоять. Представил их на ее месте. Потом представил Аврору, держащую в руке биту перед броском. Не получилось - такое было невозможно. Была она совсем другой.
- Хочешь попробовать? – крикнула Аврора. Она сделала несколько кругов, спешилась рядом и легко соскочила с коня. Теперь стояла, а в глазах ее светился безумный восторг. Девушка тяжело дышала, лицо ее раскраснелось. В ней было столько страсти, юношеского задора. Он не видел ее три дня! – вдруг подумал Поль. И только безумные мазки в полудреме усталости от бессонных ночей спасали его. А сейчас он снова ее встретил. Она так близко. Стояла рядом, словно светилась изнутри, источая радость и тепло. Аврора счастлива, - подумал Поль. И еще подумал: - Как она далеко – совсем на другой планете…
- Хочешь проехать? Не бойся! – повторила девушка.
- Я не боюсь.
Аврора показала, как нужно заскочить на лошадь, как усесться в седло. Поль внимательно слушал, он снова учился. Сколько в замечательных книгах он прочитал о мужчинах, которые жизнь проводили с этими благородными животными. И вот он в седле.
- Как это называется? – спросил Поль, сидя верхом.
- Узда.
- Ему нравиться?
- Что? – не поняла она.
- Ходить в узде?
- Он любит нас, поэтому, наверное, нравится.
- Любить, значит жить в узде, - пробормотал Поль. Но Аврора его не услышала. Она медленно повела коня по полю. Вдруг Поль сделал движение, и Цезарь, послушно отреагировав на его команду, подчинился и легко понесся по кругу, чувствуя на себе человека, который делает это впервые. Он знал, что везет на себе друга любимой хозяйки. Сейчас ему ничего не стоило сбросить этого типа на землю, а еще лучше на деревянные бревна, которые ограничивали загон. Потом подойти, пнуть копытом разок-другой. Но делать этого он не будет, потому что Аврора любит незнакомца - это заметно. Значит, он довезет его бережно, в сохранности.
Поль,