что-нибудь в этом духе. Так же здесь, очевидно, находятся стандартные жизнь, смерть, тьма, свет, - выдала я робкое предположение за неоспоримую действительность. Магистр продолжал смотреть голодным василиском. Любопытства ради, я дотронулась до плиты. Никаких ощущений: ни физиологических, ни магических сие действие не вызвало. Обыкновенный камень, холодный, шершавый, исписанный древними рунами, которые я предположительно должна была знать.
- Можете просветить к какому конкретно представителю темных сил обращено сие патетическое воззвание. И что оно обещает за вечную службу и душу магу, обращающемуся к сему существу? – задал магистр наводящий вопрос.
Я снова посмотрела на непонятные письмена. Ну, не дружу я с некромантией и вовсе не по причине своей белой, пушистой и исключительно миролюбивой натуры. Просто слишком уж сложные у меня взаимоотношений с данной отраслью магии. Ее заклинания не то, чтобы не получаются, но на них мне определенно не везет. То химероид из пробирки вылезет, то взорвется что-нибудь непредвиденное, то жертвенная крыса окажется кусачей, то жалко станет мышку на соседнем столе... В общем, если хотите что-нибудь наверняка уничтожить – заставьте меня заниматься некромантией...
- Лотенийская, я жду, - снова прокашлял магистр. И не отделаешься от него капитуляцией и согласием на двойку. Будет пытать до последнего и все равно эту двойку поставит.
- Похоже на ранний язык литейри, язык, на котором говорили древние боги и прочие разумные расы, считающие себя перворожденными, - пояснила я для ТБМ и Кристины, которые были не сильны в древних языках и общей теории магии.
- Вопрос был другим, - строго произнес магистр. Я снова обратила свой взор к плите. Найти парочку знакомых рун и приплести к ним какую-нибудь историю близкую к мифологии...
- Здесь присутствуют времена года. Параллельно им идут смерть и рождение, мужское и женское начало, что наводит мысли на что-то связанное с цикличностью. Возможно, просилась власть над жизнью и смертью. Или пресловутое бессмертие, - продолжила я, снова дотрагиваясь до плиты. Новое прикосновение откликнулось магией смерти. Проклятым даром, о котором я никого не просила... Я отдернула руку, но поздно, я уже коснулась смертей, произошедших на этом алтаре своим даром. И теперь они словно представали передо мной в каком-то безумном слайд-шоу...
- На этом алтаре просили бессмертия. Вечности, даруемой за счет предсмертной агонии. Крови, - я старалась говорить спокойно. Но на самом деле плохо получалось. Дождаться конца, и срочно телепортироваться домой, там дать волю своей истерике.
- Дальше, Лотенийская, - продолжил магистр. Меня, не смотря на все старания, начинала охватывать паника. А что еще можно ожидать, когда перед моими глазами не обыденная аудитория кафедры некромантии с заспиртованными внутренностями нежити и глазами жаб, а тысячи и сотни жертв, истекающих кровью и молящих о смерти. И еще больше их мучителей, страдающих изрядной долей садизма...
- Агония слишком кратка для того, чтобы перешагнуть порог... Или кровь слишком слаба... Только древний бог или дракон, принесет бессмертие, но их сила сожжет тебя дотла, если в тебе нет их крови, - я начала нести какой-то бессознательный бред, отрывками доносившийся до меня из прошлого этой плиты.
Я видела жертвы, видела их страдания, физически ощущала их кровь, стекающую по рунам, безумную агонию. Меня буквально захлестнули их крики: чуждые, из другого времени, будто бы и неживые, но пробирающие до костей, заставляющие каждую клеточку моего тела замирать от ужаса.
- Лотенийская! Лотенийская! – магистр Самуил, наконец-таки заподозрил что-то не ладное. Или чужая кровь на моих руках и горящие на алтаре руны – это уже не плод моего воображения, а результат магии смерти, зацепившейся за тысячи смертей этого алтаря... И тот факт, что лица всех были бледны и испуганы говорил в пользу этой версии...
Я неожиданно успокоилась. От алтаря веяло могильным холодом. И часть моего сознания находилась в другой реальности и в другом времени. Сейчас я четко видела, как приносили в жертву какую-то девушку. Жрецами были четыре других девушки. Жертва была напугана и умоляюще смотрела на своих убийц. Те хладнокровно поднесли четыре тонких кинжала, исписанных древними рунами.
- Не надо Весна, - слабым голосом произнесла жертва, когда кинжалы были занесены для удара. И одна из жриц на секундочку задержалась.
Она не успела опустить кинжал до того момента, как из ниоткуда появилось четверо стариков в белых одеждах, напоминающих одеяние высших жрецов какой-то древней религии. Они вонзили свои кинжалы в сердца девушек-жриц со спины. Тогда из плиты вырвалась невообразимая сила магии, полившаяся к тем старцам-жрецам, даруя им молодость. Хотя, нет, сила шла не из плиты, она исходила из девушки на алтаре, переходя через ее убийц... Через всех, кроме одной, той, которая не успела опустить кинжал....
Она, собрав последние силы, ударила им своего убийцу. И в это мгновение произошло нечто иное. Магия перестала литься ровным потоком. Она начала извергаться вулканом, опустошая округу. Лишая жрецов-стариков, получаемой юности и бессмертия, выпуская силу девушек жриц и разверзаясь черной воронкой над их жертвой... Затем вспышка ослепительно-яркого света, разрушающего все вокруг.
И вот, в отдалении лежат жрецы-старики изможденные и старые, но еще живые. Лежат кинжала девушек и их белые одеяния. И еще Весна, сжимающая рукоять своего кинжала. И рядом с ней кусочек той самой древней плиты, до которой я дотрагивалась...
