которую они хотели продемонстрировать, говорилось о зарождении любви, предательстве и рухнувших надеждах - текст которой так понравился Трейси еще у него дома, что Дэн в нем практически ничего не стал менять, оставив все, как есть.
Первым вступил в игру Гарри. Его рука легко порхала по клавишам синтезатора и извлекала из инструмента чистые, высокие ноты. В них Дэну чудилось дуновение свежего ветерка. Затем мелодию подхватил Пол, а за ним влился и Бен, заземляя невесомые звуки. Поскольку солиста сейчас в группе не было, то его роль взял на себя Гарри. Впечатляющим голосом, конечно, тот не обладал, но их целью сейчас была демонстрация музыки, а не вокала. Поэтому слушатели сосредоточились именно на звучании инструментов.
Там, где в тексте звучали слова об измене, музыка грянула резко, неожиданно громко, заставив душу подлететь вверх, замереть на мгновение и рухнуть с высоты в бездну. Ударные звучали в бешеном ритме, как стук разбушевавшегося сердца. Гитара визжала, передавая тоску и отчаяние, рвущих когтями душу, а низкое звучание бас-гитары вплетала в музыку мрачные нотки.
В третьем куплете мелодия сбавила свой темп, тягуче потекла, обдавая слушателей ледяным холодом вечности и безысходности.
Когда все смолкло, Трейси посмотрела на Дэна:
- Ну, как?
Он сидел потрясенный тем, как точно ребятам удалось при помощи музыки передать смысл песни! Все то, что он хотел в ней рассказать. Как точно они уловили его чувства и настроения!
Посмотрев на них, Дэн увидел на их лицах нетерпеливое ожидание. Им было важно его мнение.
- Просто здорово! Потрясающе! – вынес свой вердикт он.
Больше Дэн ничего не сказал, так как у него просто не было слов, чтобы выразить им свое восхищение. Но, похоже, этого было достаточно, и лица ребят расплылись в довольных улыбках.
- Вот и отлично, - подытожил Тони. – Значит, мы сработаемся.
Группа продемонстрировала еще пару вещей, которые они успели подготовить, но материал был еще сыроват и не давал точного представления о том, что было задумано. Но в общих чертах тексты Дэна уже обретали жизнь.
Успешное сотрудничество было решено отметить в уютном ресторанчике на соседней улице, и компания из пяти человек: Трейси, Бен, Гарри, Пол и сам Дэн, отправилась туда, чтобы вкусить домашнюю кухню и познакомиться поближе.
Когда они оказались внутри, у Дэна засосало под ложечкой от ароматов, что витали под низким потолком зала. Запах жареных колбас перемежался с духом свежеиспеченного хлеба.
Глава 35.
Сняв с плиты сковородку, на которой шипела яичница с колбасой, Лера поставила ее на подставку и занялась приготовлением кофе. Наверху хлопнула дверь - это Никита спускался к завтраку.
- Доброе утро, - поздоровался он, когда вошел на кухню. Заметив жену у плиты, он поинтересовался: - А где Нина Константиновна?
- В больницу к сестре уехала.
- Надеюсь, ничего серьезного?
За годы работы у них, домработница незаметно стала для них еще одним членом семьи, и Никита действительно за нее беспокоился.
- Нет, - успокоила его Лера. – Просто ее не будет пару дней.
Поставив перед мужем тарелку с завтраком, она вернулась к турке.
- Настя уже в школе? – задал он вопрос, засовывая кусок яичницы в рот.
- Нет, ей сегодня ко второму уроку, она скоро спустится.
Когда очередь дошла до кофе, Никита вспомнил об утренней газете, которую он любил просматривать за завтраком.
- Ты почту не забирала?
- Нет.
Обычно Нина Константиновна заботилась о том, чтобы свежий номер газеты всегда лежал на столе перед тем, как встанет хозяин. Но домработница сегодня отсутствовала, а у Леры сей факт совсем вылетел из головы.
