никто во мне не выживет, сожрёт их соляная кислота, точно сожрёт.
Набарахтавшись, поныряв, вылезаю, мокрая и счастливая. Все переживания как будто смыло, именно смыло. Солнце греет, дует тёплый ветер и очень хочется есть. Ко мне подходит мамаша с коляской, ребёнок крохотный, кувыркается, как и я, радуясь солнцу. Мамаша смотрит на меня, на аттестат, она старше меня лет на пять, не больше. Улыбается, поздравляет, а я даже не поднимаю аттестат, он так и валяется в траве, хоть бы его кто унёс, выбросил. Она угощает меня молоком и булочками, у неё много с собой всего. Садимся на траву, болтаем ни о чём, слушаю её рассказы про школу, про своего сыночка, что всё меркнет после рождения ребёнка, что она всё отдаст, лишь бы он жил. И я, всё отдам, лишь бы жили малыши. Это не пустые слова, такое обещание даётся раз в жизни, и я его дала, себе, навсегда, никогда не заберу, не разрешу себе жить иначе.
Скоро, очень скоро мне исполнится 19 лет. Не чувствую возраста, как не поняла раздутого празднования восемнадцатилетия, не у меня, наблюдала за другими. Нет, никто не приглашал на праздник, многие свой праздник делают достоянием общественности.
Мои сверстницы переменили по нескольку парней, кто-то строит из себя лесбуху, кто-то недотрогу. Мне незавидно, ничего не хочется и никого. Я ходила к гинекологу, выясняла, не фригидная ли я. Непонятно, и так, и так, выбирай любую версию. Мама успокаивает, что всё впереди, у неё тоже долго не было парня, но она хотела отношений, а я нет. Не интересно даже следить за другими, не выношу кино, дурацкие романы, скучно и однообразно следить за теми, кто хочет потрахаться, но оковы морали и лживого воспитания мешают снять штаны и начать при всех, не стесняясь. В этом плане порно самое честное кино, но тоже глупое и однообразное, как будто следишь за дикими животными в каменных джунглях, я не такой любитель животного мира. По-честному, мне плевать на животных.
Радует то, что мама с Дамиром договорились, точнее, она сломалась, и это её слова. Иногда она ночует у него, возвращается немного бледная, сконфуженная, но довольная, счастливая. Я думаю, что им пора съехаться, я способна жить одна, и я хочу этого, не всегда, но так, неделя через неделю, было бы неплохо.
Глава 27. Пришла грызть гранит
Всё лето я прокаталась на лыжах, я весь год катаюсь на лыжах, и в дождь, и в снег, в любую непогоду. Сточила уже два десятка колёс, поломала шесть палок. Врачи шутят, что я готовлюсь к «лыжне России», а я даже не думала об этом. Не хочу соревнований, духа соперничества, я катаюсь для себя, проветриваю голову. В парке меня все знают, следят за спортивными успехами, а алкаши на лавках сверяют по мне часы, я тренируюсь в одно и то же время. Приятно быть сильной, не жалкой худой развалиной, падающей от порыва ветра. Я и теперь худая, но не скелет, масса не набирается, фигура стала женственнее, проще говоря, я стала круглее, грудь подросла до первого размера, есть повод меньше комплексовать.
А я вроде и не комплексую, хожу в том, что нравится, в основном это джинсы и кофты с капюшоном, кроссовки, а когда дождь – на голове кепка. Иногда хулиганю, изучаю реакцию самцов. Надеваю короткое платье, мне его подарила мама, нежно-голубое, с кружевами на лифе, со свободной юбкой, руки оголены, на плечах узоры. Заделываю волосы в пучок, две палочки из чёрного дерева, а на ноги босоножки на высокой платформе, не люблю каблуки, боюсь, что сломаются в самый неподходящий момент, и иду гулять, шатаюсь по торговым центрам, ем мороженое в кафе и наблюдаю, как пялятся на мои ноги, на трусы, когда ветер поднимает полы платья, а я делаю вид, что не замечаю этого. И странно, никто не подходит знакомиться. Сначала я подумала, что дело в макияже, точнее в его отсутствии. Накрасилась, подвела глаза, губы розовой помадой, лицо стало гораздо ярче, а я старше. Надела пуш-ап, на два размера, смешно выглядит, если знать, в чём обманка. Стали пялиться чаще, но не подходят. Я пока не определилась, хочется мне этого или нет чтобы со мной знакомились, есть небольшое чувство обиды, не более.