Неожиданно я пришла в себя. Голова кружилась, меня тошнило, мир рассыпался на тысячу осколков, воздух был пропитан магией. Вместо маленькой плиты, возвышался величественный каменный алтарь, занимавший половину аудитории, на котором золотыми чернилами было что-то написано... Впрочем, остальное я не успела заметить, потому как неотвратимо начала терять сознание...
- Неудивительно, что девочка едва не потеряла весь резерв. Воссоздать алтарь из маленького кусочка плиты, да на это не каждый архимаг способен. И совершенно точно она не могла сделать этого осознанно, - услышала я где-то над собой чей-то смутно знакомый голос. Намекнуть, может быть, чтобы потише говорили, я же тут вроде бы сплю... Или спала...
- Ты же понимаешь, что никто не должен знать о том, что она обладает властью над магией смерти, - ответил еще более знакомый голос. Я невольно начала прислушиваться, все еще изображая собственную же бессознательную тушку.
- Элеонора, глупо предполагать, что настолько сильный и редкий дар останется не замеченным. И еще глупее не учить ее управлять им, - ответил все тот же голос теперь уже со строгими интонациями. И чувствую я всеми фибрами души, что таинственная Элеонора ни кто иной, как моя мама.
- Не надо учить меня, как воспитывать дочь, Самуил, - гневно ответила уже точно моя мама. Неужели она с магистром Самуилом беседует. И как бы эта беседа не вылилась в дополнительные занятия для меня...
- Элеонора, предполагается, что архимаг должен знать о том, что от магического дара невозможно отказаться и самый оптимальный вариант – научиться им управлять, потому как в следующий раз твоя дочь может вызвать из небытия не древний алтарь, а что-нибудь настолько страшное, что знаменитый дед твоего мужа покажется младенцем на утреннике, - продолжал магистр Ходячая Смерть отчитывать маму.
- Может быть, не стоит приносить в аудитории вещи, которые могут вызвать нечто подобное, - с ледяным спокойствием продолжила мама.
- Твоя дочь – будущий боевой маг, Элеонора. И уверен в том, что она не станет спрашивать у тебя разрешения прогуляться на очередное древнее кладбище в поисках нежити, - продолжал магистр Самуил. Даже забавно, как они ссорятся, размышляя обо мне и моем даре...
- Анна, терпеть не может кладбища и не стремиться стать героиней на поприще борьбы с нежитью, - фактически процитировала меня мама.
- Может быть, но даже я знаю, что на распутье с миллионами указателей, твоя дочь выберет тот, на котором написано «Не ходить. Слишком опасно. Неминуемая смерть», - продолжил магистр. Я едва не возмутилась, нарушив всю конспирацию. Я, между прочим, всегда выбираю, надписи вроде «Долгая и счастливая жизнь гарантированы».
- Ладно. Я знаю, что Анна склонна к авантюрам и ни за что не пропустит то, что сулит ей крупные неприятности. Но ты же знаешь насколько опасна магия смерти, - продолжила мама, вызывая мой праведный гнев и возмущение полным согласием с магистром Самуилом.
- А во сколько раз эта магия опасна, если не уметь ее контролировать? – спросил магистр Самуил. Мамино молчание заставило меня серьезно задуматься над этими арифметическими операциями.
- Раз вы согласны со мной, то смею проинформировать вас Анна Лотенийская, что отныне вы будете раз в неделю посещать индивидуальные занятия, для всех именуемые отработками по лабораторным работам, которые вам не зачтены благодаря прошлогоднему химероиду, - обратился ко мне магистр, давая понять, что моя конспирация для них не была секретом. И сколько времени еще мне будет аукаться то маленькое и почти безобидное создание?!
Пожалуй, единственным плюсом несанкционированного применения мной магии смерти было то, что мне дали целую неделю отдыха. Ну, еще мне прописали постельный режим и настоятельно не рекомендовали колдовать. В принципе все было не столь уж и страшно, разве что запрет использовать магию, но поскольку он имел лишь рекомендательный характер, то я всегда смогу сказать, что это был вопрос жизни и смерти. Впрочем, колдовать даже не хотелось: кружилась голова и ощущалась общая слабость.
Я вольготно развалилась на собственной кровати, читая первый попавшийся журнал (почему мне всегда под руку попадается именно «Боевая магия сегодня»?). С преувеличенным энтузиазмом я изучала статью об устройстве жизненоважных органов упырей, искренне надеясь, что они мне в кошмарах не приснятся (ну снился же мне мозг вурдалака, страдавшего какой-то формой эпилепсии). В тот самый момент, когда я добралась до трехмерных изображений (трежмерными они становились при использовании специализированного заклинания), сие увлекательнейшее действо прервала Элейн, просочившаяся сквозь стенку. Да, иногда дети, обладающие магическим даром и нежелающие пройти полметра до двери, столь неблагоразумно используют свои способности, не смотря на устрашающие сказки родителей о том, как можно вмуровать себя в стену на молекулярном уровне.
- Что-то случилось? – спросила я, отрываясь от «увлекательнейшего» места о строении челюстей особенного свирепого нового вида нежити, обитающей в Вирито-дорато и подозрительно напоминающей упыря (этот журнал всегда поразительно точно убивает мой трудовой энтузиазм, что невольно наводит на мысли о том, что мама знакома с главным редактором).
- Анна, мне нужна твоя помощь, - прошептала сестра, навешивая все возможные и невозможные защиты от всех видов телепатии и прослушки.
- Что я должна сделать? – спросила я, сразу же взбодрившись. Я вообще очень быстро прихожу в себя, когда чувствую очередную возможность натворить что-нибудь этакое. А такие возможности я всегда ощущаю
