литературы.
- И ты знаешь эльфийский язык в совершенстве? – подразнил меня Тэмин. Да, обычно все маги, кроме телепатов, знают другие языки довольно поверхностно, а то и откровенно плохо. Но этих магов не воспитывал архимаг телепатии, сделавший карьеру на дипломатии. Потому я не только блестяще знала эльфийский, но также свободно говорила на тролльем, вампирьем, гномьем, чуть хуже, но достаточно для того, чтобы не переходить на язык жестов я общалась на русалочьем и дриадском, немного понимала орочий, также могла что-то уразуметь в древних вымерших языках.
- Ну, это одна из традиций канонического воспитания моей семьи. Кроме того, в детстве я довольно продолжительное время жила в Светлом Лесу, - ответила я. Мы часто путешествовали тогда. Это после смерти отца мама осела в Аллоре.
- Думаю, что о тебе можно будет смело написать, если не эльфийскую балладу, то автобиографическую книгу уж точно, - улыбнулся магистр. Я улыбнулась в ответ. За эту неделю я, наверное, поведала Тэмину всю историю своей жизни, даже с неприглядными отступлениями в виде испепеления вурдалаков... И про магию смерти, даже то, что не знали самые близкие мне люди.
- Я подумаю над этим. А что может поведать автобиографическая книга Тэмина? – спросила я отчасти в шутку, отчасти всерьез. На самом деле я практически ничего не знала о нем. Только отрывочные сведения о том, что родился и вырос Тэмин в Вирито-дорато, окончил университет в Орре. И в общем-то все.
- Ничего интересного и впечатляющего. Лучше я послушаю эльфийскую балладу в твоем исполнении, - снова отшутился магистр.
- Зачем? – спросила я. Меня немного напрягало его нежелание говорить о своем прошлом, но, в конце концов, не все люди на свете такие неуемные болтушки, как я.
- Чтобы насладиться творчеством, прославившим эту разумную расу в веках, разумеется, - ответил магистр.
- Ладно. Только не на эльфийском, а в моей вольной трактовке, потому как наизусть я сии тома не заучивала. И потом ты скажешь мне о своей любимой балладе, - ответила я.
- Тем интереснее, - снова улыбнулся магистр.
- Итак, я поведаю тебе балладу о Заколдованной Царевне. Моя любимая баллада. Итак, жил-был один эльфийский король. И все у него было. Деньги, слава, красавица-жена и он был весь прямо-таки напичкан различными достоинствами, словно слоеный пирог. И во всем этом безобразии семейного счастья был один единственный недостаток – у него не было детей. В оригинальном тексте пространному восхвалению достоинств сего короля уделяется где-то около пяти листов. И все эти пять листов не имеют никакого отношения к дальнейшему сюжету.
- Отлично и что же включает в себя этот дальнейший сюжет? – вежливо поинтересовался Тэмин.
- Сюжет начинает развиваться с того момента, когда этот достойнейший из достойных отправляется в лес на охоту. И там он встречает невероятной красоты лань, полностью сделанную из драгоценных металлов. То есть у нее золотая шерсть, алмазные копыта, серебряные рога и прочее, прочее, прочее. Эльф от такой неземной красоты подобрел и не стал убивать лань. Та в награду пообещала ему все, что он попросит. Он попросил наследника. Лань три раза хлопнула, два раза топнула, пообещала, что все сделает в лучшем виде и убежала. Воодушевленный правитель вернулся домой, а через положенный срок королева родила наследника. Вернее говоря наследницу. Девочку, прекраснее которой в мире не было. И опять несколько страниц отведенных сравнению глаз ребенка со всеми светилами, морями и небесами...
- И где спрятаны злые волшебники и неотступные проклятья? – сыронизировал Тэмин.
- Всему свое время. Для начала правитель эльфов сильно разозлился на лань. Она обещала ему наследника, а родилась девочка. И в гневе эльф поскакал в лес, дабы найти и покарать обманщицу. Три дня и три ночи бегал он по лесам, силясь отыскать лань, но поиски его были тщетны. Тогда он решил уничтожить лес. И где-то на середине грандиозной вырубки к нему и лесорубам вышла девочка с глазами пресловутой лани. Она спросила, по какому праву он вырубает ее лес, разве не щедрой была ее благодарность? Эльф в ответ начал предъявлять претензии по поводу пола наследника. Он, дескать, мечтал о наследнике, о сыне, которым сможет гордиться. Девочка-лань поинтересовалась, чем его высочество не устраивает дочь. Эльф начал зачитывать обширный список. Девочка разозлилась, топнула алмазным копытцем и пообещала, что и дочери у короля не будет, а сам он будет уничтожен, точно так же, как и ее лес.
- И пропала эльфийская принцесса, чтобы тысячелетие спустя ее нашел какой-нибудь заблудившийся принц, мечтающий о великих подвигах? – попытался предугадать поворот сюжета Тэмин. Но не тут-то было. По этим эльфийским балладам сериалы бы снимать.
- Никуда она не пропала. Она продолжала мирно дремать в своей колыбельке. Потом также мирно взрослеть, обладая всеми достоинствами своего батюшки наряду с несравненной красотой, которой завидовали солнца, луна и звезды. Но во всем этом великолепии было одно НО. Девочка ничего не чувствовала, словно ее сердце было сделано изо льда. И от ее прикосновения всё и все превращались в лед. И, когда она уже заморозила половину королевства, царственный батенька отправился вымаливать прощения у лани. Долгая сцена, изобилующая слезами и раскаянием, в конце которой ветер пропел ему, что принцесса избавиться от проклятья только тогда, когда полюбит. После неизвестного количества замороженных претендентов на руку, сердце и земли принцессы, ее заточили в ледяную башню, где она должна была спать зачарованным сном, покуда не появиться тот, кто способен растопить ее ледяное сердце. И тут начинается эпопея с бесконечным количеством веков, прошедших с той поры.
