Произведение «Возмездие теленгера (постапокалипсис)» (страница 42 из 58)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Фантастика
Темы: Возмездие теленгера
Автор:
Оценка: 4.5
Баллы: 1
Читатели: 5907 +9
Дата:

Возмездие теленгера (постапокалипсис)

тужурке, словно поймал их на лжи и одним махом вывел на чистую воду. – Значит, признаёте свою вину?
– Признаём… – кивнул Телепень. – Всё признаём, – и вдруг он, всегда трусоватый, гордо вскинул голову на короткой шее, видно, решил умереть геройски и красиво.
– А ты чего молчишь? – ткнул дулом Костю усатый в тужурке. – Или смерти не боишься?
Костя пожал плечами. Честно говоря, он ничего не понял. Какую вину? Город пустой много лет. Кому он нужен?
– А разве это вина? – спросил Дядин, упрямо поводя плечами.
– Он ещё спрашивает?! – радостно и глумливо крикнул усатый в тужурке, оглядываясь на соратников. – Наш город – это народное достояние, и мы не дадим грабить наши музеи!
– Правильно! – закричали все. – Попались – отвечайте по закону!
– Нам музеи не нужны! – сказал Костя. – Хотя я с удовольствием посетил бы Эрмитаж.
– Нет, вы только гляньте на него, ёшкин кот! – снова прокричал усатый в тужурке. – В Эрмитаж его своди! Нате, выкушайте! А вот этого не хотите! – и, скрутив дулю, сунул Косте под нос.
Хотел Костя укусить его за эту самую дулю, уж слишком она соблазнительно близко была, да передумал. Он снова ничего не понял, не было логики в словах усатого. Получалось, что мародёры только и ездят в Санкт-Петербург, чтобы грабить музеи. Да кому они нужны, подумал он, если вокруг такая голодуха и разруха? Куражатся просто перед нашей смертью, решил он и подумал, что надо было сопротивляться до последнего, глядишь, тогда и был бы шанс кому-то остаться в живых, даже несмотря на реактивные гранатометы и всякое другое оружие.
– Именем… – крикнул усатый в тужурке, клацая затвором. – Именем России… и священной памяти её народов!
Вся банда обрадовалась и тоже заклацала затворами, кроме того высокого блондина с маленькой головой, потому что у него в руках был «плазматрон» и ему надо было всего лишь нажать кнопку, чтобы активизировать его.
– Стойте! – крикнул Костя. – Стойте! Не мародёры мы!..
– А кто же тогда? – опустил автомат усатый в тужурке. – Кто же вы такие? – спросил он, по-тараканьи шевеля своими развесистыми усами и требовательно заглядывая Косте в глаза. – Кто? В молчанку играете? Разговаривать с народом не хотите?! Презираете нас?! А мы вот вас сейчас за это!..
– «Мстители»! – выпалил Костя ему в помятое и, как ему казалось, старое лицо.
Пусть теперь убивают! – подумал он с горечью, сразу поймут, с кем расправились и какую возможность упустили. Но ведь всё равно не убьют. Не убьют, и всё. Что-то случится, чего в его в памяти ещё не было, но убитым он себя не помнил. Стало быть, думал он с чувством превосходства над усатым в тужурке, стрелять они не будут. Пугают!
– «Мстители»? – крайне удивился усатый в тужурке и сбавил темп на пол-оборота.
– Это мы мстители! – заорали все, страшно выпучивая глаза. – Это мы, а не вы, деревня сопливая!
– Тихо! – сипло крикнул усатый в тужурке и сбавил темп ещё на пол-оборота. – Ша!!! «Мстители», говоришь? – спросил он в странной задумчивости и поскоблил подбородок грязным ногтем.
– «Мстители»… – подтвердил Костя, не потому что боялся смерти, а потому что ему важно было остаться честным и открытым.
На это раз эта черта его характера ему помогла – поверил ему усатый в тужурке, как-то вдруг расположился к Косте.
– Хм! Это же меняет дело! А ну-ка, развяжите их! – приказал он.
– Зачем?! – взвыла банда. – Укокошим и пойдём пить водку с какавой!
– Мы и так пойдём водку пить! – пообещал усатый в тужурке. – А вначале надо разобраться. Развяжите!
К Косте подскочил рыжий, конопатый.
– У-у-у… гад! – пнул его, но всё же разрезал на руках верёвки.
Костя не удержался и тоже пнул в ответ, да так удачно, что рыжий конопатый смешно ойкнул, отлетел метра на три, потирая задницу, и все вокруг добродушно рассмеялись:
– Что, Витек, попало? Не суйся, куда не надо. Ха-ха-ха… Хи-хи-хи… Хо-хо-хо…
От былой ненависти не осталось и следа. Бандиты – как малые дети, переключили внимание на забавный эпизод. Успокоились, как море после шторма, и глядели уже не враждебно, а весело и даже дружелюбно.
– У-у-у... гад… – выругался Витек, с болезненным выражением на лице потирая задницу. – Я тебе ещё покажу, – и погрозил Косте пухлым кулачком.
– А ты часом не врёшь? – спросил усатый главарь у Кости, движением руки отстраняя рыжего конопатого Витька. – Точно «мстители»?
Он и произнёс слово «мстители» в том значении, которое придавал ему Дядин, а не с тем значением, которое имела ввиду банда, которая, похоже, ни в что подобное не была посвящена.
Костя не удержался, глянул на Дядина, который почему-то прятал глаза, и вообще, на его лице застыло горькое выражение обиды. Неужели лучше было бы, если бы нас расстреляли, подумалось Косте, и он ответил, сжав кулаки:
– Не вру… Зачем мне врать-то?
Усатый в тужурке ещё раз внимательно посмотрел ему в глаза:
– Вижу… вижу, чувствую, что не врёшь, – с непонятным значением произнёс он. – Понимаешь, какое дело… – доверительно вздохнул он, беря Костю под локоть и по-свойски отводя в сторону: – Миф это, старый городской миф. Понимаешь?
– Не понимаю, – признался Костя.
– Народ верит, что придёт мальчик и избавит нас от пиндосов. Может, у тебя и флейта есть? Я имею ввиду, что-нибудь подобное? Ну как в той сказке.
Должно быть, ловит на противоречии, подумал Костя. Ничего у тебя не получится, дядя, потому что я говорю правду, а правда – это такая сильная вещь, которую в карман не спрячешь. Правда – это как знамя победы, от неё нельзя отречься в случае неудобства. Правду боятся и перед правдой пресмыкаются. Правда – она или есть, или её нет.
– Нет у меня никакой флейты, – ответил, вспомнив Ганса из сказки, который с помощью дудочки избавил город от крыс.
– Не скажи, не скажи… – таинственно произнёс усатый в тужурке. – На маленького мальчика ты не похож, – заметил он, задумчиво разглядывая Костю с головы до ног.
Костя страшно удивился, выходит, все знают о мстителях: и кайманы, и пиндосы, и даже эти бандиты. А толку? Где американцы, а где мы – измученное славянское племя? Он ещё раз с надеждой посмотрел на Дядина, мол, объясните товарищу ситуацию, расскажите правду, свои же, судя по всему, местные повстанцы, правда, больше похожие на шпану. Объясните, что маленькие мальчики давно выросли и превратились в юношей. Но Дядин делал вид, что разговор к нему не имеет никакого отношения, и что вообще, он мало с ними знаком.
– Ладно… – сказал усатый в тужурке и осведомился: – Тебя ведь зовут Константином?
– Откуда вы знаете? – удивился Костя.
– А твой друг, – он поискал глазами Чёбота, – всё время орал: «Беги, Костя! