Держи меня за руку / DMZR

ответила я, взяла порцию запеканки и стала быстро есть. Я хотела спать, а не торчать здесь.
– Вижу, ты устала. Я тоже, скоро пойду спать, напилась я что-то, – она хохотнула, погладила меня по коленке, я чуть вилку ей в руку не воткнула, но сдержалась. ¬ Завтра будет бал, ты взяла платье или будешь в шортах.
– Взяла, –¬ быстро ответила я с набитым ртом и встала.
– Спокойной ночи, – помахала мне пустым бокалом Маша.
В комнате я долго не могла заснуть, было то жарко, то холодно. Соседка тусила внизу, я приняла холодный душ и, завернувшись в пододеяльник, уснула. Снились странные неприятные сны, которые я не запомнила, осталось ощущение беспомощности и мерзости.
Проснулась посреди ночи, уже раскутанная, пододеяльник лежал почти на полу, мне было жарко. Сначала я не поняла, что меня разбудило, а как догадалась, то похолодела. Моя кровать стояла в холе номера, а Наташа была в отдельной комнате, мы разыграли это монеткой, я проиграла. В соседней комнате пыхтел парень, и тонко стонала соседка. Они шептались, громко сосались, фу, мерзко присутствовать при чужом сексе, особенно когда слышишь, как хлюпает член во влагалище. Я живо представляла всё, что там происходит, бесшумно тащила к себе пододеяльник. Пусть делают что хотят, но мне было неприятно, что кто-то мог увидеть меня в постели, в одних трусах, спящую, хорошо ещё, что не стали насиловать. Скорее всего не видели, изголовье кровати я развернула так, чтобы меня не было видно, передвинули с Наташей кровать, а то была бы как на ладони. Наташа так долго кончала, что я устала и подумала, а не встать ли и включить свет? Сдержалась, стала засыпать под их стоны и хлюпы. Разбудил меня удар двери, парень, видимо, был пьян, и слишком сильно хлопнул дверью. Я лежала и слушала, как Наташа ходит по комнате, уходит в ванную, смывает, возвращается, ложится в кровать. Вскоре послышался звук какого-то устройства, тихий, вибрирующий. Он то появлялся, то уходил, Наташа тихо стонала, полчаса играя с ним, пока не вскрикнула, и прибор упал на пол. Я не спала до утра, думая о том, что неужели я стану такой, буду тоже вот так засыпать с вибратором.

Как стало рассветать, я оделась и пошла гулять перед завтраком. Все в доме спали, нагулявшись накануне, у озера была одна я и чайки, что-то делившие в безоблачном небе. Тепло, но не жарко, чуть прохладно, когда ветер дует. Я сняла кроссовки и вошла в воду, и так сильно захотелось искупаться, а идти обратно в дом за купальником было лень. Я огляделась, на берегу никого не было, разделась и побежала в воду. Я долго плавала, позабыв про время, а когда вернулась к берегу, то у моих вещей стояла Маша, она была в шортах и майке, из-под которой виднелась маленькая грудь, похоже она совсем не смущалась своего вида, а остальные к нему привыкли.
¬ – Доброе утро, Есения. Я смотрю, ты любишь купаться голышом, – засмеялась она, держа в руках мои трусы. Она подошла к воде, сняла шлёпанец и сунула ногу в воду, тут же одёрнув обратно, словно ошпарилась. – Ой, какая холодная.
–  А ты любишь следить за другими, да? – спросила я, выходя из воды. Меня не смущала моя нагота, надо было немного обсохнуть, и я просто отвернулась от неё. Вспомнилась Полина, дача, и я вся напряглась, если она дотронется до меня, то я ей дам в лицо, тут же.
– Люблю, ещё как, – ответила Маша и обошла меня, встав ко мне лицом, смотря на меня с гаденькой ухмылкой. – Я никому не скажу,¬ это будет наш секрет.
– Можешь говорить кому хочешь, – перебила её я, и стала одеваться.
– А ты красивая, чем занимаешься? Такие ноги накаченные, плечи тоже сильные. Мне нравится.
– Лыжи, – коротко ответила я и ушла в сторону дома. Маша догнала меня и шла рядом.
