Кукловоды (серия "Кто ты?"-2) *10 января добавлена 13 глава*

охранять надобно, а кого-то - от меня самого!
  Опустив глаза, Иов аккуратно и вдумчиво наматывал поводья своего коня на пальцы правой руки. Кирилл наклонил голову, заглянул снизу ему в лицо. Спросил неожиданно тихо:
  - Я вот чего вдруг подумал: а может, это уже так и есть? Или так и было? Что скажешь?
  - Скажу, что тебя Видана ждет, - так же негромко ответил Иов. - Ты нужен ей, княже. И не только ей одной. Лучше об этом думай.
  Он распутал поводья, встряхнул ими и пустил своего чубарого шагом. Через какое-то время Кирилл поравнялся с ним. Так и двигались дальше - бок о бок, в полном молчании.
  Поля окончились у стены дубравы - старой, негустой, в многочисленных проплешинах придорожных полян. Летом, наверное, здешний воздух до краев наполнялся тягучим запахом лесных цветов и густым пчелиным гуденьем. На стволах деревьев то тут, то там и впрямь стали примечаться висящие борти - и одинокие, и целыми городками. А немного погодя впереди показался и сам бортничий хуторок: две избы с сараюшками да длинным глухим навесом по двум сторонам крохотного дворика.
  В крайней избе отворилась дверь, оттуда выскочил человек в наброшенной на плечи медвежьей шубе. Остановился у дороги, явно поджидая Кирилла с Иовом. Почтительно и дружелюбно поклонился издалека.
  - Опасности не вижу, - нарушил долгое молчание Кирилл. - Что делаем?
  - Движемся дальше, - ответил Иов.
  При их приближении человек в шубе поклонился еще раз, произнеся с большим вежеством и картавым чужеземным выговором:
  - Здравий и долголетий, князь Кирилл! К сожалений, я не имею знать имя Вашего уважаемого спутника.
  - Брат Иов.
  - Оу... Брат Иов... Здравий и долголетий также тебе, преподобный брат Иов!
  - Мира и блага.
  - Князь Кирилл, мой господин просит оказать честь иметь ему короткую беседу... - он поклонился в сторону по-прежнему открытой двери. - Мой господин осведомлен, что Вы есть в очень и очень ограниченном времени. Но если так все-таки возможно... Очень бы и очень пожалуйста.
  - Еще не знаю, - отчужденно проговорил Кирилл. - Сейчас подумаю - тогда скажу.
  Спокойно закрыл глаза, замер в седле. Человек почему-то отвернулся с вежливой поспешностью. Терпеливо ждал, изредка осторожно постукивая друг о дружку новенькими валенками.
  - Да, - сказал наконец Кирилл и повернул гнедого с дороги. Посланец немедленно помчался вперед.
  Хуторок выглядел безлюдным, но снег во дворе был основательно истоптан множеством человечьих ног и конских копыт.
  Горница встретила изрядным, даже несколько чрезмерным теплом. В красном углу стоял обычный крестьянский стол, покрытый восточной тканью с золотым шитьем, на котором располагался все той же восточной работы серебряный кувшин с двумя чарочками. Из-за стола тут же вышел и с поклоном представился безбородый человек лет тридцати от роду. На его купеческом кафтане не имелось никаких знаков гильдейской принадлежности.
  - Уркхарт Мак-Кринан из Нэрна! Князь Кирилл, Вы можете называть меня просто по имени. Брат Иов будет присутствовать при нашем разговоре?
  - Да, - сказал Кирилл.
  - Тогда прошу за стол, Ваше сиятельство, Ваше преподобие... - он расставил чарочки перед гостями, протянул руку к кувшину. Слегка повысив голос, позвал: - MacPherson, one more cup, would you please!
  - Не стоит беспокоиться, господин Уркхарт, - остановил его Кирилл. - Мы все равно не будем пить.
  - Вы владеете английским языком? - вежливо удивился хозяин, одновременно делая отрицательный жест своему сподручнику или слуге, появившемуся из сеней.
  - Нет, но вас нетрудно было понять. Господин Уркхарт, ваш помощник говорил: вы знаете, что мы спешим.
  - Да-да, конечно... М-м-м... Князь Кирилл! Вы очень необычный юноша - надеюсь, Вы понимаете, какие Ваши способности я имею в виду? Недавно у меня состоялся разговор о Вас и некоторых других подобных людях: девушке по имени Видана и маленьком мальчике по имени Велко с человеком, который Вам известен, как мастер Зенон.
  Кирилл продолжал слушать, нисколько не подтверждая и не опровергая слов господина Уркхарта.
  - Итогом этого разговора - кроме всего прочего - был категорический запрет мастера Зенона для меня и моих людей на любого рода контакты с девушкой Виданой и мальчиком Велко. Излишне заявлять, что и мною, и моими людьми этот запрет будет выполняться неукоснительно. Что касается Вас, князь Кирилл, то всё тот же мастер Зенон после м-м-м... весьма обстоятельной беседы лично позволил мне сделать Вам предложение о сотрудничестве. С оговоркой, что в случае Вашего отказа упомянутый запрет распространится и на Вас. Повторные предложения с моей стороны исключаются, и больше Вы никогда и ничего обо мне не услышите.
  - Кто вы, господин Уркхарт? - спросил Кирилл. - Вы и ваши люди?
  - Пока говорить об этом слишком рано и нет особой необходимости, князь Кирилл... - он остановился, по лицу скользнуло выражение досады: - К сожалению, последние слова нечаянно получились очень похожими на грубость, прошу прощения.
  - Да не за что. Я должен буду поступить к вам на службу?
  - Вы нам ничего не должны, князь Кирилл. Позвольте пояснить: речь идет исключительно о Вашей доброй воле и возможных ситуациях в будущем, при которых Ваши услуги были бы весьма желательны. Разумеется, каждый раз с одобрения и при полном контроле Вашего начальства.
  - Понятно. Когда вернусь - переспрошу у своих. Уж не обижайтесь, господин Уркхарт.
  - Ни в коем случае. Я бы даже просил сделать это непременно, князь Кирилл. Прекрасно понимая все обстоятельства, в настоящий момент не ожидаю даже предварительного согласия. Но, конечно же, очень надеюсь на него в итоге. Очень. Замечу на уже упомянутое будущее, что умею и ждать, и быть благодарным. Кстати, не нуждается ли Ваша сегодняшняя миссия в нашей помощи?
  - Нет.
  - Тогда приношу извинения за вынужденную задержку. Доброго пути и заслуженной победы в его конце, князь Кирилл!
  - Спасибо, господин Уркхарт. И... да, пожалуй, до встречи.
 
  ***
 
  Червен-Городец, как это принято говорить в подобных случаях, еще прекрасно помнил свои лучшие времена. Когда-то выросший и разъевшийся благодаря удачливости да купеческому серебру-злату, вот уже более десятка лет он с угрюмой завистью косился в сторону своей недальней соседки Курбы, через которую волей Государевой пошел один из новых торговых путей, а вместе с ним поменяла свое русло и изменчивая денежная река.
  На паперти недостроенной надвратной церквушки из красного кирпича у стены, нахохлившись, сидел худющий юродивый. При неимоверной рванине, непременных ржавых веригах и живописно всклоченной голове, из которой он добывал очередную вошь, мстительно оглядывал и торжествующе давил на ногте. После чего всякий раз с большим воодушевлением распевал скрипучим гнусным голосом что-то невразумительное. Словом, основательный такой юродивый, - как сказал бы отец Власий, ядреный. Когда Кирилл с Иовом подъехали ближе, он забегал по паперти на карачках, вскидывая костлявым задом, заблажил под бренчание вериг:
  - И-го-го! И-го-го! Едет, едет на коняшке князь Говно к своей Говняшке! И-го-го! И-го-го!
  - Да-да-да! Да-да-да! - подпел ему в лад Кирилл, недобро скалясь и проезжая мимо. - Ты хорошо стараешься, небожий человек! Ну старайся, старайся - поганую деньгу и отрабатывать надо столь же погано. А поскольку за то, чтобы я на тебя обиделся, мне заплатить забыли, то я с коня и не сойду. Гы-гы-гы! Гы-гы-гы! Давай показывай, что там твой кукольник на другой случай заготовил. Ага, вижу. Ну-ка пошли, родимые, пошли! Топ-топ-топ! Топ-топ-топ!
