проще, как мне кажется, чтобы я внутри почувствовала, сразу поняла. Возможно, в детстве или нет, когда мне сломал нос тот дагестанец, я потеряла половое обоняние, и мой мозг динозавра, на котором строились сложные структуры высшей нервной деятельности ленивого мозга, предмет гордости человечества, оставался без работы, попросту был отключён.
Мы ещё погуляли по этажам, накупив всякой ерунды для дома, мама купила мне хорошую тушь и помаду, бледно-розовую и блеск для губ, а я ей выбрала новые духи, острые, японские, как я люблю.
Домой я вернулась возбуждённая, смеялась и краснела невпопад, болтала глупости. И тут мама меня удивила ещё сильнее, чем эта игра с собой, мне до сих пор казалось, что я голая и все это видят, и это было приятно, щекотало нервы. Мама быстро собралась и уходила, она уезжала к Дамиру на два дня, и я этому обрадовалась, хотелось побыть одной, поиграть с собой без свидетелей.
– Это нормально, не вздумай ничего придумывать или заниматься самобичеванием, как ты любишь, – сказала мама на прощание, вручив мне небольшую коробку, без опознавательных знаков, белую, лишь один штрихкод на торце. Я не успела ничего ответить, как она ушла.
Коробку я отнесла к себе в комнату, сняла платье и побежала в душ. Чистая и свежая полетела мерить бельё, долго крутилась перед зеркалом, пару раз поцеловала своё отражение, хохоча и танцуя со своим отражением. Есть не хотелось, делать тоже ничего не хотелось – я захотела секса. Увидела коробку, о которой совсем забыла, села на кровать и открыла. Внутри лежал вибратор, три презерватива, батарейки и инструкция.
Сначала я покраснела, потом побледнела, доперев расслабленным после шопинга мозгом, что и мела ввиду мама. Вот какой я будущий врач, не смогла поставить себе верный диагноз, оценить своё психическое состояние и так далее. Как подумаю, так смешно становится, не зря же врачи болеют тяжелее своих больных, забывают о себе.
Приборчик задрожал в моей руке, я его погладила, как котёнка, и смущённо хихикнула, встала, обошла квартиру, никого не было, а за окном уже начинало темнеть. Некоторое время я слонялась по кухне, выискивая для себя занятия, не решаясь попробовать новую игрушку, пока не обругала себя.
Выключила в комнате свет, красные солнечные лучи смотрели в комнату, посмеиваясь. Я включила вибратор, приложила его к животу, ничего так, приятно. Расстелив постель, сняла малахитовый комплект, бережно положив его в ящик комода, и легла, завернувшись в одеяло. Я чувствовала себя такой маленькой и неопытной, какой и была на самом деле. Дожив почти до 23 лет, у меня ни разу не было секса, парня не было, но два раза уже насиловали женщины. Кое-как натянула презерватив, я и этого не знаю, как правильно делать, немного порвала его ногтями. В инструкции писали о том, как стоит начинать, привыкать, и я сначала стала массировать им грудь, вспоминая сегодняшний день, новые ощущения, моё хулиганство, которое подстроила мама.
Мне стало жарко, и одеяло упало на пол. Глаза закрыты, не то засыпаю, не то мечтаю. Хочу себе представить кого-нибудь, актёра, или парней из секции самбо, там были некоторые, которые сейчас нравились, но ничего не выходит, напрягаюсь, теряю волну, нервно вздрагиваю. И я решила не мучать себя, что привидится, то пускай и будет. Прижала вибратор к влагалищу, выронила от неожиданности, быстро подняла, медленно вводя, стало ещё жарче, ноги сами раздвинулись, и я погрузилась в полузабытьё.
Комната светлая, яркая, освещённая со всех сторон. Я лежу на кровати, бельё немного прохладное, так даже приятнее. Не вижу себя, не понимаю, ни рук, ни ног, ни живота, вижу только то, что происходит в комнате.
