Гори свет Пересвета !!!

Нилку, затем бросил взгляд на Гордея, который продолжал стоять статуей и только сжимал кулаки от злости. Затем он кинул взгляд и на девушек, но  только тяжело вздохнул.
Боярин Афоний усмехнулся, и понял растерянность Грини. Он сделал шаг к нему и насупил брови. Но и Гриня не отступил. Он ещё выше поднял свой меч и тоже сделал шаг к боярину Афонию. Между ними  расстояние было не более двух метров и обстановка явно накалялась.
И вдруг лошадь боярина Афония, к седлу которой был прикреплён надутый презерватив с мнимым духом Шестипалого Лука, чего-то испугалась и взбрыкнула. Презерватив задел за ветку дерева и вдруг… лопнул.   Звук - хлопок  на мгновение всех испугал и даже заставил чуть присесть. И вдруг закричал боярин Андрей.
- Афоний, где дух Луки? Куда он делся?
Боярин Афоний быстро оглянулся и, не найдя свою драгоценность, издал  вопль.
- Где он?! Что с ним случилось?!
Афоний бросился к своей лошади и нашёл на седле только непонятную вещь, трепыхающуюся на кожаном ремешке. Он с трепетом  взял её в руки и зачем-то  понюхал. И вдруг, развернувшись лицом к брату, прокричал: -  Что нам теперь делать, Андрей? Что нам теперь делать?
- Что нам делать? – Повторил слова брата боярин Андрей.
- Это ты виноват, что Лука пропал! – Перешёл в нападение боярин Афоний Он стал приближаться к брату с явной ненавистью в глазах. – Ты потерял гордость и честь боярскую, встав за спину юродивому и глупцу. Вот Шестипалый Лука и взбунтовался! И чем мы теперь  гордиться будем? Силы у нас нет.  Мощи колдовской Шестипалого Луки тоже нет! Мы теперь не можем даже  охрану для себя  иметь из богатырей Луки! Что нам теперь делать? А, брат Андрей?!
Шурка слушал разглагольствования боярина Афония  и  понимал, что пришла пора «возродиться в самого себя».  Он мысленно прикинул сложившуюся обстановку.
«На стороне боярина Афония было десять  воинов разной национальности и только два из них были славянами. Пять воинов продолжали спать на земле.– Шурка присматривался к богатырям за спиной боярина Афония и понимал, что они не очень-то и дружны между собой, то есть на помощь друг другу не пойдут. – Хорошо! На нашей стороне были два воина, Гриня и Гордей, девушка – боец Забава, и  спецназовец Александр Светлов. Итого четверо против одиннадцати. Явный перевес противника. Но, если считать, что Гордей возьмёт на себя трёх воинов, Забава – двух, Гриня – тоже двух,   то ему останется совладать с тремя воинами. Не так уж и плохо для хорошей заварушки!»
Терять было нечего, и Шурка решился. Он скинул с себя плащ Шестипалого Луки и прокрутил на пальце свою кольцо. И тут же услышал одновременный  ох всех людей на поляне.
Любаша, Гордей и Забава, а за ними и Гриня охнули с удовольствием и восхищением, а все остальные с явным испугом. Некоторые воины за спиной боярина Афония даже присели или свалились  на землю. И не мудрено…
Перед всеми на поляне стоял богатырь в рубахе с красной вышивкой. Его курчавые волосы связаны тонким кожаным ремешком на затылке. Красивое и мужественное лицо нахмурено. Он внимательно смотрел на боярина Афония и не испытывал страха перед ним. Куда делся глухонемой Нилка, вечно со страхом, лебезящий у  ног братьев бояр?!
Боярин Афоний сглотнул слюну и тихо спросил:- Кто ты? Откуда ты здесь взялся? – А, когда к этому богатырю подошёл ещё один, недавно стоящий неживой статуей, и встал  рядом, боярин повысил свой голос. - Где Нилка?  Что вы с ним сделали? Кто вы такие?
- Мы-то русские люди! Мы - русичи! А вот кто вы, братья бояре? – Спокойно ответил Шурка. – Я князь Лаврентий Боголюбский! А это, - Шурка положил руку на плечо Гордею, - мой брат названный Гордей Родина! Прошу любить и жаловать.
