раздалось:
- Ёкарны бабайка!
Астроном вместе рюкзаком протиснулся сквозь двери салона, навечно застрявшие в полуоткрытом положении, и спрыгнул в траву.
- Ну как? Пришла немного в себя? – спросил Захарченко майора, видя её на ногах, и не дождавшись ответа, спросил:
- Как пароль?
- Слышен был всей станцией, - сухо буркнула Сенчена.
Игорь вопросительно посмотрел на Олега, но тот отвёл глаза в сторону. Увидев в руках друга пакет с продуктами и водой, обрадовался.
Археолог вытащил ему бутылку с водой:
- Держи, вся твоя. Как хочешь, распределяй, но до вечера больше ничего не будет, - отдав пакет Натальи, он добавил: - давай рюкзак, немного понесу, а вы пока подкрепитесь.
Группа снова шагала вперёд. Астроном сделал несколько внушительных глотков и остановился лишь тогда, когда в ней осталось меньше половины, затем начал проявлять гастрономический интерес к содержимому пакета. Девушка тоже сделала несколько глотков и присоединилась к импровизированному переносному «шведскому столу».
- Больше никого там не видишь? - указал Захарченко на мост, вспоминая мальчика с шариками.
- Нет.
- Легендарный мост смерти, - голосом экскурсовода произнёс Морозов.
- Это почему же? – спросил Игорь, жуя хлеб.
- Говорят во время аварии на ЧАЭС, местные жители смотрели с него на странное свечение над станцией. Также тут был выставлен милицейский кордон.
- Наверное, это выглядело красиво, - предположила девушка.
- Но никто не знал, какова цена этого любопытства. Все схватили большую дозу облучения всего за несколько часов, - тихо ответил поисковик.
- Сколько там было? – поинтересовалась девушка.
- Триста, двести рентген. Смерть в течение суток.
- И все они умерли? – поинтересовался астроном.
- Никто не знает. До сих пор, спустя тридцать лет, неясно кого считать жертвами Чернобыля. Взглядов на эту тему очень много. Официальная статистика колеблется от погибших пожарных и кое-кого из персонала станции, которые непосредственно боролись в первые часы, до онкологических случаев по всей Европе, которые будут возникать и в последующие десятилетия.
Станция заканчивалась. Пути стремительно сближались друг с другом, вливаясь в общую нитку. Проходя под мостом, Игорь прислонил дозиметр к опоре путепровода. Цифры на экране стремительно поползли вверх. Перевалили две, три сотни.
Захарченко поёжился и спешно убрал прибор.
- Итак, товарищи шпионы, как нам нагнать упущенное время? – спросила девушка.
Поисковик посмотрел на часы:
- Половина второго. Наверное, ещё сможем.
- До Посудового двадцать пять километров – тридцать, - сообщила Сенчена.
Астроном присвистнул. Каждый понимал, что они столько пройти не смогут. По крайней мере, не за один рывок. Наталья не выдержит, да и Игорь с похрамывающей ногой едва ли. А археолог не осилил бы тащить на себе всех.
- Может, угоним тепловоз? – предложил Захарченко.
- Не выйдет, - оборвал его Морозов. – И хоть ты великий генератор идей, но не получиться, сложно. Залезть и уехать просто так не выйдет. Нас снимут с него как только услышат шум работающего дизеля. А его нужно прогревать несколько минут. Не говоря уже обо всём другом.
Олег улыбнулся:
- Но я не ожидал от тебя таких вариантов. Несколько суток пропащей жизни и вот, пожалуйста! У интеллигентного человека возникают подобные мысли.
- Да, с вами будешь придерживаться манер.
Железная дорога шла снова однопутной свежей колеёй. Сопровождали её сосны, и в местах, когда путь выныривал к зданиям и пересечениям, высокие тополя. По заделанным по обочине опорам для контактной сети, археолог без труда отделял отходившие подъездные пути от основной линии. Дома бывшего города отступали назад. Вместо них повсеместно возвышались отдельные строения предприятий.
