Регар хотел защитить меня, но сделал лишь хуже. Я хотела разобраться в Сколере, спасти Регара, и жить…и не могу. Лепен просто хотел меня любить, но не сумел. А Мальт имел свое задание. Всё вышло не так. Никогда так не выйдет, как надо было, как хотелось бы, чтобы вышло.
-Ты сможешь жить с этим? – Эмис спросил тоже тихо. Их сейчас было двое, но они боялись говорить громко, словно стены могли услышать и укорить.
-Я смогу с этим умереть.
Эмис походил взад-вперед по комнате, бросая редкие взгляды на Арахну. В нем происходила борьба. Уличный дух, поселившийся плотно и не желавший оставлять его мятежного рассудка, твердил, что надо собрать нехитрые пожитки и свалить подальше. Но сердце щемило при одной мысли о том, что Арахне придется пройти через все одной.
Она ничего не значила для Эмиса, но он был человеком жалостливым и не мог бросить ее сейчас. Надо было это сделать раньше, либо уже пойти на это после всего.
-Пойдем, пройдемся? – предложил Эмис и Арахна, ожидавшая всего, что угодно, а в особенности самого плохого, взглянула с изумлением и заметно растерялась.
-Пойдем, - повторил Эмис, отворачиваясь от нее вроде бы как оправить плащ, а на деле, чтобы не смотреть ей в глаза, и быть избавленным от необходимости жалеть или презирать.
Она покорилась.
На улице было оживленно. Даже в такой ранний час для Секций и Коллегий было удивительно и странно видеть такую кучу людей. И, что самое главное – не было степенно прохаживающихся, переговаривающихся членов разных или одной Коллегии, а все, словно, спешили, боясь даже взглянуть друг на друга.
В былое время…еще пару дней назад, откровенно говоря, на улицах было шумновато, но не настолько. Всегда находился какой-нибудь важный представитель, неспешно прогуливающийся по проулкам меж зданий и твердившим поручения своему спешащему помощнику. Или были женщины, остановившееся в неудобном узком месте поболтать, да так, что все, проходящие мимо, либо задевали их, либо вынуждены были огибать, но…
Сейчас никто почти ни с кем не заговаривал, и от этого было тревожно. Поначалу Арахна даже не сообразила, что именно изменилось, но все-таки сообразила.
Всё было не так! Прежде приветливо открытые окна той же Коллегии Сиротства или Коллегии Сопровождения – наглухо закрыты, а те, что не удалось закрыть ставнями, закрыты тканью, одеялами и простынями. А двери, которые, к примеру, у Коллегии Устройства всегда были распахнуты на обе свои части, закрылись. В окнах не было видно людей – все закрыто, запрятано. Снующие, торопливые тени, а не люди спешили по проулкам.
Арахна увидела в суете знакомые черты и бросилась, налетая на других, в надежде поймать знакомую фигуру. Фигура увидела эту попытку и остановилась.
-Лиана! – выдохнула Арахна, увидев судью, - здравствуй.
-И тебе, - настороженно кивнула Лиана, на всякий случай, оглядываясь.
-Ты…- Арахна заметила эту оглядку, но сделала вид, что ослепла, хоть и осеклась, покоробленная. – Ты не знаешь ну, о Регаре?
-Знаю, - Лиана скрестила руки на груди, глядя на Арахну так, как прежде никогда не глядела.
Арахна отступила от нее на шаг. Ей казалось, что Лиана должна понять безвыходность положения Арахны, но откуда в ней это презрение? Откуда эта ненависть, ничем не прикрытая?
Говорить расхотелось, Арахна уже решила идти, когда Лиана сказала, не справившись со злостью:
-Я думала ты нормальная, добродетельная, а ты…подстилка!
И еще до того, как Арахна глянула на Лиану, оскорбленная и уязвленная совершенно непонятным образом, исчезла, смешавшись с другими. Тотчас Арахну перехватили за руку и оттащили в сторону. Она, все еще находясь в смешении чувств, не отреагировала, даже когда узнала Оллейна – члена Разъездной Коллегии, с которым когда-то была дружна, а теперь уж и не знала.