В комнату входит девушка, она вся светится, солнечные лучи обволакивают её, я вижу, как дрожат стёкла высоких окон, как они растягиваются от пола до потолка, сливаются вместе. Мы оказываемся в свете, нет ни стен, ни потолка, ни пола. Девушка идёт ко мне, она высокая, у неё длинные волосы, чуть ниже груди, и чёлка, как у меня, длинные подкаченные ноги, почти не скрытые тонким пеньюаром, она улыбается, губки красивые, ненакачанные, алые, глаза голубые и смеются. Я так люблю её, что протягиваю к ней руки, не могу встать. Она смеётся громче, какой же у неё нежный и тонкий голос, такой красивый, что сердце наполняется любовью, горячей, закипающей страстью кровью. И я узнаю себя – это же я, я чувствую её, её любовь, радость, возбуждение, тогда кто лежит на кровати? Вокруг меня свет, ничего не могу понять.
Она, я, как бы себя назвать, садится со мной рядом, целует меня, робко, неумело, точно, как я, целоваться не научилась. Моё желание растёт, дрожит, она или я склоняется к моим ногам и целует мой член, которого я не вижу, но чувствую всё, будто бы была рождена мужчиной. Зрение словно бы вернулось, я мужчина, нет, я это она, а это просто моя фантазия, но я чувствую обоих. Я беру в рот, ласкаю член, и мне это нравится, как он дрожит у меня во рту, как раздувается от ласк, выплёскивая капли, ещё чуть-чуть и он или я кончу.
Я смеюсь, целую себя в губы. Встаю на колени, и я оголяю плечи, грудь. Какая же я красивая, она тянется ко мне, и я целую грудь, волна жара прокатывается по всему телу. Я встаю над собой, скидываю халат, он разлетается на тысячи искр, и осторожно сажусь.
Я вскрикиваю от острой боли, забываю про неё, сквозь узкие щёлки глаз вижу свою комнату. Закрываю глаза, мне жарко, немного больно, но больше приятно, очень приятно. Сжимаю выпавший вибратор двумя руками ввожу в себя, нерешительно и поспешно, успокаиваюсь, медленнее, медленнее, больше паузы, больше. И снова свет, комната, и я двигаюсь робко, неумело, смеюсь, хочется убыстриться, но что-то мешается внутри, надо подождать, пока распрямится, привыкнет тело. Я глажу себя по ногам, по плечам, груди, попе, и падаю на себя, целую, забыв про робость, двигаюсь быстрее, быстрее, задыхаясь оглохнув от стука сердца.
Я очнулась от своего стона, громкого. Первая мысль была, что меня услышат соседи, но вторая волна оргазма заглушила всё. Я лежала и стонала, прижав руки к влагалищу, вибратор я запихнула глубоко, а боялась, что он проткнёт меня насквозь и вылезет наружу, пробив черепную коробку, а ещё анатомию сдала на отлично! Какая же дурь лезет в голову, как внезапно вспыхивают, возрождаются мракобесные страхи, накаченные трепещущей желчью правоверной морали, отрицавшей и осуждавшей всё на свете, а за это можно было бы и закидать камнями на площади или подвесить на дыбу, отрезать груди, выжечь раскалённым прутом влагалище и матку, срезать всё лишнее, обрезать, чтобы и не думала блудить. Вихрь этой дури быстро утих, идея оскопления озабоченных женщин меня почему-то повеселила, и я громко расхохоталась, в одну секунду забыв всё, переключаясь, видя яркий и тёплый свет, обволакивавший моё тело, гладивший и ласкавший. Это было так прекрасно, голова очистилась, все тревоги и переживания исчезли – я обо всём забыла!
Тело ещё подрагивало, ноги стали не свои, чужие. Прибор я выдавила из себя, он лежал подле меня, продолжая неутомимую работу, а я плакала, от счастья, от кайфа, почему я не попробовала так раньше? Мне стало так легко, я больше не переживала, что меня отчислят, готова была уже и Машу простить, всех простить. Рука потянулась к вибратору, как же тяжело приподниматься, я его выключила и упала на подушку, тут же уснув.