В конце лета мы с мамой и Дамиром ходили в кино, я в своем маскараде. Пока я ждала за столиком в кафе, Дамир разглядывал меня со стороны. Он сразу понял, почему самцы шарахаются от меня, дело во взгляде, он у меня насмешливый и злой. Снежная королева, так он назвал меня, и похоже, я и сама чувствую, что внутри у меня лёд.
В конце июля я сдала документы в университет. Ничего не выбирала, как метила на медицинский, вторая специальность биохимик, так и подала. Меня в школе пугали, что надо будет приезжать на собеседования, сдавать тесты, писать химические диктанты и много ещё всего потому, что я не набрала нужный балл по рейтингу и моё положение шаткое, слишком многого хочу. Страшно, и правда было страшно, что меня отвергнут, именно отвергнут, я так это воспринимала. Подаваться в другое место я не хотела, столько времени занималась на этих курсах, влюбилась в это здание, в эти коридоры, аудитории, восстановленные, с широкими дубовыми столами, уходящие высоко от кафедры. Как я мечтала, что буду сидеть там, слушать лекции, учиться, это странно, не похоже на моих сверстниц, но я хочу учиться, очень хочу!
Отправила документы и ушла на весь день гулять, забыла про режим, про таблетки и прочие кандалы. Сидела на берегу пруда и старалась не думать, ни о чём, не терзать себя мыслями о том, что я буду делать, если мне откажут? И ничего не получилось, довела себя до слёз, пришла домой зарёванная, бледная, с опухшими глазами, раздувшимся лицом – ну и страхолюдина я, ужас просто! А мама не понимает, то улыбается, то бледнеет от моих всхлипов, спрашивает, что случилось, а я молчу, реву, уткнувшись в зеркало в коридоре, бьюсь головой о стекло, как рыба об лёд. Пощёчина вернула меня обратно, что-то повернула в голове, мозги в пазы встали, я вспомнила, так часто говорил папа, когда до меня доходила задачка или упражнение, которое мы долбили не один час. Собралась с духом и выдала, что жизнь моя кончена, что пойду работать медсестрой или санитаркой в хоспис, в этом же мне не откажут?
Мама силой подвела к компьютеру, усадила за стол и заставила читать ответ. Решение пришло через час после подачи документов, я читала его десять раз, не веря, читая заново, пугаясь, что мне это кажется, читая снова, снова, снова! Меня приняли! Без собеседований, без тестов, вопросов, диктантов! Я неделю потом ходила, не верила, перечитывала решение, пока до меня не дошло, мозги не встали в пазы, что так и должно было быть, они же знали меня гораздо лучше, чем школа, чем эти коучи, психологи, методисты, завучи и проча сволочь!
У меня оставалось несколько недель до начала учёбы, я всё оформила в начале августа, всё сдала, получила форму для торжественного посвящения в студенты, надо было её перешить, сузить под фигуру. Мне выдали мужской комплект, на таких высоких девушек не рассчитывали, я даже рада, что буду в брюках. Дамир отвёз меня на дачу, целый загородный дом, где я и провела остаток лета.
Место было роскошное, большой двухэтажный дом, кирпичный, пахнущий внутри сосной и лиственницей, в котором можно было жить и зимой, сауна, бассейн на улице, небольшой, но в нём можно было и поплавать. Я гуляла по лесу, ходила к речке по утрам, а днём, в самую жару, пряталась в тени деревьев или барахталась в бассейне. Я была одна, забор высокий, три метра, соседей не слышно и не видно, поэтому я так обнаглела, что загорала и купалась голышом, оказывается, это так приятно поваляться на зелёной траве, когда земля влажная и тёплая, а потом бухнуться в воду.
