Мы вернемся

Наталья.
Поняв, что бандитам ничего не светит, кроме доз рентгена, сомнительная компания побрела потихоньку в сторону прошедшего группой полустанка – Шепеличи.
Олега начал разбирать нервный хохот. Первопричиной его стала фраза худощавого, которую он кинул байкеру, удаляясь:
- Сволочи, кажется в нашей берлоге побывали. На том охламоне моя гимнастёрка.
Майор успокоила разошедшегося поисковика.
- После стычки со стволами, такое позволительно, - смеясь сказал Игорь, которому тоже передалось весёлое состояние друга.
- Та ещё разборка, - согласилась Сенчена. - Я потратила последний патрон. А ружьё этого неандертальца  вообще было не заряжено. 
После этих слов оба парня прекратили смеяться и заняв свои места в небольшом отряде, двинулись вперёд. Там, откуда светило солнце, начинался самый опасный участок пути.

Глава 14 «Янов»

После прочитанной в детстве статьи, у Олега появилось чувство радиофобии. Любые упоминания о радиации, излучении, приводили его в замешательство, а иногда, и наводили страх. Весьма неохотно он проходил в больницах процедуры флюорографии, рентгена, и даже не ощутив абсолютно никакого воздействия на своё тело, выходил в подавленном состоянии. В своих снах он проживал тысячи историй незнакомых ему людей, которые непосредственно боролись с неведомым врагом, ныне заключённом в бетонном саркофаге, советскими инженерами деликатно названным: «Укрытие». Слишком хорошо он знал этот незнакомый город, который ему всегда представлялся каждый раз с нового ракурса. То из окна типичной девятиэтажки, то из салона лихо проносящейся по улицам правительственной «Волги». Сколько раз в своих снах Морозов побывал на конструкциях и в коммуникациях энергоблока, и сколько раз видел на людях радиационные ожоги, несопоставимые с жизнью! После таких картин, даже самый заядлый скептик, должен задуматься:  а что, если переселение душ возможно? Что если мы рождаемся не только с генетическими знаниями человечества, наших предков, но и со знаниями умерших людей незадолго до нашего рождения?   
Парень, шагающий по пригородам города-призрака, уже не боялся Припяти. В его жизни за последние несколько дней слишком многое изменилось. Многое, чтобы вспоминать свои тревожные сновидения и поддаваться страхам. Тем более, объекты тревоги сменились на более осязаемые опасности - людей. Вооружённых людей, которые не простят случившегося под Вильчей и будут искать их до тех пор, пока группа не выйдет к точке эвакуации и благополучно не улетит восвояси. Его вела достойная командир, которая подсказывала где идти и куда лучше не соваться, тем более, железнодорожная насыпь, заменённая несколько лет назад, служила отличной путеводной нитью безопасной дороги. У него был прибор, который мог предупредить о нарастающем невидимом излучении и друзья, которые придут на помощь в беде. При сложившихся обстоятельствах желать лучшего, кроме скорейшего завершения похода, и не приходилось. Конечно, разрушение многих стереотипов и страхов в его голове произошло задолго до этого экстремальной вылазки.
Во-первых, археолог избавился от представления Зоны, как территории, полностью охваченной радиацией. Раньше создавалось впечатление, что если человек попытается проникнуть сюда, то обязательно сыграет в ящик, впоследствии полученной им дозой. Смешно? Но у множества людей и ныне имеются похожие представления о ЧЗО. Возможно, в мае злополучного года всё так и было. Вода, воздух, земля, здания – буквально все объекты светились рентгенами от осевших на них частиц урана, цезия, йода. Но прошли уже более тридцати лет со времён аварии и угроза существенно спала. В некоторые эвакуированные деревни уже через год разрешили вернуться жителям. Позже, в другие «грязные» селения нелегально приехали самосёлы. И те, и другие спокойно доживали там свой век, испытывая трудности лишь в приобретении продуктов, хозяйственных вещей и медицине. Чернобыльская АЭС не стала той страшной цитаделью смерти, а наоборот превратилась в гигантский муравейник работающего персонала, до сих пор обслуживающих реакторы, хоть уже и выведенные из строя, но готовые в любой момент запуститься и снова вырабатывать энергию. Не говоря уже о тысячи рабочих, задействованных на крупнейшем европейском проекте по созданию арки-конфаймента, которая должна заключить в себя обветшавший за тридцать лет саркофаг. Поговаривали, она будет настолько большой, что под ней без неудобств может разместиться статуя Свободы. Могла бы. Теперь, судьба всего живого и не живого на Земле неопределенна.
Станция Янов, куда направлялся отряд, также была относительно обитаема. На неё приходили небольшие грузы для электростанции, и для их развоза по местам выгрузки, на ней трудился тепловоз «Сервиса» - фирмы, которой принадлежали бывшие владения Юго-Западной железной дороги от Вильчи и до самого Славутича. Построенная у подножия АЭС платформа «Семиходы» принимала до десяти электричек в день, привозивших на работу и увозивших после смены персонал и строителей. Зону, с завидной регулярностью, посещали туристы со всего мира. Причём количество экскурсионных программ поражало своей доступностью и разнообразием. Выбор включал в себя от посещения легендарных мест, музеев, до отдельных маршрутов, наподобие речного порта или территории ЗГРЛС «Дуга» . Кому было по карману, мог заказать даже авиаэкскурсию над Зоной, либо отдельную поездку в любую точку отчуждённого участка, разумеется, с опытным проводником.