– Ну, чего ты обиделась? Я хотела сделать тебе комплимент.
– А зачем?
– Просто так, хочу с тобой общаться, – пожала она плечами, это выглядело так непроизвольно и обезоруживающе, что я смягчилась, может, я слишком груба с людьми.
¬ – Хорошо, прости, если нагрубила.
– Да, ничего я отходчивая, – рассмеялась она. Мы после завтрака хотим в волейбол поиграть, пойдёшь к нам в команду? Ты высокая, нам нужны такие у сетки.
– Пойду, но я не важный игрок, я больше по лыжам, – улыбнулась я, не заметив, как она взяла меня под руку.
– Ничего, у нас нет профессионалов, все так себе – Она похлопала меня по попе. – Ого, какая накаченная, а у меня так не получается, умираю в спортзале, а толку ноль. Ну, увидимся после завтрака, я тебя найду.
Она ушла вовремя, я как раз начала закипать от злости, что поддалась. Маша побежала к двум вышедшим девушкам, обе были сонные, с бутылками минералки, щурились на солнце. Девушки расцеловались, как мне показалось, чересчур страстно. Маша показывала на меня, девушки помахали мне, я махнула им в ответ и пошла в дом.
Наташа уже не спала, она виновато смотрела на меня, врать ей не хотелось, и я промолчала, дав понять, что всё знаю. Наташа покраснела, тихо извинилась и ушла на завтрак. Я приняла душ, повалялась в кровати и пошла на завтрак. Меня встретили овациями и гиканьем, кто-то назвал русалкой, а парни передавали друг другу телефон. Я старалась не обращать внимания, быстро поела и ушла к себе переодеться в купальник.
На пляже студенты дрались за шезлонги, я положила шорты и футболку на полотенце и пошла плавать. Стало жарко, солнце слишком грело, и я вышла, желая спрятаться в тени.
– Есения! Иди к нам играть! – позвала Маша, и я вспомнила о своём обещании.
Я встала у сетки, блокирующей. Правила особо никто не соблюдал, кто хотел подавать, подавал, высокие стояли у сетки, я честно отбила десять мячей, но кто выиграл непонятно. Счёт не вели, просто играли в удовольствие. С другой стороны сетки меня несколько раз дёрнули за трусы, это была одна из тех девушек, что я видела утром, и я перестала поворачиваться к ним спиной, а они смеялись, хлопали себя по попе. Это очень нравилось парням, они в такой момент промахивались по мячу, на забаву девчонкам.
Когда игра закончилась, я поняла, что мне сильно напекло голову. Собрала вещи и пошла в номер. Залезла под холодный душ, но голова не перестала болеть. Стало холодно, начало трясти, и я вышла. Выпила таблетку и, нацепив трусы, легла вздремнуть, предварительно проверив, закрыта ли дверь. Я лежала и думала, что летний отдых не для меня, жара плохо влияет на мой организм. Наставила себе диагнозов, в уме навыписывала лекарств, процедур и слегка успокоилась.
Солнце нещадно жарило, в комнате стало душно, шторы не спасали. Я медленно погружалась в тягучий сон, таблетка начала действовать, и головная боль стихала. Мне снилось озеро, как я плыву, плыву куда-то, а потом на пляже, мне жарко и пахнет озером и духами, немного потом. Не просыпаясь, я думала, что это от меня, но я же помылась. Разные мысли лезли в голову, почему-то опять вспомнилась дача, Полина.
Я почувствовала, как напряглись соски, как каменеет моя грудь, и лёгкая волна возбуждения проткнула сверху вниз. Во сне я позволяла Полине это делать, она ласкала языком мои соски, целовала. Её горячие пальцы стащили с меня трусы, я не сопротивлялась, чуть приоткрыв глаза, не понимая, где я, на даче или в номере. Передо мной была Полина, но почему у неё были короткие волосы, и она такая худая? Она сняла с меня трусы, раздвинула ноги, удовлетворённо хихикнула и наклонилась. Я вскрикнула, когда горячий язык вошёл в меня, а жадные губы стали терзать мой клитор. Сначала мне показалось это приятным, я чувствовала, как кровь приливает вниз, как слабеют ноги. Сон вновь овладел мной, на меня накатывало озеро, жаркое, горячее.