На душе у Олега повисла неопределённость. Они покидали город, к которому он так стремился попасть. Он оставлял его так и не проникнувшись его атмосферой, так и не взглянув на него одним глазком, не сквозь бесконечную полосу деревьев, а с крыши одной из девятиэтажек. Так близок к нему Морозов ещё не был никогда; прошёл грузным, усталым шагом по кромке его территории, но так и не дошёл. Спешка, опасности, критические ситуации, то и дело отодвигали его трепет по этим местам. Эту непонятную ностальгию, мучившую многие годы.
Со дна пакета Игорь вытянул ещё один сигнальный жилет. Абсолютно новый. Неизвестно, Емильяныч специально положил его для них, зная их планы или попросту не заметил его, набирая в кулёк продукты.
- Зря ты его втянул, - вздохнула Наталья. Идти ей было тяжело. – Тогда, когда мы сидели в погребе с невыносимыми мешками, его могли раскусить. Увидеть аптечку, мои окровавленные бинты.
- А вот почему вы пахнете торговцами привоза! А я-то думал! – хмыкнул астроном.
- Заткнись! – хором оборвали его Олег и Наталья.
- Я думаю, толк обратиться к начальнику станции был, - резюмировал Морозов. - Хочешь не хочешь, но сейчас мы все на ногах, да ещё с продуктами и водой.
- Но чтобы было, если бы он повёл себя иначе?- не согласилась девушка.
- Давай опираться от того, что всё сложилось наилучшим образом. Вероятней всего, нам предстоит ещё контакт с местными людьми.
- В смысле? – не поняла майор.
- Мы скоро должны выйти к реке Припять. Довольно широкой. И путь на ту сторону лежит через большой железнодорожный мост. Искать какие-то другие варианты переправы у нас нет ни времени, ни сил. Так что остаётся только он.
- И? – не выдержала Сенчена.
- И на том мосту может быть вооружённая охрана.
- Я забыла про этот факт, - серьёзно ответила майор. – Это может стать проблемой!
- Откуда там охрана? – скептично махнул астрофизик.
- Повторюсь: мост огромный! Очень важный стратегический объект! Часто используемый поездами!
- Поэтому, просто так пройти по нему не получиться, - сделала вывод Наталья. – Добавим ко всему этому мой подвиг под Вильчей, о котором, скорее всего, уже знают наверняка далеко за Зоной.
- Вот поэтому, я говорю, что не зря заходил к смотрителю Янова.
- А подробнее?
- Пока Емельяныч выходил курить, я лицезрел очень любопытный график, который касался движения по мосту «грязных электричек» . Между ними, с одиннадцати до трёх часов дня путейцы делают вылазки туда, чтобы произвести работы по содержанию пути. Потом, в вечернее время по нему начинается активное движение. Эту информацию можно использовать.
- Не хочешь ли ты, чтобы мы прогулялись на ЧАЭС и, прикинувшись работниками станции, отбыть спокойно на рельсовом транспорте куда надо? – осторожно спросил Захарченко.
- Нет! Неизвестно, как у них там всё устроено, это раз. Территория станции хорошо ограждена и имеет большое количество пятен радиоактивности, даже сейчас, это два. Электрички не делают никаких остановок на пути до Славутича и проносятся весь отрезок пути на огромной скорости. Чтобы сойти, нам бы пришлось захватить одну из них, а это - маловероятно.
Олег щурясь посмотрел на друга:
- А ты растёшь в своих коварных замыслах. Следующей идеей, наверное, будет отправиться в космос.
На лице девушке промелькнуло едва уловимое беспокойство.
- Персоналом прикинуться не получиться, зато сыграть роль дорожной бригады, якобы, осматривающей мост, может и выйдет, - подытожила размышления поисковика майор.
