в войско своё, что бы биться супротив войска татарского. Ну, тут и началось…
Девушка вздохнула, и из глаз её слёзы потекли, словно две полноводные реки. Удивился Шурка. Девица, кровь с молоком! Сильна телом, как молодая кобылица! А вот душа её ранима и беззащитна перед горем душевным. Девушка вытирала слёзы своею косой, а они всё не переставали. Шурка поспешил на помощь.
- Забава, хочешь Гордея найти, так перестань плакать. – Строгим голосом сказал он. Он подошёл к девушке и крепко сжал её ладонь. – Ты уверена в его силе и мудрости?
Забава вмиг осушила слёзы и в согласии закивала.
- Тогда, откуда ты взяла, что он в полон забран?
Девушка вытерла слёзы, внимательно посмотрела в глаза Шурке, подумала и ответила: - Все мужики покинули селение тем же вечером. В селе остались лишь дети. А Гордей остался, обещая мужикам, что догонит их в степи на следующий день. Свадьба наша была в лучах рассвета. Благословили нас родители и в тот же миг в селение татары появились. Их приход мы не сразу поняли. А, когда поняли, то было уже поздно. Вломились они в дом. Всё переломали да перебили. Столько было разгрома… Многим татарам он головы проломил, но… - Девушка обхватила себя руками за голову. – Помню, что видела его, опутанного сетями да ремнями. Помни, что прокричал он мне что-то… А что прокричал, я уже не слышала. Видно ударили меня по голове и разума лишили. Очнулась я на телеге. Понимаю, что лежу вся перевязанная ремнями, да осыпанная насмешками татар. Стыдно стало, что я такая большая и сильная лежу на телеге, а малые детки рядом с нею бегут да спотыкаются. Поняла, что не следует раньше времени волю рукам давать. Подождать надо, да присмотреться. Может случай появиться сбежать.
Забава перестала плакать. Теперь она стояла, прямо глядя Шурке в глаза. В её глазах появились сила и упрямство.
- Ну и сказала я, что сама пойду. Своею волей в полон иду, и драться не стану.- Вновь заговорила Забава, и голос её уже не дрожал. – Поверили мне, и путы с ног сняли. Так было, пока я тебя не встретила.
- Ясно. – Сказал Шурка. – Значит, ничего ты о Гордее больше не узнала.
- Ничего. – С грустью в голосе ответила Забава.
- Тогда нам следует возвратиться в твоё селение и самим разузнать, что с ним произошло. Вперёд, девчата, время не ждёт.
Шурка помог девушкам сесть на лошадей. И вскоре три конника мчались вниз с большого холма, по направлению к селению «Куликово».
Прошло время, прежде чем трое конников приблизились к реке, на берегу которой расположилось селение. Шурка припустил коня на небольшой холм и остановился на нём. Перед ним предстала картина погрома и разрухи. Селение «Куликово» было небольшим: домов двадцать – тридцать. Но не один дом не остался «без внимания» татар. Несколько домов было спалено полностью. Несколько – наполовину, а остальные дома были полуразрушены. Ни на одном доме не осталось дверей.
- Да что же это такое?! – В сердцах возмутился Щурка. - Неужели надо всё крушить да сжигать?
Забава на своей лошади подъехала к нему и встала рядом.
- Не татары жгут наши дома. – Хмуря брови, сказал она. – Мы сами это делаем.
Щурка с удивлением осмотрел на девушку.
- Зачем?- Переспросила Забава. - Только так можно что-то спасти и не дать увезти в орду. – Ответила девушка. – Однажды к нам в село прибыл гонец. Он ехал в Московию с посланием от татарского мурзы. Я и много других девиц пришли посмотреть на него. Остановился он на отдых в доме родича моего Степана Сермяги. Вон его дом. Посмотри! Он в самом центре селения и весь выжжен, только печь осталась. Видишь? – Забава рукой указала на пепелище. Шурка кивнул. – Так вот он рассказал нам такую историю. Татары ни чего не берут из сожжённых домов. Ни еду, ни какую-либо вещь. Они даже в горящий дом не входят! Причину этого он и сам объяснить не мог. А Степан Сермяга смекнул, что таким образом можно что-то сберечь от татарских лихоимцев. С тех пор каждый наш дом обложен сенными валиками, что бы легко и быстро можно было их поджечь.