- Что?! Мне, боярину Псковскому, жаловать смерда, пусть даже и названного брата князя? – Взревел боярин Афоний. – Да никогда в жизни! Пусть падёт передо мной ниц, а не то…
Но договорить Афоний не успел. Шурка ухватил егоза ворот боярского наряда и притянул к себе.
- Ну, и редкостная же ты дрянь, боярин Афоний.- Сказал он, глядя в глаза боярину. – Это тебе следует кланяться ему, потому что завтра на рассвете битва будет. Великая битва, которая в веках прославит именно род Гордея, а не твой. Именно такие, как Гордей да Гриня сокрушат войско Мамая. И руководить войском буде  Московский князь Дмитрий. И прозвище ему народ русский даст. Дмитрием Донским его будут величать. И победить он Мамая завтра 8 сентября 1380 года. И сбежит с земли русской этот мурза, скроется в своём Лукоморье, да и сгинет в нём. Помни это! До конца своей жалкой жизни, помни!
Шурка отшвырнул боярина Афония в сторону его брата. Боярин Андрей поймал брата и чуть скривился в лице, не то от боли в плече, не то от стыда за брата. Но на них Шурка больше внимания не обращал. Он обратился к десятку воинов, которые даже не попытались  прийти на помощь своему боярину.
- Послушайте меня, воины. – Сказал он. - Вам предстоит сделать выбор. Или вы продолжаетеслужить боярам или перейдёте на защиту Руси.
- Не верьте ему, воины мои! – Вскричал боярин Афоний, оттолкнув от себя своего брата. - Не будет никакой битвы! Никто этого знать не может! Всё это ложь! Никто на Руси не посмеет встать супротив  великой орды. И нам не стоит бояться Мамая. Он нас защитит! Мы выплатили ему дань! Всю сполна выплатили! – Он приблизился к Шурке, но близко не подошёл,  а прищурившись, заговорил. – Надо ещё посмотреть, что ты за князь такой? Не слышал я ранее о княже Боголюбском! А может ты самозванец?
И тут вскричал Гриня. – Это княже Лавр Боголюбский! Голову свою даю за моего княже! -  Он вклинился между Шуркой и Афонием. – Отец его князь Московский послал его на учение к крёстному отцу. И  княже мой пошёл за ним,  за отцом своим крёстным, свет Пересветом, в помощь войску князя Дмитрия на побоище Мамая.
- Замолчи, смерд, ты врать-то  тоже можешь. – Усмехнулся боярин Афоний.
Шурка понял, что воины боярина Афония полностью на его стороне. Некоторые даже закивали в согласии его словам.
- Перестань, Гриня, бисер перед свиньями метать. – Спокойно сказал Шурка, положа руку на плечо своего оруженосца. – Пусть не верит нам, зато может поверить своему брату.
- Так значит, боярин Афоний, ты Мамаю дань выплатил всю сполна? – С усмешкой в голосе продолжил говорить Шурка. - Это не те телеги с тюками из телячьих шкур, которые привёз в стан Мамая твой брат, боярин Андрей, во главе с Шестипалым Лукой?
- Да! – Гордо ответил боярин Афоний и так же гордо посмотрел на своего брата. – Мы откупились от Мамая! Более того, мы просили его поставить нас во главе бояр Псковских и ценный подарок дали.
- Да сгорела вся твоя дань, и ценный подарок синим пламенем вместе с шатром Мамая! – Воскликнул Шурка, усмехаясь. – Так что все ваши труды пошли прахом и не быть тебе, боярин Афоний, наместником Мамая в великом граде Пскове!
- Врёшь!!! Не может быть?! – Вновь вскричал боярин Афоний и с надеждой посмотрел на брата. – Андрей, что он говорит? Ты же отвёз Мамаю дань и наше прошение вместе с Лукой?
Боярин Андрей с таким ужасом посмотрел на брата, что тот всё понял.
- Сгорела вся наша дань?! Так это правда?! – Голос боярина Афония сорвался на крике. Андрей кивнул в согласии и не успел отстраниться от удара брата. Афоний ударил Андрея сначала по щеке, затем по больному плечу и далее замахнулся, не смотря на завывание от боли своего брата.
Руку Афония остановила рука Шурки.
- Ты, Афоний видно привык руки распускать? Бьёшь и своих и наших, даже  брата не пожалел. Ох, и мерзкая у тебя душонка, Афонька! – Шурка отдёрнул Афония от его брата и толкнул к его воинам. – И такому хозяину вы хотите служить, что бы быть так же битыми?