В один из дней на дачу приехала младшая сестра Дамира Полина, я совсем забыла, меня же предупреждали. В этот день я перегуляла на солнцепёке и не заметила, плавала, как обычно, в бассейне, когда увидела фигуру на краю, чуть не пошла на дно от испуга. Полина была невысокая, по сравнению со мной, с длинными вьющимися волосами, чёрными, как смола, накаченная, Дамир рассказывал, что она фитнес-инструктор. Мы смотрели друг на друга, она улыбалась, а я бледнела от стыда. Полина стянула с себя шорты, футболку, побросав на траву, туда же полетели и трусы с бюстгальтером, и нырнула ко мне. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела её смеющееся лицо перед собой.
Она была обсыпана веснушками, тонкий нос чуть вздёрнут, небольшой, очень аккуратный, как и линия губ, не слишком толстых, но и не тонких, чуть сощуренные глаза, похожие на миндаль, красивая грудь, побольше, чем у меня, плоский живот. Я так долго её разглядывала, что она, наверное, неверно меня поняла.
– Я Полина, а ты Есения, да? – спросила она детским голосом, очень тонким.
– Да, я просто постирала купальник! – заторопилась всё объяснить я.
– Прекрати, какая глупость! – она щёлкнула меня по носу, отплыла назад, а потом резко приблизилась. – Я всегда хожу здесь голая, когда брата нет. Какая ты тонкая и высокая.
Она стала гладить меня, обняла, и мы пошли ко дну. Я зажмурилась, не сразу поняв, что она прижалась губами к моим губам, вдохнув немного своего воздуха, протиснув горячий язык. Мы вынырнули, и я отплыла назад, замотав головой.
– Я не такая, – прошептала я, всё ещё чувствуя вкус её поцелуя.
Она засмеялась и поплыла к лестнице, я следом. Мы вылезли, я стала искать полотенце, а Полина просто стояла под солнцем, щурясь от удовольствия.
– У тебя есть парень? – спросила Полина, полотенце я оставила в доме, и стояла к ней боком, желая быстрее обсохнуть, одеться, укрыться.
– Нет, парня нет, – шепотом ответила я, чувствуя, что краснею.
¬– А, понятно, ещё не нашла, – улыбнулась Полина, подошла ко мне и обняла сзади. Она была ниже меня на полголовы, если не больше. – Не бойся, это не больно, а очень приятно. Я тебе покажу, как надо.
Она стала лизать мою спину, гладить мою грудь, живот, спускаясь ниже. Я вскрикнула, когда её пальцы вошли в меня, и это было не больно, скорее неожиданно. Я вспомнила этого коуча, его жадные хватания, Полина действовала иначе, нежно, но напористо. В один момент мне захотелось, чтобы мне это понравилось. Слишком долго я находилась здесь, на природе в чём мать родила, обдумывая свои желания, ища в себе гомосексуальное начало – парни же не нравятся, может, не там ищу? Солнце напекло голову, и я поплыла, не поняв сразу, что перегрелась. Голова ещё не болела, небо плыло перед глазами, всё слегка поплыло, очень захотелось пить, но жажда резко исчезла, на её место вышло непонятное желание.
Я повернулась к ней, мы поцеловались и легли на траву. Я изучала её тело, красивое, сильное, целовала шею, ласкала грудь, чуть покусывая соски, больше обращая внимания на то, как они быстро набухали и твердели от моих ласк, Полина громко стонала, смеялась. Я делала всё так, как делали девушки в роликах, видела, как реагирует Полина, а сама ничего не чувствовала, вся сжималась внутри, особенно тогда, когда она призывно раздвинула ноги, приглашая к себе. В порно всё было просто, надо лишь склониться, сунуть язык поглубже и работать, громко стонать, но я чувствовала, что не смогу, надо что-то в себе сломать, переступить через себя, вернуться и наступить ещё раз на голову, на грудь. Стало трудно дышать, голова раскалывалась.
Полина приподнялась и повалила меня на спину, накрыв волной мокрых волос, чуть ли не облизывая меня. Она