- И чем же закончилась сия баллада? – спросил Тэмин с таким видом, будто бы знал финал.
- До конца еще далеко. А в балладе, по прошествии бесконечного количества лет эльфийские земли, в том числе и башня с принцессой, стали принадлежать людям. А о пресловутой принцессе и думать забыли даже сами эльфы, не смотря на их безукоризненную память. Проблемы начинаются тогда, когда молодой сын мельника, не обладающий никакими особыми достоинствами, кроме как благородного сердца, заблудился в лесу. Он благополучно вернулся домой, но с тех пор его стали тревожить странные сны. Ему снилась прекрасная принцесса, заточенная в ледяную гору. С каждым разом сны становились все более и более пугающе реалистичными. И каждый раз, поражаясь ее неземной красоте и затаенной печали в выражении лица, он задавался вопросом, кто она такая? Что с ней случилось? И почему она снится именно ему? Ответы на вопросы не знали ни его родители, ни самые мудрые старейшины. И он отправился в дальний путь, чтобы узнать эти ответы. Обошел множество городов, долов и тропинок, на целых пять листов повествования, прежде чем дошел до пресловутой башни, которая растаяла в тот самый миг, когда он подошел к кованым воротам, а принцесса вышла ему навстречу...
- И жили они долго и счастливо и умерли в один день, - закончил Тэмин столь прозаической фразой. Да, плохо он знал этого эльфийского автора, чья кровь несомненно текла в жилах множества создателей современных сериалов.
- Ничего подобного. Она не превратила его в ледышку. И льды вокруг растаяли, но принцесса продолжала быть эльфийской принцессой – гордой и тщеславной. Но она была благодарна своему спасителю, понятие о чести ей тоже было знакомо. Принцесса вышла за него замуж, поселилась в его доме, но ее по-прежнему терзала печаль и непонятная тоска. Сын мельника полюбил ее искренне и благородно, и он не мог видеть, как она мучается. Поэтому он отпустил ее. Дал ей долгожданную свободу. И она ушла. Не сказать, чтобы ей легко далось это решение, но она знала, что всегда сможет вернуться, а он... Он будет ждать.
- Они же все равно будут вместе? – спросил он с некоторой долей иронии и чувством превосходства собственного разума над авторским.
- Давай все по порядку. Теперь она странствовала. И однажды услышала прекрасную мелодию, будто бы растопившую льды в ее сердце. Мелодию играл один эльф, прекрасный и благородный, как и все герои баллад. И он, как и полагается, влюбился в нее с первого взгляда. И ей тоже казалось, что она любила его. И все вроде бы было прекрасно. Он привез ее в роскошный замок своей семьи, они сыграли пышную свадьбу. Но непонятная тоска продолжала съедать ее изнутри. И однажды она поняла, что любит того сына мельника... Тогда она сбежала темной ночью.
- Я же говорил, что конец в этой балладе один, - продолжил Тэмин.
- Ты не дослушал. Она опоздала. Она забыла, или не знала во все, что жизнь человека, гораздо короче, чем эльфийский век. Сын мельника состарился и умер, так и не дождавшись возвращения любимой. Она села на пороге их дома, а по глазам ее катились слезы, превращаясь в прекрасные алмазы. И в душе ее была такая великая печаль, что принцесса превратилась в прекрасную ледяную статую, растаявшую, к сожалению, под теплыми солнечными лучами. Но там, где она растаяла, вырос прекрасный куст с самыми красивыми на свете цветами...
- Печально. Не думал, что ты любительница печальных окончаний, - заметил Тэмин после нескольких минут молчания.
- Великая любовь не может быть великой, если не оканчивается трагедией, - вольно процитировала я одного эльфийского поэта, которого осуждали современники за чрезмерную страсть к драматическим эффектам. Впрочем, все его произведения входят в анналы мировой литературы, потому, быть может, он был прав.
- Ты ошибаешься, - тихо заметил Тэмин, посмотрев мне в глаза. И весь мир вдруг куда-то исчез, затерявшись в головокружительном полете. Ведь, сейчас были только я и Тэмин, и что-то еще, связывающее нас на веки.
И в этот самый романтический момент в моей жизни, прямо-таки списанный из какой-нибудь сентиментальной баллады, дверь с грохотом распахнулась и магистр Докис всеми эпитетами языка троллей поведала о том, что некто должен был уже полчаса назад сдать ей отчеты. Я и Тэмин на удивление слаженно засмеялись, скрывая этим смехом разочарование. И одновременно благодаря Докис за то, что не дала случиться чему-то большему между нами.
Мое сближение с Тэмином закономерно означало отдаление от Кристины и стандартное исчезновение наших дружеских взаимоотношений. И еще я постыдно должна признаться в том, что являюсь эгоисткой и не чувствую себя способной на широкие благородные жертвы. Легко и непринужденно я прикрывалась глупыми отговорками. Мол, моих интуитивных догадок о том, что Кристина испытывает к Тэмину чувства более нежные и глубокие, чем предполагают взаимоотношения между магистрами. Но официально она не давала подтверждения этим теориям, избегая даже прямых ответов на вполне конкретные вопросы. И почему я должна корчить из себя телепата и эмпата в одном лице?
Да и что, греха таить, я неотвратимо и бесповоротно влюбилась в молодого магистра, едва только увидела. Да, он был умен, благороден, искренен. И мне было приятно вести с ним долгие беседы на самые разные темы. Но, помимо этого было что-то связывающее нас на века и тысячелетия, что-то, уверенно твердившие о том, что мы предназначены друг другу с самого начала времен. Будь я эльфийским поэтом, я