И вдруг из числа воинов вышел один белобрысый парнишка. Ростом он был, как Гриня, да и похож на него чем-то. Короткие прямые волосы, курносый нос и масса веснушек на носу. Он смотрел на Шурку  голубыми глазами с явным уважением.
- Разреши мне, княже, примкнуть к вашему войску. Уж больно по душе вы мне. А боярин этот, - он кивнул в сторону боярина Афония, - всю кровушку из меня выпил. Сил более нету, его терпеть, а тут такая возможность от него избавиться.
- Значит, сил нету, а терпишь?
Парень кивнул и извинительно улыбнулся.
- Хорошо. Вставай рядом с нами, братом нашим будешь. – Сказал Шурка и обратился к   боярам. - У меня тоже нету сил, вас больше терпеть.  Надоели вы мне!  Мне дело следует делать, а не с вами попусту болтать. Прощайте, бояре, нам всем в пути пора. Вон, уж солнце на закате…
- Иди, не держим. – Со злостью в голосе, произнёс боярин Афоний, но заметив, что Любаша подошла к ним с улыбкой и прильнула к груди княже Лавра, вдруг воскликнул. – Боярышня Сереброва здесь останется! Она моя и я её не отдам!
- А тебе ли решать судьбу мою? – Вдруг неожиданно для всех с усмешкой в голосе произнесла Любаша.  – Ты дань Мамаю не сберёг! Ты дух Шестипалого Луки не сберёг! А меня решил удержать возле себя?
- Но ты же сама говорила, что интерес у тебя к нам. – Боярин Афоний произнёс и с надеждой посмотрел на своего брата Андрея. Боярин Андрей тут же подтвердил слова брата, потирая, потирая больную руку.
- Так я же одурманена была зельем Луки. Не правда ли, боярин Андрей? – Любаша смело смотрела в глаза братьям боярам, не отрываясь от груди Шурки. -  А вы, по слабости ума, поверили этому. А теперь освобождена от дурмана. Нет больше Шестипалого Луки и его власти над людьми! Я свободна в выборе!
Любаша обняла Шурку за шею и крепко поцеловала.
- Дурни вы, братья бояре! – Воскликнула она, опьянённая поцелуем. – Неужто вы подумали, что  я, Сереброва Любаша, променяю своего сокола, своего княже Лавра, на такую мелочь, как вы? Мы же с ним одной судьбой связаны. Мы с ним и дань вашу сожгли и Шестипалого Луку сгубили. Вас здесь вокруг пальца обвели и Мамая победим в битве  великой,  а вы сидите здесь и не мешайте нам, а то вернёмся и  накажем.
- Чтобы ты ни говорила, а останешься с нами, боярышня. – Произнёс боярин Афоний и посмотрел на брата.
Боярин Андрей нерешительно кивнул и решил поддержать брата.
- Боярышня, одумайся! Нас ты знаешь, мы с братом - бояре знатные и горя тебе не принесём. А, мало ли кем, могут назваться люди, не имеющие даже боярской одежды. Ты посмотри на этих людей. Они же одеты в грубую крестьянскую одежду. В холстину и дерюгу. Как же они смеют представляться великой знатью? Не верь им, боярышня, они тебя обманывают, что бы выкуп за тебя взять от отца твоего боярина Сереброва.
- Верно, Андрей говорит. – Тут же подхватил брата боярин Афоний. –Ты только послушай, что он навыдумывал. – Афоний ткнул пальцем в сторону Шурки. – Битву какую-то выдумал. Завтра на рассвете, мол, сражение здесь будет. Что за глупость?! Мурза Мамай пришёл дань собрать золотой орде, а не сражения устраивать. Вот мы с братом, заплатили, и он нас отпустил с миром. Порядок на Руси должен быть, а золотая орда тому  оплот.
- А знаешь, почему тебе нравится, боярин Афоний, жить под татарской ордой? – Вдруг спросил Шурка, делая шаг в сторону боярина Афония.- Потому что не ты под этим гнётом, живёшь, а простой люд! Он несёт на своих плечах весь твой оброк для орды, да ещё и жизнь тебе сладкую устраивает.
- Так жизнь наша устроена! – Воскликнул боярин Афоний. – Кто-то рождён боярином, а кто-то рождён смердом. Ты, - он обратился к Любаше, - рождена боярышней, так не позорь свой род. Иди к нам и