Утром я вскочила бодрая и свежая. Вымылась в душе и перед завтраком повторила. Больше не было светящейся комнаты, меня, всё прошло быстро и легко, без ненужных фантазий. Я написала маме, описала всё, что видела в этом сне, о чём думала, что почувствовала. И отправила, не исправив опечатки, чтобы не затереть. Мне было стыдно и не стыдно – мне было хорошо, нет, прекрасно!
Через час я собралась на тренировку, сегодня был свободный день, не хочу в хоспис, никуда не хочу. Мама ответила, спросив, может ли она отправить мой сон подруге, она была психолог и сексолог, вела блог в инсте. Я согласилась, анализировать свой нарциссизм не моя задача, я нарцисс, а все остальные жалкие цветочки, кроме мамы.
Прошла неделя, может больше, наверное, две. Не помню, знаю только то, что сегодня комиссия, будут меня полоскать, унижать. Так хотелось надеть новое платье с малахитовым комплектом, без трусов я больше не решусь гулять, страшно, в итоге оделась максимально вежливо: белая блузка, в ушах простенькие серёжки, глаза чуть накрашены, губы естественные, джинсы голубые прямые, чёрные туфли на невысоком крепком каблуке, такими хорошо дать кому-нибудь по пальцам, можно и сломать. Новое и не очень приятное волнующее желание с кем-нибудь подраться, которое я скрывала за приличным видом. Малахитовое бельё я надела, пускай оно немного и просвечивало сквозь блузку, мне этого безумно хотелось. А ещё портили всё моя беззаботная чёлка и не сходящая с губ улыбка. Входя в аудиторию и занимая место в первом ряду, я продолжала думать о моей новой игрушке, как здорово и легко стало жить вместе с ней. У меня лицо помолодело, разгладились тонкие морщинки у глаз, и вообще я стала гораздо спокойнее.
Вижу, что моя улыбка злит членов комиссии, а ну и что, плевать. Я итог знаю, меня отчислят, так и будет. Планов нет, мыслей нет, тем более таких, чтобы бежать, лихорадочно собирать документы. Раньше я бы с ума сошла, ночи не спала, а теперь всё вижу в другом свете. Спешить незачем, толку не будет, тормозить тоже не стоит, но времени довольно. Если надо, пойду заново с первого курса. Декан намекал, что поможет, и я верю, а если не сможет, злиться не буду, зачем?
Пока комиссия рассаживалась, я листала папку с документами, здесь были мои награды, грамоты, сертификаты, характеристики. У них, конечно же, это всё было, папка была для меня, чтобы я не пошла у них на поводу, не забывала, чего действительно стою. Мне никто не подсказывал, сама догадалась. А какие они смешные, сверлят меня глазами, а я улыбаюсь в ответ. Ха, знали бы они, о чём я думаю, ха-ха-ха!
А я думаю ни о чём. Научилась, наконец-то, отключаться и отдыхать ото всех. Когда мама вернулась от Дамира, то встретила меня с весёлой улыбкой, а я продолжала краснеть, как рак в кастрюле. И стала пытать её, что она думает, извращенка я или нет? Она отбивалась, отшучивалась, и выдала, что нет, не извращенка, у меня проблемы, и очень серьёзные. Она попросила моего разрешения рассказать её подруге о Полине и Маше. Мама быстро объясняла, что я не обязана, чтобы я забыла об этой просьбе, и ещё какой-то бред. И тогда я поняла, что у меня проблемы. Пришла моя очередь её успокаивать, разрешение дала, не вижу в этом особой тайны, скорее всего эта мозгоправка сама догадалась об этом, и всё же её будет ждать сюрприз.
О, меня позвали, пока я строчила этот текст в планшете, от безделья в ожидании неминуемой кары мне до зуда под лопаткой захотелось записать свои мысли и почесаться.
И началась комиссии, и грянул гром, и небеса разверзлись, опрокидывая на мою грешную голову тонны расплавленной серы! Меня тут же обвинили в неуважении и невнимании. И правда, я что-то задумалась, а ещё эти ноги предательски подрагивают, как только я вспоминаю об утренней зарядке с вибратором. Мне больше нравится рано утром, когда дом ещё спит. Я проверила, если закрыть дверь и под одеялом, то ничего не слышно, главное не стонать громко. За
