Джейсон Пристли. Мемуары.

несмотря на это, я не буду врать; было страшно входить в эту дверь. Раньше у меня никогда не было проблем с законом, а теперь я направлялся в место, где у меня могли отнять всю мою свободу. Не говоря уже обо всех моих вещах! Бумажник, удостоверение личности, ключи, телефон — все пришлось отдать. Я, конечно, не осознавал, насколько привязан к своим личным вещам, пока все не забрали, не пометили, не упаковали в пакеты и не положили на хранение. По крайней мере, я смог носить свою собственную одежду.
Сотрудник, который зарегистрировал меня и забрал все мое имущество, вывел меня из здания приемного покоя во двор. Не тюремный двор, просто убогий пригородный дворик, покрытый пожухлой коричневой травой и потрескавшимися бетонными двориками. Мы подошли к одному из нескольких невзрачных бунгало и вошли внутрь. Помещение оказалось разделено на две маленькие спальни и крошечную ванную. Я бросил сумку с туалетными принадлежностями, которую они предоставили, на то, что, как сказал мне консультант, было моей койкой, и направился обратно на улицу.
Все мои сокамерники сидели вокруг большого потрепанного стола для пикника и играли в какую-то игру, в которой было много жестикуляции, криков и драматического рвания и разбрасывания карт. Все разговоры велись по-русски. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит, но знал, что когда-нибудь должен растопить лед. Я осторожно приблизился к столу, когда группа мужчин с суровыми лицами прекратила свою игру и молча наблюдала за мной. Внезапно самый крупный парень за столом — который только что прошел кастинг на роль босса мафии — вскочил и шагнул ко мне. Я собрался с духом. Затем: - Бррран-дон! - сказал он с сильным русским акцентом и поднял меня с земли в медвежьих объятиях.
«Думаю, здесь со мной все будет в порядке», подумал я с облегчением.
Я пристроился в середине группы и наблюдал за происходящим. Все мои товарищи по команде были русскими, отбывавшими срок за то, что я бы назвал различными правонарушениями “белых воротничков”. В Лос-Анджелесе определенно присутствовала многочисленная русская мафия, но, по-видимому, это были не самые тяжелые случаи. Эти ребята были осуждены за различные виды схем: они уклонялись от уплаты налогов, совершали мошенничество с медицинским страхованием или какие-либо другие корпоративные правонарушения. Моя соседка по комнате продавала какое—то “отпускаемое по рецепту лекарство” или что-то в этом роде - я не понял и не особенно интересовался подробностями.
Следующие пять дней я пытался научиться играть в их безумную карточную игру, но так и не смог полностью усвоить сложные правила. Я также развлекал группу историями из жизни на «90210». Русские среднего возраста были очарованы! Должен признать, все они являлись довольно крутыми парнями, и у меня было не столько страшное время, сколько странное, слегка сюрреалистичное и, давайте посмотрим правде в глаза, скучное. Слушай, ясно, что это место не было страной Оз, но там было не весело. Я никогда, ни за что не хотел бы вернуться туда обратно.
Мой срок был отбыт, сделка заключена, и мои водительские права восстановлены. Я отвел глаза от приза и заслужил каждое свое наказание. Не хочу раздувать из мухи слона, но результаты были очевидны, когда у меня не было ни структуры, ни планов, ни целей. Вот что получилось — ничего хорошего. Я поклялся, что это больше не повторится.
                          Ray Art Studios Канога Парк 91304
Шеннен Доэрти посчастливилось дважды за свою карьеру попасть в "удар молнии" — оба раза с Аароном Спеллингом. Уладив все свои юридические вопросы, я назначил несколько встреч. Однажды я отправился в студию глубоко в Долине, чтобы встретиться с продюсером. Когда вошел в студию, то увидел, что они снимают "Зачарованных", и еще заметил свою давнюю подругу Бетти Рирдон, продюсера из «90210», которая там работала.
- Бетти, вау, что происходит? – спросил я.
- Эй, Шеннен сегодня здесь, ты должен пойти повидаться с ней! - ответила она.
Я направился обратно к трейлерам и нашел ее. Постучал в дверь, и после того, как она открыла, я схватил ее и крепко обнял. Она была очень удивлена, увидев меня.
- Заходи, садись, поговори со мной! - сказала Шеннен. - Что происходит?
- Шеннен, я так рад за тебя”, - искренне ответил я. - Шоу отличное, пользуется большим успехом, и у тебя все так хорошо получается. Это потрясающе. Но серьезно, девочка, как тебе удалось уговорить Аарона дать тебе еще одно шоу? Скажи мне! - Я действительно хотел знать.
Шеннен пустилась в объяснения. Она сказала мне, что слышала о сценарии, получила в свои руки копию и прочитала ее, и сразу поняла, что могла бы привнести что-то особенное в роль Прю, самой храброй и могущественной сестры, и почему-то почувствовала, что ее лично привлекает это шоу. Это дало ей прекрасную возможность превратить все ее предыдущие негативные отзывы в нечто новое, и Аарон согласился.
- Шеннен, это гениально, - сказал я ей со всей искренностью. Мне было приятно видеть, что у нее все так хорошо получается.
Однако не прошло и пяти минут, как она уже жаловалась на Алиссу Милано и на то, что не хочет с ней работать, и что собирается позвонить Аарону, и ему придется сделать выбор — “она или я”, - как она выразилась. Я не мог поверить в то, что услышал.
- Шеннен, какого черта? Не делай этого! Ты понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть такая возможность, отличная роль в еще одном популярном шоу? Зачем тебе делать что-то, чтобы все испортить для себя? Приходи каждое утро, знай свои реплики, добивайся своих целей и держи рот на замке! Не поднимай волну; просто будь хладнокровной, и у тебя все получится!
