Он молодецки притопнул, подернув плечами, раскинул руки и затянул во весь голос:
- Ты коси, моя коса-а-а, ды коса вострая-а-а!
Оборвав песню, деловито поплевал на ладони, крепко ухватил воображаемую косу и даже оценивающе встряхнул ее. Размахнулся пошире, выкрикнул с лихой удалью:
- И-и-и-эх! - и снова завел: - Ты коси, моя коса-а-а!..
Тела бегущей волною повалились друг на дружку - будто кто-то, как коврик, разом выдернул землю из-под их сапог.
- Славно, славно! А теперь скоренько вскочим на резвы ноженьки да повторим еще разок-другой - я же вижу, что всем понравилось! Ну и мне самому, конечно. Значит, продолжаем веселиться. И-и-и-эх! Ты коси...
- Остановись, князь Ягдар из рода Вука, - попросил голос за спиной. - Остановись.
В проеме неслышно отворенной двери бокового входа стоял Белый Ворон.
- О... И вы здесь, Белый Отче, - равнодушно отметил Кирилл, кинув взгляд через плечо и не выпуская из рук невидимой косы. - Иду, уже иду. Мне тут лишь самая малость осталась.
Он отвернулся, опять запел с огоньком и задором:
- Ты коси, моя коса-а-а, ды коса вострая-а-а!
Ворон спустился к нему, положил ладонь на затылок. Чуть помедлив, Кирилл бросил "косу", послушно зашагал к дому. У крыльца ладонь переместилась на плечо:
- Не хочу заставлять, прошу: отпусти их из-под власти своей, княже.
- Нет, Белый Отче. Или разбегутся, или мне опять придется... Где "неусыпающие"? Где наши люди? - перебив себя самого, выкрикнул он со злостью.
- Да вот же они.
Ворон повел рукою.
Над глухими заборами на противоположной стороне улицы поднялись по пояс охотники "неусыпающих", наложили на луки стрелы с вытянутыми противокольчужными наконечниками, изготовились. Несколько окошек нижнего и верхнего уровней палат разом распахнулись, оттуда выдвинулись граненые стволы винтовальных пищалей, а из-за ближнего угла дома со стороны внутреннего двора появились и послушники брата Иова, и он сам. Быстро сомкнулись в цепь, окружив ступени.
- Значит, вот так, да? - глухо спросил Кирилл непонятно кого. - Ну ладно, будь по-вашему. Нате...
Бездвижно висевший в воздухе человек обрушился на крыльцо, задышал со свистом. Повозившись, встал на колени, опустил лицо и потянул кверху руки - почему-то одну за другой. Скрытый за толстым витым столбом ограды застонал, закашлял надрывно у своего возка человек в сером. Лежавший в собственной блевотине владелец ухоженных усов с бородкою приподнялся, наладился было отирать лицо да отряхивать одежду, но спохватился - тоже поднял руки. Один за другим стали присоединяться лежавшие вповалку "скошенные", потихоньку перебираясь на колени и боязливо поглядывая в сторону своего "косца".
Бедолажный возница на козлах так и не переменил своей величественной, но вместе с тем подчеркнуто законопослушной позы.
- Иов, ты все это подстроил, - то ли спросил, то ли подытожил Кирилл.
- Да, - подтвердил инок. - И я также.
Ладонь Белого Ворона легонько похлопала по плечу:
- Пойдем-ка в дом, княже. Пойдем, пойдем. Меч свой захватить не забудь.
Глава XII
Комната, в которую вошел Кирилл, очевидно, раньше была девичьей светелкой. На резной полочке, висевшей рядом с дверью, от прошлой хозяйки остались брошенными пустые стеклянные сосудцы из-под каких-то благовоний, половинка черепахового гребня и пучок давным-давно засохших веточек вербы с полуоблетевшими "пушистиками" в щербатом расписном кувшинчике. Кресло с высокой резной спинкой и оторванными подлокотниками, две широкие лавки разной высоты были явно принесены из других мест. В кресле, наклонившись над объемистой скрыней и чем-то шурша да позвякивая в ней, сидел Димитрий. Когда дверь открылась, он поднял лицо, захлопнул крышку и, морщась, расположил поверх нее вытянутые ноги. Движением глаз указал Кириллу место напротив себя:
- Сюда садись.
Белый Ворон опустился на лавку в некотором отдалении.
- А теперь можешь рассказывать или спрашивать, - предложил Димитрий. - Это уж как сам пожелаешь.
- Я и спрошу! - сказал Кирилл с вызовом.
- Ну давай, давай. Слушаю внимательно.
Набрав воздуху в грудь, Кирилл подался вперед и уставил палец на Димитрия. Свел брови, пытаясь превратить скачущие мысли в правильно подобранные слова. Однако решительная попытка не удалась. Медленно-медленно выдохнув, как учил Ратибор, он запыхтел, как не учил никто. После чего произнес значительно тише и спокойнее:
- Неужто по-другому нельзя было?
- Что "по-другому" и как именно "по-другому"? - уточнил Димитрий. - Поясни и посоветуй. Вдруг и в самом деле мы оказались неправы.
Кирилл молчал.
- Давай-ка я помогу тебе, князь Ягдар из рода Вука, - подал голос Белый Ворон. - В твоей голове вопросы, а на сердце - обиды накипевшие. И те, и другие ни места, ни первенства своего уступить не желают - знай себе толкутся бестолково. Ты же этой их бестолковости стыдишься, а не надобно: они по-другому и не умеют. Попробуй просто проговаривать то, что первым на сердце либо на ум придет. И за порядком не следи - потом составим, как должно, и не бойся, что выйдет нескладно - гладкость речей твоих никому из нас не надобна. Начинай.