Вздохнув, но ничего не сказав, Никита направился к выходу из дома. Почту необходимо было забирать из ящика возле ворот. На улице было достаточно холодно, поскольку на дворе стоял март месяц, и кругом еще лежал снег, поэтому набросив на себя теплую куртку, муж, как был в тапочках, выскользнул за дверь. Всем своим видом он выражал недовольство.
Но Леру это почему-то особо не задевало. Если раньше любое его настроение она воспринимала близко к сердцу, то с той ночи, когда внутри нее поселился образ другого мужчины, она воспринимала слова или действия мужа более спокойно, меньше на это реагировала. Больше стала прислушиваться к собственным желаниям, даже в некоторой степени получала удовольствие в своем противостоянии мужу.
Перемены в себе заметила не только она, но и Никита. Чисто интуитивно он тоже чувствовал, что теряет свое влияние на жену, и порой это неосознанно выливалось в раздражение. Но пока в ее отстраненности и отчужденности он не ощущал угрозы, сваливая все на неустойчивость женской психики. И только Лера до конца осознавала причины своей просыпающейся независимости.
Никита все не появлялся, и женщина с интересом выглянула в окно. Что могло его задержать?
Муж стоял на расчищенной от снега подъездной дорожке, примерно на полпути до их дома, и рассматривал бумаги, которые держал в руках. Будто заметив ее взгляд, он посмотрел на окно и решительно направился к двери.
Когда Никита вошел в кухню, куртка все еще была на нем, и вместе с ним в помещение влетел и свежий, немного влажный воздух с улицы.
- Что это такое? – в раздражении бросил он, протягивая Лере лист бумаги с печатным текстом. Конверт и газеты остались у него в руках.
Недоумевая, она взяла бумагу и пробежалась по ней глазами. По мере прочтения Леру стала заполнять радость. Это было письмо от известного Питерского издательства, в котором сообщалось, что они готовы напечатать ее книгу в размере десяти тысяч экземпляров. Для согласования организационных вопросов ей необходимо связаться с ними по контактному телефону, номер которого был указан ниже.
Подняв счастливые глаза на мужа, Лера встретилась с его хмурым, колючим взглядом.
Радостное ликование, как ветром сдуло. Вот почему она держала все в тайне. Ей не хотелось вплетать в свои мечты его негативное настроение.
Никита ждал от нее ответа.
Лера вздохнула. Раз все это всплыло наружу, не имеет больше смысла играть в жмурки.
- Думаю, ты и сам догадался. Мою книгу берут в печать. Мог бы меня поздравить.
- Поздравляю, - съехидничал он, – с тем, что ты проделываешь такие вещи за моей спиной. Я работаю, создаю для тебя все условия, а в ответ получаю лишь пинки из-под тишка.
Ну, что ж, все как она и ожидала! Что бы она сейчас не ответила, это в любом случае вызовет лишь новую волну раздражения.
- И что это за название: «Падший ангел»? Откуда вообще у тебя такие понятия? Наверное, начиталась всякой ерунды.
Никита нервно провел по волосам. Присев за стол, он некоторое время молчал, вертя в руках чайную ложку. Лера стояла возле кухонной стойки и демонстративно смотрела в окно.
- Зачем тебе все это нужно? – уже более спокойным тоном спросил ее Никита. - Тебе нужны деньги? Тогда вынужден тебя разочаровать, но писательство не приносит больших доходов.
- Деньги? Господи, ну почему ты все время переводишь разговор на них?! Где тебе понять, что такое душевный порыв, удовольствие от собственной реализации?! Всю нашу совместную жизнь я была лишь твоей тенью, женой и матерью твоего ребенка. Интересно, любил ли ты меня вообще, как женщину? – Леру вдруг понесло, и она не могла остановиться. Все, что накопилось за эти годы молчания, рвалось наружу.
- Если бы не любил, то не жил бы с тобой!
- Спорное заявление,– с сомнением покачала она головой. – Может быть, у нас просто разные представления о том, какой должна быть любовь?