-Ты что здесь делаешь? – спросил он сурово.
-Что происходит? – задала встречный вопрос Арахна. – Что со всеми?
-Ты не знаешь? – удивился Оллейн, и, подумав немного, сказал, - грядут перемены. Народ опасается. Каждый оглядывается, опасается. Стены, окна, двери – все пытаются защитить.
Арахна кивнула, понимая. Она хорошо знала на примерах истории, что в любом перевороте, бунте или хоть сколько-нибудь значащей перемене льется кровь. Если уж принц Мирас затеял стать королем…да, ей нужно было и не спрашивать, а самой догадаться о том, что люди бояться.
-А где же люди короля? – удивилась Арахна.
-Какие еще…люди? – четко выделив последнее слово, спросил Оллейн, - горстка! Тьфу!
Он отошел от нее и собирался продолжить путь, когда Арахна сказала:
-Регара казнят.
-Знаю, - ответил Оллейн и вдруг добавил, - этот Мальт не доведет тебя до добра. Ты совсем ничего не знаешь, а, между тем, уже виновата.
И ушел. Арахна стояла, тупо глядя ему вслед. Не зная, что ей предпринять в эту минуту. Почудилось, что она осталась одна в целом мире и только от нее зависит теперь, как кончится ее жизнь, но нет – наваждение спало. Из ниоткуда появился Эмис, потрепанный и больше походящий на себя прежнего.
-Плохая новость, - сообщил он деловито, - опасаются погромов. Мол, ветер дует у трона, ветер перемен. Люди бояться крови и сведения счетов.
-Да, - согласилась Арахна, - так всегда бывает.
-Вторая плохая новость – тебя ненавидят, - продолжил Эмис буднично. – То есть. Именно тебя не знают, но твое имя уже связано с именами каких-то потенциальных врагов и палачей…то есть, не таких палачей, как ты сейчас, а…
Эмис сам запутался. Арахна остановила его:
-Предполагают, что я одна из тех, кто может устроить погромы и начать лить кровь?
-Да, именно так! – обрадовался Эмис. – спасибо.
Арахна усмехнулась и, понимая, что ей больше нечего делать на улице, пошла обратно, в Коллегию Палачей, выделявшуюся теперь среди других Коллегий запустелостью и открытостью. Но, чтобы вернуться, потребовалось больше мужества. Арахна набросила на голову капюшон, не желая, чтобы кто-то случайно узнал или увидел ее. И сама, проходя незаметной суетливой тенью, услышала, что один из членов Коллегии Устроителей сообщил, помогая закрывать окна в своей Коллегии:
-Среди всех перебежчиков самые подлые те, что будут карать своих.
-А у палачей, говорят, это нынче модно! – хохотнули ему в ответ. Арахна не выдала себя и прошла мимо.
-Помяните мое слово – улицы будут красны от крови и негде будет ступить от тел, - какая-то безумная женщина выросла перед Арахной, прерывая ее путь, - о, защитите же детей! Защитите же…
Арахна, не примериваясь, оттолкнула женщину и та отлетела, оказавшись преступно легкой. Упала на землю и начала браниться, проклиная всех глупцов, что не слушали ее, и всех, кто вообще причастен ко всякой Коллегии, всех заговорщиков.
Тяжелее всего было проходить мимо Коллегии Сиротства. Там всегда в окнах можно было увидеть кого-нибудь из детей, чаще всего в верхних комнатах, где оставляли, не пуская до учебы, ужина или прогулки, проштрафившихся – оставляли просто сидеть и смотреть в окно. Но сейчас, смотри или нет, а сквозь плотную завесу ничего и никого не увидишь.
Неужели надвигается смерть? Неужели польется кровь? Кровь невинных?
Арахна с каждым шагом все больше и больше понимала, как ничтожен и как слаб один человек. Одновременно – как и силен. Захотелось принцу Мирасу на трон и вот, готова разразиться буря. Но если ей захотелось бы остановить все это. То что она сделает? Да даже если ей сейчас броситься к королю, каяться и говорить о делах принца, кто станет ее слушать? И если броситься самой на эшафот, в петлю или под нож – никому это не принесет ничего.
Так что же? Жить?.. выживать, растеряв все прежнее? Ей ведь правда нечего и некого больше терять. Наверняка готовятся приговоры или уже готовы на Регара и Лепена. Сколера уже нет. мира нет и прежний – иллюзия?
Жить?! Выживать. Существовать, покоряясь всем волнам и течениям, что подхватывают ее.
Арахне вдруг стало смешно. Это ее решение, этот выход, подсказанный услужливым умом, ничем не отличался от прежней ее жизни. Там она тоже просто жила так, как это ей позволяли. Ее берегли и она не вникала. Вот и вышло, что она, Арахна, палач двадцати двух лет отроду, совершенно не знала жизни, которой живет Маара и которой, оказывается, живет она сама. Ни о политике, ни о бедствиях народа, ни о грязи своей же Секции и даже Коллегии она не знала.
У нее не было даже мечты. Была лишь устойчивая, спокойная жизнь. Ей казалось, что так будет вечность, что это и есть счастье и никогда Арахна не смотрела в завтрашний день.
А теперь на нее, уцелевшую еще каким-то чудом, не сломленную, едва-едва выдерживающую все, что обрушилось на душу, вдруг снисходило прежде неизведанное чувство. Какая-то обида, досада, тоска и в то же время странное пробуждение наступало в ней. Именно сейчас, с каждым шагом по пути в ненавистную уже и запятнавшую себя Коллегию она просыпалась!
Регар когда-то написал для нее сказку о человеке, который спал под деревом тысячу лет без пробуждения, а пробудившись, страдал от того, что свет слишком яркий, мир очень уж шумный, все изменилось и ему хочется обратно, но позже он познал жизнь и сожалел об упущенном тысячелетии. Арахна не любила эту сказку. Написанная косноязычно, хоть и со всем старанием Регара, она была жестока и скучна одновременно.
Но теперь Арахна вспомнила эту сказку. Она, как и тот герой, спала, пробудившись же, страдает, но и пробуждение отзывается в ней новыми чувствами.
«Человек способен на все!» - говорил Шестой Рыцарь Луала своим последователям, так может быть. И правда – способен? Привыкнув к горю, к выжженному миру, к пустыне, можно дать жизнь чему-то новому?
«Вот как люди уходят после утраты чего-то дорого в идею. Вот почему Мальт стал таким… таким!» - каким именно у Арахны не нашлось мысли.
Но если на улицу выползало измученное существо, виновное во всех грехах – чужих и своих, то вернулось все такое же виновное, но готовое еще жить. Ей все еще было тяжело, тяжесть подступающей казни, которой ей придется распоряжаться и которую придется проводить, обрушивалась и вдавливала, но…
Больше не перекрывала всех мыслей.
«Я буду свободна» - вдруг подумала Арахна и не смогла прогнать эту мысль. Она устала от горя, и не знала еще, что оно может быть бесконечным.
А когда вошла в Коллегию и увидела в кресле мальта, то даже не удивилась, лишь оглянулась на дверь, чтобы увидеть замершего в дверях Эмиса.
-Мы дверь ошиблись? – предположил Эмис с неприязнью, которую даже не пытался скрыть.
-Я принес приговоры, - Мальт даже не взглянул на барда и протянул Арахне три свитка. Она вопросительно взглянула на него и дознаватель пояснил. – Регар, Лепен и Иас.
-Точно…- Арахна думать забыла про девушку. – Что. Ее тоже обвинили в заговоре?
-Она не наш заговорщик, а просто дура, - покачал головою Мальт, - если ты когда-нибудь пробовала организовать что-то хотя бы с двумя или тремя людьми, ты поймешь, что твое предположение – абсурд. Нас много, но не каждый преступник идет из наших.
-Не пробовала. Я вообще много чего не пробовала, - Арахна бережно приняла свитки.
-Я пришел, чтобы убедиться, что ты не сотворила глупости, - признался Мальт. – Это будет досадно. И очень много может причинить неудобств.
Арахна не ответила.
-Так как ты? – совсем другим тоном спросил Мальт. – Это будет…
-Я справлюсь, - перебила Арахна. – Я клянусь