Разговор оборвал внезапный рёв двигателей. Два парня и девушка замерли. Буквально за деревьями, поднимая клубы пыли промчался грузовик. Оранжевый цвет, говорил, что тот задействован в строительстве. А ближайшая великая стройка здесь была только одна. Каждый снова почувствовал, насколько опасна обстановка вокруг. Выйдя с Янова, чувство тревоги притупилось, и сейчас, этот грузовик, снова напомнил, какой звук в этой безмолвной тишине для них представляет угрозу.
Больше подозрительного не наблюдалось и экспедиция продолжила путь. Слева вдалеке появились остовы портальных кранов припятского грузового порта. Застывшие стрелы как дикие утки склонились над Яновским Затоном. А вот справа, археолог увидел то, от чего ему пришлось остановиться. Остановились и другие. Игорь, пожирая глазами картину, в итоге, расплылся улыбкой. Даже девушка, торопившая отряд вперёд, с интересом рассматривала панораму. Перед Олегом находилось то, что не давало покоя ему эти все годы. То, что сделало Зону таковой. Все трое смотрели на промплощадку ЧАЭС. С запада на восток шли два небольших бетонных завода. За ними, утончённые как спицы и невероятно высокие, стреловые краны собирали новую арку-укрытие. Далее шла непосредственно территория электростанции, представшая во всей своей урбанистической красоте. Особое место естественно занимал четвёртый энергоблок, укрытый бетонным саркофагом. Знаменитая труба машинного зала всё ещё была на нём. Казалось, что она касалась туч, растворяясь в мареве, небольшим красноватым сиянием.
Главный объект бывшего города. Известный монолит из известной игры. Памятник о подвигах, совершённых ликвидаторами. Надгробная плита непростительных ошибок человечества. Пирамида Хеопса нашего времени, со своим величием архитектуры, и со своими проклятыми усыпальницами. Смерть, в инженерно-техническом исполнении, которая прошла своей косой по близлежащим населённым пунктам и не пожалела ничего на своём пути. Огромный объект, который несмотря на своё нерабочее состояние, будет требовать пристального внимания людей всего мира ещё не один десяток лет. Градообразующее предприятие, что создало пятидесятитысячный город и его же погубило. Слишком жестоко и слишком символично: всё - в один день; всё – навсегда.
Находясь в небольшой дымке от подбирающегося пожара с запада, очертания станции можно было принять за мираж. И неважно, что в данный момент Земле грозила куда большая опасность, чем последствия Чернобыля. Что сейчас выглядело правдой, а что безумием, спорный вопрос. Парень даже не мог этого сказать про предмет, который нёс за спиной в рюкзаке. К чему можно было его отнести? К прибору? Но таких устройств люди современного мира не производили. К мифам? Но он существовал и поисковик его чувствовал.
Морозов смотрел на саркофаг, словно пробуя его на прочность. Словно пытаясь заглянуть внутрь, запомнить его очертания, запомнить этот миг. Смотрел на сооружение с интересом, трепетом, с гордостью, ужасом и стыдом. Все чувства, смешавшись воедино, не могли оторвать его взгляда от местной медузы-горгоны и чтобы не превратиться в камень, нужно было идти дальше.
- Пошли, - наконец сказала Наталья.
- Да, надо идти, - согласился археолог.
Группа зашагала по бетонным шпалам дальше. Сзади осталась бывшая пассажирская платформа, которую за ненадобностью демонтировали. Железная дорога сделала первый существенным поворот на северо-восток. Насыпь постоянно набирала высоту, появился запах тины и камышей. Вскоре к ветке присоединился электрифицированный путь ведущей с новой станции Семиходы. Ржавчина ушла, и теперь, рельсы имели маслянистый оттенок и зеркальный накат, говоривший о частом использовании участка. Слева и справа потянулись болота и озерки. Параллельно линии, неподалёку шла автодорога. Но на сей раз её скрывала полоса деревьев, так что за своё обнаружение с неё можно было не бояться. Далее за ней разливался безмятежной гладью пруд-охладитель ЧАЭС. Скорее всего,