Продолжать разговор на эту тему не имело смысла, это могло бы еще больше обострить ситуацию. Если уж быть до конца честной с собой, то, возможно, Никита действительно по-своему любил ее. Но это ничего не меняло - они все равно находились на разных полюсах. Поэтому Лера предпочла закрыть тему.
- Эта книга и это письмо дали мне самоуважение. То, чего у меня никогда не было! Возможно, тебе трудно это понять, так как у тебя то, как раз, этого в избытке. Да, на фоне твоей полной жизни это выглядит лишь, как незначительный эпизод, но для меня даже маленькое признание других людей – огромный шаг вперед. Это очень важно для меня!
Ей очень хотелось достучаться до мужа, дать понять, что она тоже личность. Но, вглядываясь в его глаза, она так и не нашла в них понимания. Весь мир по-прежнему вращался вокруг него.
- Мам, пап, привет! Что случилось?
В пылу разговора они не услышали, как пришла Настя. Присутствие дочери тут же остудило их горячие головы, черты их лиц разгладились, а сердца смягчились.
- Ладно, поступай, как знаешь, - бросил ей Никита, поцеловал Настю и вышел из кухни.
- Из-за чего весь этот сыр-бор с утра пораньше? – спросила дочь, усаживаясь за стол.
Налив апельсиновый сок в высокий стакан, выложив на тарелку остатки яичницы, Лера присела рядом с ней:
- Ничего особенного. Мы с папой немного поспорили из-за книги, которую я написала.
- Ты написала книгу? Вот, здорово!
Непосредственная, восторженная реакция дочери согрела душу Леры.
- Да, и ее собираются напечатать, - она протянула Насте письмо от издательства.
- Ух, ты! Моя мама – писательница! Класс! Теперь всем буду хвастаться!
Похвала дочери была нужна Лере, как глоток свежего воздуха. Ее плечи расправились, глаза вновь засияли от вернувшейся к ней радости, а тело вибрировало от притока приятного возбуждения.
- Дашь почитать? – спросила Настя с набитым ртом.
- Ну, конечно.
Подперев щеку, Лера с любовью наблюдала за тем, как Настя ест.
- Все, я побежала. Женька подъехала, - схватив булочку, дочь выпрыгнула из-за стола. – Я люблю тебя, - кинула она, целуя мать на ходу, и исчезла их кухни.
Убирая со стола, Лера думала о том, как ей все-таки несказанно повезло. Надо же, ее книгу напечатают! Сей факт воодушевлял на новые подвиги. В голове роилось столько новых идей, что она не знала за которую хвататься. Но больше всего радовало то, что прислушавшись к своему внутреннему голосу, и поступив так, как он велит, она выиграла. Желание того, чтобы ее оценили, и книга увидела свет, было так сильно, что оно реализовалась.
Рука потянулась к кулону на шее, с которым она теперь не расставалась ни днем, ни ночью. Значит, старец был прав - эта штука действительно работает.
Присев к столу, Лера любовно расправила на нем заветное письмо. Не важно, сколько денег ей это принесет, важно лишь то удовлетворение и радость, которые она получает от своей работы. Она чувствовала, что в писательстве, наконец, обрела саму себя.
***
- Что же ты молчала?! Я же тебе говорила, а ты еще сомневалась! – в голосе подруги звучала гордость за Леру.
Они с Катей уже около часа бродили по залам Эрмитажа, и только сейчас Лера рассказала ей о том, что ее книга на днях выходит в свет.
- Не забудь подарить мне один экземпляр со своим автографом!
- Обязательно! – тихонько засмеялась Лера.
Радость Кати была такой шумной, что посетители начали кидать в их сторону недовольные взгляды, а старушка–смотрительница готова была сделать им замечание.
Чтобы скрыться от их негодования, Лера потащила Катю в соседний просторный зал, где были выставлены древнеримские мраморные статуи. Она могла любоваться ими часами. Леру всегда поражало и восхищало то, что работая с неподвижным, холодным камнем, скульпторам удавалось запечатлеть при этом