- Ну и смекнул твой Степан! – Усмехнулся Шурка с горечью. – Сам до самой печи сжёг свой дом, да и ещё несколько. Посмотри. Почти половина домов обгорела!
- Ты забыл, что все мужики селение покинули? – С возмущением воскликнула Забава. – Это бабы жгли дома, стараясь уберечь своё хозяйство. Вот только потушить уж было не кому. Всех увели в полон. Ты же сам видел! Всех от старух до детей!!!
Забава замолчала и так сжала поводья коня, что тот возмутился её силе.
- Ой, нет! - Вдруг воскликнула она. – Не всех увели! Не всех!!! – Кричала она, пуская своего коня в галоп вниз с холма.
Шурка последовал за ней, а за ним и Любава на своей лошади.
Забава остановила коня только возле одинокой обгоревшей печи. Пепелище уже остыло, но зрелище было ужасным. Она быстро спрыгнула с коня и подбежала к печи.
Печь была очень большой. Шурка раньше никогда не осознавал, да и не видел, таких огромных каменных печей. На её уступах вполне могли спокойно лежать по два взрослых человека. А на верхнем уступе уместилось бы два – три подростка.
Забава быстро подошла к печи, перепрыгивая через обгоревший мусор. Рывком сорвала большую заслонку с жерла печи и откинула её в сторону. Подобрав и так уж короткий подол своего сарафана, девушка быстро вползла в жерло печи и скрылась в ней.
Шурка и Любаша переглянулись.
- Куда она делась? – Спросил Шурка. Девушка в ответ пожала плечами.
- Давай посмотрим! – Воскликнула она, и быстро подбежала к печи, не дожидаясь ответа.
Она также подобрала подол, что бы залезть на полог печи, но Шурка успел придержать её за руку.
- Любаша, стой! Не лезь туда, а то тоже сгинешь, как и она. Что же я делать буду без тебя? - Быстро сказал Шурка, понимая, что сейчас в нём «заговорили чувства» княже Лавра.
Девушка ничего не успела ответить, потому что из печи появилась Забава, вся измазанная печной сажей.
- Они здесь! Они здесь в печи! Я так и знала! – Твердила она, широко, улыбаясь. – Марфа и Матвей. Они живы, хоть чуть не сварились и не задохнулись… Княже, помоги им. – Обратилась она к Шурке.
- Что делать говори, Забава?
- Надо очистить им проход. – Ответила Забава. Половину её тела всё ещё находилось в жерле печи. Она ухватилось за стол печи, и подтянулась к её краю. – Вот здесь у подножия есть отверстие большое поддувало. Надо его очистить от мусора. Там вход в подпол печи.- Девушка рукой указала к подножию печи.
Шурка и Любаша ждать не стали, и быстро стали очищать от обгоревшего мусора поддувало печи.
Вот появилось подножие печи, а вот и отверстие в ней…. Большое… Полукруглое…
Вдруг Шурка услышал чьи-то голоса в том отверстии.
- Эй, кто живой, отзовись! – Позвал он, опуская свою голову вниз отверстия, и пытаясь, хоть что-то в нём увидеть.
Вдруг из темноты отверстия появилась женская тонкая рука. Шурка схватил эту руку и слегка пожал её.
- Давай вылезай на свет Божий. – Пробормотал он и добавил, с удивлением глядя Забаве в глаза. – Рука тёплая и живая. Это твоя Марфа?
А у девушки от счастья слёзы текли по лицу, и улыбка стала ещё радостней.
- Она это, она! – Твердила девушка, вытирая рукой слёзы, при этом размазывая сажу ещё больше по своему лицу. - Ты держи её, не отпуская, а я пригляжу за Матвеем. – Он быстро вползла задом в печь и скрылась в ней.
- Присмотрит она? – Удивился Шурка, обращаясь к Любаше. – Разве там, Хоть что-то видно?!
Любаша его слушала, улыбалась и быстро расчищала проход в печи от мусора. Через минуту показалась голова женщины, и вскоре она уже сама смогла выползти из своего убежища. Через минуту на свет Божий показался и её сын. Мальчик лет десяти, весь чумазый от сажи, вылез вслед за матерью и тут же обнял её, спрятав своё лицо в складках её сарафана.