Одним из огромных вкладов в восстановление территории внесла природа. Буйная растительность завладела процветающим городом, превратив дворы и парки в настоящие острова леса. В населённые ранее пункты пришло много зверья. Дикие кабаны, медведи, лисы, волки. Многие опасные радиоактивные элементы распались, другие ушли под слой земли, третьи же, не будут давать безопасному существованию ещё не одну сотню лет. Ныне, Зона Отчуждения оставалась таковой, лишь ограждая мировую общественность от локальных участков повышенной радиации, от смельчаков, любителей ходить по закрытым производственным объектам, военным частям и домам бывшего города, грозящими разрушением обветшавших конструкций. Их группа как раз и попадала к последней категории.
Во-вторых, поисковик разрушил для себя барьер в понимании радиации. Он раньше представлял её как нечто обволакивающую Зону. Что-то на подобии тумана, только невидимого. В восемьдесят шестом, к которому мы возвращаемся вновь и вновь, было всё практически так. Но с тех пор, как элементы, испускающие её, распались, влияние излучения снизилось до минимума. Конечно, споры о пригодности питьевой воды и о полезности яблок, растущих на заброшенных дачах, будут продолжаться ещё долго. Не скоро и человек сможет вести полноценную жизнедеятельность на описываемой территории, если вообще захочет когда-либо это делать. Олег не хотел никому доказывать, что опасность, распропагандированная на весь мир, прошла. Нет, она ещё оставалась. Но он не считал их экспедицию вопиющим актом беспечности. Риск был сведён до минимума и оправдывал достигнутую цель. Ему скоро предстояло встретиться с символом своих бывших страхов, и он, даже усталый и голодный, был к этому готов. 
*****
Погода портилась на глазах. Солнце, проглядывало редко из-под пелены серых облаков, спонтанно возникших отовсюду. По пути всё чаще попадались служебные сараи железнодорожников. Время от времени появлялись еле заметные знаки, указывающие километраж линии.
Лес, не покидающий ни на миг дорогу, пересекла высоковольтная линия. Угрюмые столбы ЛЭП уходящие в дымку, указывали на близость электростанции. Характерный треск, исходивший от них, реагируя на утреннюю сырость, говорил, что напряжение в сети имеется.
- Есть ток! – удивился археолог.
- Триста киловольт, не меньше, - подтвердил астроном.
- Но ведь АЭС остановлена?
- Распределительное устройство по-прежнему работает. Транзит видимо куда-то. И тот факт, что здесь всё заброшено и загажено уже много лет, этим великанам нет дела. Они свою функцию выполняют.
- Всё равно, слышать звук электричества в этих краях жутковато.
После просеки лес поредел. Впереди показались очертания переезда. На сей раз путь пересекала не захудалая грунтовка, а по здешним меркам настоящее шоссе. В действительности же была видна лишь небольшая центральная часть асфальта, где едва смогли бы разъехаться две автомашины. Истинные границы былой трассы угадывались только по стоящим в кустах столбиках, гласящих о приближении к пересечению с рельсовой линией. Прежде чем перейти её, Наталья в бинокль осмотрела оба направления, и что-то заметив, поспешила укрыться за насыпью.
- С города едет грузовик, - объяснила она.
Послышалось натужное рычание мотора и, из-за деревьев показался КРАЗ . Бетонные блоки в кузове синхронно прогрохотали с прокатившимися по настилу колёсами и, оставив после себя сизый туман выхлопных газов, машина умчалась прочь.
Ещё раз, тщательно осмотревшись вокруг, группа быстро пересекла переезд.
- Мы в городе. Отныне передвигаемся как можно тише, - бросила Сенчена. Парни одобрительно кивнули. Морозов скользнул тревожным взглядом по темнеющей повязке на рукаве девушки.
Дым от солярки, оставленный КРАЗом всё ещё неприятно лез в нос и глаза. Прибавили шагу. Левый фланг казался безопасным. Деревья, сквозь них проглядывали части развалин, дальше – сплошные заросли и бурелом. Но правая сторона вызывала опасения и постоянно приковывала внимание. Сразу же за насыпью, находилась обширная низина, затопленная мутной водой. За ней следовало шоссе, недавно пересечённое экспедицией. Теперь дорога шла параллельно рельсам, и они с неё, просматривались как на витрине. Наталья несколько раз останавливалась, прислушивалась, прощупывая небольшую территорию биноклем, но пока причин для беспокойства не было. 
Вскоре шоссе отступило вправо и все облегчённо вздохнули. По бокам из-за макушек тополей виднелись конструкции бывших предприятий. Застывшие навеки мостовые и стреловые краны. Облупившиеся бетонные заборы, время от времени, выпускающие с промзон дополнительные пути. И наконец, следуя логике, впереди показалась грузовая станция, которая некогда обслуживала пятидесятитысячный город.
Местность снова стала труднопроходимой. Горловину станции полностью захватили в свои оковы бесконтрольные заросли ельника. Две опоры стоящие по обе стороны от полотна, представляли собой врата в расширяющий железнодорожный узел. Были ли это элементы контактной сети, так и не обеспечившей электрификацию Янова, или габаритными воротами  – непонятно. Но при проходе между них у всех осталось ощущение, что они шагнули в новый неизвестный район этого отчуждённого мира.
- Эпичный вид, - усмехнулся Захарченко.
- Не говори, - поднял голову вверх Морозов.
- Детский сад, - тихо бросила майор и все неторопливо зашагали дальше.
Ельник расступился, обнажая множество путей, ныне, ведущих в никуда. В промежутках между ними успели вырасти целые заросли кустов, в некоторых местах даже деревья. Механизмы ручных переводов, карликовые светофоры тонули  в их зарослях, уже не как