- Но, Джейсон, ты не понимаешь...- И она замолчала на добрых двадцать минут. Я послушал, а затем попробовал еще раз. В конце концов, я был уверен, что высказал свою точку зрения и хоть что то, что говорил, дошло до нее.
Но этому не суждено было сбыться. К концу сезона Шеннен вылетела и из этого телешоу.
                                      Трайбека 10013
В марте 2001 года я официально попросил Наоми переехать жить ко мне в Нью-Йорк, и она согласилась. Нам двоим там понравилось, и мы классно проводили время. Мы были двумя влюбленными молодыми людьми, живущими в фантастическом лофте в Трайбеке, у нас было много времени и денег. Что может не нравиться в этом городе? Поверьте мне, мы откусили большой кусок от этого яблока. Рестораны, ночные клубы, вечеринки, шоппинг, шоу — мы делали все это каждый день и ночь, а на следующий день повторяли все сначала.
Единственным, кто был недоволен, это мой любимый пес Свифти, которому не нравилась жизнь в Нью-Йорке. Он очень неохотно выходил на улицу, делал свои дела на тротуаре, затем разворачивался, готовый вернуться обратно. Он ненавидел шум, гудки, толпы людей, жару летом, холод зимой. Ему даже не нравилось ходить в парк для собак, чтобы поиграть с другими псами. Ему нравилось тусоваться на чердаке, спать, лежа на диване, или смотреть телевизор. Он был забавным маленьким парнем, и отличной компанией.
Наоми, получившая степень по изобразительному искусству в Ноттингемском Трентском университете, нашла работу в художественной галерее. Она начала продавать множество работ всевозможным безумно богатым людям на задворках мира искусства, и вскоре мы познакомились с группой “трастафарианских” детей, у которых в буквальном смысле было больше денег, чем они могли когда-либо потратить, и ничего, кроме свободного времени, чтобы бегать по всему городу и делать все, что им заблагорассудится. Эти люди не знали предела. Я ни разу не видел, чтобы у них срабатывал стоп. Это Нью-Йорк—идти, идти, идти идти, идти, идти—и это бесконечно.
Мой приятель, звезда хоккея Тео Флери, подписал четырехлетний контракт на 32 миллиона долларов с "Нью-Йорк Рейнджерс" и купил дом за городом, в Рай. У Тео была прекрасная жена Вероника и двое маленьких детей, так что они были значительно спокойнее, чем толпа, которую мы видели. Наоми и я начали проводить время с Флери, поскольку они были немного более созвучны тому, что мы собирались делать в будущем, и я был более чем счастлив снова оказаться рядом с другим канадцем!
В какой-то момент мы больше не могли угнаться за трастафарианцами; у нас просто не было их выносливости. Я был далеко не стар, а Наоми того же возраста, что и они, но мы оказались теми, кому просто пришлось закругляться в то время, когда они только начинали собираться. Серьезно, вечеринка никогда не прекращалась... Возможно, они были самой веселой группой людей, с которыми я когда-либо тусовался, что, безусловно, о чем-то говорит (#CharlieSheen#RobertDowneyJunior). Это были краткие, интенсивные, но мимолетные дружеские отношения, в которых мы постоянно тусовались, а потом все закончилось.
Вместо этого мы стали проводить все больше и больше времени в Мэдисон Сквер Гарден и очень увлеклись хоккеем, общаясь с болельщиками "Рейнджерс", что оказалось невероятно веселым для меня. Находиться рядом со всей этой организацией было фантастически. Тео и Вероника определенно не были “трастафарианцами”, но нам всем удавалось хорошо повеселиться в городе. Возможно, даже слишком весело.
Продолжающаяся борьба Тео с наркотиками и алкоголем была хорошо задокументирована, и я стал свидетелем нескольких тревожных инцидентов, которые не мог игнорировать. Это больше не было сплошным весельем и играми, и имело некоторые серьезные последствия для моего удивительно талантливого, но проблемного друга. В конце концов, я был вынужден хорошенько присмотреться к себе.
Нью-Йорк был опасен. В то время, конечно, так не казалось. Я плыл по сложным водам, будучи молодым и успешным человеком, который работал не покладая рук и теперь хотел повеселиться. С наркотиками возможности были постоянно. Моя жизнь начала понемногу катиться вниз по спирали — медленно и незаметно. И так продолжалось какое-то время. Впервые за долгое время у меня оказалось намного больше свободного времени, и я окунулся в более спокойный образ жизни который был вполне заслуженным после десятилетия напряженной работы.
В то время я работал не так много, поэтому больше не было звонков в 6:30 по утрам. Я потерял контроль над собой, и не водил гоночных машин с тех пор, как MCI разорился. В общем был парнем с деньгами и отличной девушкой. Настало время для вечеринок — пока я не понял, что они тянули меня вниз. В прошлом я всегда мог вернуться к своему профессиональному "я", когда нужно было что—то сделать, и никогда не валял дурака с работой, никогда.
Тем не менее, я не делал ничего продуктивного в течение своих дней. На самом деле, отсыпался большую часть своих дней, потому что мои ночи стали такими активными. Я был довольно бесцельным, и это было нехорошо. Мне нравилось иметь цель, причину вскакивать с постели каждое утро, и преуспевать в постановке новых планов и структурировании. А сейчас не было никаких целей, кроме как хорошо провести время; и наоборот, всего, что удерживало меня в рамках в прошлом, больше не было.
То, что Наоми стала жить со мной, было огромным шагом, который, оглядываясь назад, я не уверен, что кто-то из нас действительно продумал до конца. Мы не учли, какое напряжение вызовет у нее переезд в новый город, где она никого не знает. Мы больше