  Не оглядываясь, он проследовал под каменные своды ворот.
  Позади из церковного притвора вниз по ступеням посыпались копейщики в стеганых сермяжках, вытягиваясь в рядок и замыкая обратную дорогу. Арочный просвет на другом конце короткого тоннеля перекрыла такая же цепочка, немедленно ощетинясь ратищами.
  - Как же все вы мне надоели! - тоскливо, с гулким отзвуком протянул Кирилл. - А вас нежданчик ждет, бяшки-барашки слепые. Давайте-ка проверим: угадал я или нет?
  Он раздраженно бросил поводья и хлопнул в ладоши.
  Одни серые тени упали на оба оцепления откуда-то сверху, другие поднялись за их спинами. Сами порхали легко и беззвучно, противники же, бестолково тыкая остриями в никуда, обрушивались тяжело, издавали короткие стоны, вскрики и всхлипы, прекратившиеся, впрочем, довольно скоро.
  - Ага, угадал! - одобрительно кивая самому себе, прокомментировал всё это Кирилл.
  Крепкие руки братий подхватили сомлевшие тела и потащили прочь, не забыв, разумеется, и недолго брыкавшегося сомнительного юродивого. В уже свободный впереди проем заглянул со стороны мастер Георгий. Кивнул Кириллу, быстро приблизился к брату Иову:
  - Оба их дозорных поста на вашей дороге сняты ранее. Прочих не примечено. Так что дальше двигайтесь, как будто ничего и не происходило. Еще пятеро из... этих же, их "почтовый голубь" и куратор - в заброшенной сыроварне на Козьем выгоне. Сейчас берут либо уже взяли.
  Иов наклонился к нему с коня, спросил что-то. Мастер Георгий замотал головой:
  - Ничего сказать не могу, уж не обессудь. Тебе решать.
   И опять убежал, обернувшись на миг и наспех разведя руками.
  Тронув гнедого, Кирилл выбрался из подвратного сумрака на внутренний сторожевой дворик с высокими стенами слева и справа. Под ними ютились несколько полуобгоревших уродливых бродяжьих хибарок, чередующихся с грудами мусора и черными оспинами кострищ на грязном снегу.
  Вторых ворот на другом конце дворика не наблюдалось, поскольку торцевая стена, в которой им полагалось находиться, была почти до самого основания растаскана населением Червен-Городца для всяческих хозяйственных потреб. За ее остатками открылась широкая въездная площадь, в дальнем углу которой довольно оживленно копошился народ - в основном возле лоточников, зазывавших на давным-давно окоченевшие от мороза "а вот пироги горяч-ч-чие!" да у ларей, предлагавших широкий выбор сортов старого пива и молоденькой бражки. От площади кривоватыми лучами разбегались прочь около полудесятка улиц и улочек различных уровней благосостояния.
  Гнедой Кирилла направился прямо. Потом, повинуясь узде, взял влево. Всхрапнул, беспокойно затанцевал на месте, мотая головой и приседая на задние ноги.
  - Иов, - сказал Кирилл растерянно, - я не знаю, куда дальше.
  Он повысил голос, в котором зазвучали панические нотки:
  - Со мною вдруг что-то случилось: я больше ничего не вижу! Совсем ничего!
  - Не надо так кричать. Без того всё слышу и разумею. Вначале успокойся, княже. Теперь поводья отпусти. Ты слышишь меня? Поводья отпусти, говорю! Ведь губы коню порвешь.
  Инок быстро поравнялся. Обхватил ладонью запястье, заставил ослабить узду. Слегка сжав пальцы, спросил:
  - Так достаточно или ещё?
  Кирилл поморщился:
  - Достаточно.
  Высвободив руку, потряс ею и выбрался из седла. Бестолково затоптался на месте, как давеча его же гнедой. Двигая лицом и подергивая головой, остановился. Низко нависшее серое небо рывками опускалось всё ниже и ниже, давило на мозг, при каждом рывке вызывая к жизни давно забытую пульсирующую боль в правом виске.
  - Приходи в себя, княже. Да постарайся побыстрее - ждать некогда.
  С какой-то невысказанной просьбой он поднял глаза на брата Иова.