Я проснулась и дёрнулась, сильно ударившись головой об изголовье. Передо мной сидела голая Маша, удивлённая, с открытым ртом, из которого торчал, как штырь, красный язык.
¬ – Ты что, испугалась? Почти же кончила, дурочка, – засмеялась она.
– Пошла вон! – закричала я, и головная боль вступила так, что стало трудно дышать.
¬ – Да ладно тебе, дай я закончу, а потом ты, ага? – она потянулась ко мне, и я ударила её кулаком в лицо.
Маша повалилась на пол, закричала, бешено, будто бы её резали. Я вскочила, чуть не упав от нового приступа боли, тело дрожало, и я боялась, что сейчас начнутся судороги.
Маша поднялась и, схватив стул, попыталась ударить меня, но промахнулась. Я дала ей второй раз в морду, сломав нос, и она отлетела к двери. Всё было как-то замедленно, неестественно, и мне казалось, что это продолжается мой сон, в который вмешиваются звуки извне, пытаются разбудить меня, а я не хочу.
На шум уже сбежались из других номеров, дверь оказалась открытой. Маша орала, что я сама затащила её к себе и избила, требовала вызвать полицию, а я ничего не могла сказать, челюсть сковало от головной боли и стыда, о котором я вскоре забыла. Плевать, что меня видели голой, что думают обо мне, как о лесбиянке, мне стало на всё плевать. Судорога уложила меня на ковёр, приступ начинался резко, ударив сразу по всему позвоночнику. На мгновение он стих, и я успела прошептать Наташе про укол. Она бросилась к рюкзаку, и больше я ничего не видела не слышала. Приступ повторился, потом резко кончился, затих, облегчённо выдохнула, и меня накрыл оргазм, жестокий, больной, но всё равно приятный. Тогда я поняла, как боль может быть приятной. Наверное, я стонала, не помню, не знаю, всё закончилось после укола, и я отключилась, забирая с собой истошные вопли Маши.

Мой третий суд. Я как рецидивистка, уголовница или уголовник, как кому нравится. На меня возбудили уголовное дело по статье 111 ч.1 УК РФ нанесение тяжких телесных повреждений. Ну, как сказать, повреждения не особо тяжкие, всего-то выбила два зуба и сломала нос.
И это было судилище, настоящее. Меня защищал Дамир, никогда не видела его таким, его словно раскатали катком, уничтожили. Сначала всё было в нашу пользу: врач «скорой» подтвердил, что у меня был приступ судорог и сильная мигрень, что я не вполне отдавал отчёт в своих действиях. Это первое, а второе было ещё проще – я защищалась. И напрасно мы успокоились, суд не принял ничего в расчёт. Справка из скорой не была приобщена к делу, а такого понятия, как изнасилование женщиной женщины и вовсе отсутствует. Получается, что так всегда бывает по обоюдному согласию? Или нет, правильнее сказать так: деяние не несёт тяжких последствий и не причиняет потерпевшему никаких страданий, ни физических, ни моральных. Что-то подобное значилось в заключении суда. Зато я нанесла серьёзные повреждения, из-за которых потерпевшая, Мария Сегон, вынуждена была сделать пластическую операцию, вставить три зуба и пройти курс реабилитации у психотерапевта.
Я сидела на суде и думала лишь о том, что стажировка моя в институте в Германии накрылась. Все наши ходатайства отклонялись, доводы не принимались, сторона обвинения настаивала на том, что я сама пригласила в номер Марию, обещала ей, заигрывала. Нашлись свидетели, как я плавала голышом в озере, они вывернули всё наизнанку, будто бы это я заигрывала с Машей, даже видео показали. Как позорно смотреть на себя с экрана в суде, когда на это все смотрят. Дамир выразил протест, но видео было короткое, и все уже хорошо разглядели меня во всей красе. Я тогда чуть в обморок не упала от стыда.
Наташа сама пришла в суд, рассказала, как после игры Маша уговаривала её отдать ей ключ, чтобы сделать мне сюрприз, пошутить надо мной. Здесь