Из печи быстро выпрыгнула Забава и обняла своих родственников, не скрывая слёз и радости. И только маленьким Матвейка, уткнувшись в подол сарафана матери всё продолжал твердить: - Ванька Голяк! Ванька Голяк! Спасите Ваньку…. Спасите Ваньку
Его слова услышал Шурка и притянул мальчика к себе. Одной рукой удерживая мальчика за плечо, он снял другой рукой со своего пояса маленьким мешочек с леденцами, надеясь, что сладости ещё в нём есть.
- Протяни мне свою ладонь. – Сказал он Матвею. Мальчик повиновался. Он медленно раскрыл совою ладонь, а другой ладонью продолжал размазывать по лицу слёзы.
Шурка вытряхнул на ладонь ребёнка два леденца из заветного мешочка.
- Вот, одна сладость твоя, а другая для твоего Ваньки. Возьми в рот. – Приказал Шурка, но мальчик только с недоверием смотрел на него. Шурке пришлось вставить одну конфету ему в рот самому. – Соси, это вкусно!
Матвейка не сразу почувствовал вкус конфеты, но затем… Его лицо стало высыхать от слёз, и вскоре мальчик улыбнулся Шурке.
- Ну, вот и хорошо. – С удовольствием сказал Шурка. – А теперь скажи, где находится твой Ванька Голяк?
За мальчика ответила Забава, указывая рукой на ещё одну обгоревшую печь.
Прошло время и на свет Божий из своей печи были вызволены Ванька Голяк, мальчик лет восьми, да его бабушка.
Опять слёзы радости, да слёзы печали.
Бабушка Ваньки Голяка поведала, что никого в селении не осталось. Когда она спрятала внука в печи, да подожгла свой дом, то села у порога и заплакала. Она видела, как собрали всех девиц, да подростков в длинную цепь, связали верёвками, да привязали к телегам. Всех собрали, без остатка. Её не тронули по старости лет. Остальные старухи сами пошли вслед за своими дочерьми за телегами татар, а она осталась стеречь и беречь своего внука. Но силы оставили её и угасить огонь своего дома она не смогла, потому и залезла к внуку в печь, что бы разделить с ним горькую долю. Сил хватило на то, что бы плотно закрыть за собой заслонку печи, что бы гарь в печь не прошла.
Она рассказывала, а слёзы вновь текли по щекам Забавы и Любаши от её слов. И только Шурка тяжело вздыхал, да мальчишки посасывали в удовольствии свои сладости и радовались, что опять сидят рядом друг с другом.
Забава вытерла косой слёзы и спросила бабушку Ваньки - Матрёна, ты помнишь свадьбу мою? Ты помнишь суженого моего Гордея? – Она подождала утвердительного кивка старушки и её слабую улыбку. – Хорошо! А ты не знаешь, как Гордея полонили? Не ведаешь, куда его увели?
Матрёна застыла на месте, втерла слёзы грязным подолом сарафана и, чуть подумав, ответила: - Ой, девонька, как его полонили! Ужас какой-то! Помнишь, выволокли его из дома твоего, полностью опутанного нашими сетями… А он полностью их порвал, да вновь в дом твой ворвался… Ой, скольким татарам он шеи открутил! Они ими две телеге нагрузили! – Восхитилась женщина, и улыбка радости осветила её лицо. - Но они вновь сети с шест поснимали, да в вновь его скрутили… Только он уж не вырывался, видно не помнил себя… Лежал он на телеге смирно, а на него ещё и татар накидали, шеи которым он пооткручивал. Вслед ему и тебя вынесли, да на телегу уложили.- Старушка взяла ладонь Забавы в свои старческие руки и приложила к своей щеке. – Ой, милая, как же я горевала, но сделать ничего не могла. Ванюшка мой был в печи…. Ванюшка мой …. – Старушка вновь заплакала и уткнулась в подол сарафана Забавы.
Прошла минута, прежде чем она успокоилась и смогла говорить.
- А куда телегу с Гордеем повели? – Вновь спросила девушка. - Ты помнишь, Матрёна?
Старушка кивнула и