Кирилл кивнул, немного успокоенный:
- Ага. Вот неужели Видану нельзя было просто спрятать, а меня известить о том? Зачем все было подстроено да разыграно именно таким образом, будто ее взаправду похитили? Даже я поверил. И ни в Ратиборе, ни в отце Варнаве, ни в ком ином ну вовсе ничего не почувствовал - как же так?
- Меня известить! Даже я! - передразнил его Димитрий, повысив голос. - Ишь ты! Невзирая на все дары твои, не слишком ли мнишь о себе, дивный витязь? Да, надо было, чтобы и ты поверил. За это и Ворону спасибо, и Яру, и прочим, кроме тебя одаренным. А еще требовалось - и это самое главное! - чтобы поверили все те любознательные, которые вокруг вас с Виданою за последние полгода помаленьку в целую толпу превратились. Ладно, ладно, - добавил он примирительно, заметив, что Кирилл сгорбился и опустил голову. - Не забывай: с некоторых пор избранница твоя стала интересовать кое-кого даже побольше, чем ты, княже. Все эти любопытные ребятки должны были заподозрить, что кто-то из них оказался более прытким, нежели прочие, - и возревновать. Как видишь, именно так они и поступили. Пренебрегли, понимаешь, родительскими наставлениями о том, что зависть к ближнему своему - чувство нехорошее, крепко подвести может. Тем паче, что за всем этим в сторонке мы стояли да в нужное время за нужные ниточки подергивали. Вот так оно вкратце.
Кирилл поднял голову:
- Вы все только и делаете, что раз за разом обманываете меня: сперва - с нападением на дубраву, теперь - с похищением Виданы.
- И опять отмечу, княже, что самомнения тебе явно не занимать. Учения не ради твоей важной персоны, а для всего Большого Дома проводились. Таковые учиняются в каждом новом наборе. Но не скрою: для своих целей мы ими действительно воспользовались. Разве что сроки для того малость передвинули.
- Ну хорошо... А если бы я на второй раз не поверил? Если бы подумал, что опять обман?
- Но ведь ты так не подумал - на самом-то деле. Не до того тебе было тогда. И какой смысл размышлять теперь над этими твоими умозрительными сущностями: "если бы" да "кабы"?
Кирилл неопределенно подернул плечом. Помедлив, сказал осторожно и полувопросительно:
- Димитрие, значит, Видана где-то здесь.
- Вот и еще один пример подобной размыслительности. Конечно же, княже.
- И я могу увидеть ее?
- Только не прямо сейчас.
- Почему?
Димитрий принялся выбираться из кресла. Заворчал, в забывчивости попытавшись опереться на отсутствующие подлокотники и оцарапавшись об их острые остатки. Проковыляв к полочке на стене, достал с нее плоский медный овал в изумрудных пятнах патины. Сдул пыль, поискал чего-то глазами по светелке. Не найдя искомого, опять заворчал и отер предмет полой кафтана. Протянул Кириллу.
- Что это? - машинально спросил он, уже успев к концу вопроса опознать зеркальце.
- Погляди на себя.
Кирилл вздрогнул.
Из мутноватого стекла с поперечной трещиной на него взглянули белые глаза. Белые глаза с огромными зрачками, почти лишенные радужных оболочек и глубоко провалившиеся в темные ямы глазниц. Он открыл рот, собираясь что-то сказать - отражение тут же незнакомо и мерзостно оскалилось в ответ.
- Хочешь, чтобы она увидела тебя таким?
Кирилл вскочил и размахнулся, намереваясь во всю силу вбить безвинную стекляшку в пол, но что-то неожиданно остановило его изнутри. Подойдя к полочке, вернул зеркальце на свое место, вернулся и сам - на свое. Поинтересовался почти спокойно:
- Это как-то можно изменить? - он повертел пальцем у лица. - Ну чтобы все стало прежним?
- Да, - ответил Ворон легко и просто. - И ты только что сам уже начал делать это, князь Ягдар из рода Вука. Позже и я помогу.
- А мне потом что - всякий раз вот так же... расплачиваться придется?
Димитрий фыркнул:
- Ребятишки малые задумали сготовить обед. Стали разжигать печку - да и спалили избу. Сидят на пепелище, горюют: по-иному-то, получается, горяченького и поесть нельзя. А где же столько изб напастись, чтобы голодными не ходить?
- Всё, что нами управляет, так же возможно в узду взять, - добавил Ворон, смягчая насмешливую резкость его слов. - Научишься и ты со временем.
- Да я не в обиде. Белый Отче, это вас я все время чувствовал рядом с Виданою?
- Да, княже.
- А как же дальше-то? Я ваш заслон порушил, теперь и она под чужой надзор попала. По моей вине... Вы же не станете пребывать при ней неотлучно.
- Этого уже и не надобно. Теперь ее могут увидеть только тогда, когда сама того пожелает. Или мы.
- Вот как. Отчего же она обучена, а я - нет?
Ворон покачал головой:
- Ни сам я, ни Яр, ни кто-либо иной не обучали Видану. А правду сказать, этому и обучить-то нельзя. Только направить, помочь - это да, возможно.
- Даже так... Димитрие, а зачем мне нужно было в лица глядеть - ну тогда, у моста через Колотовку?
- Ты помнишь, что твоими глазами по-прежнему могут видеть и другие? Теперь, разумеется, лишь когда мы позволяем.
Кирилл молча кивнул.
- Так вот. Располагаем сведениями, что среди нападавших может оказаться очень любопытный для нас человек. Надобно, дабы кое-кто дальний прознал, что он тоже в наших руках. Там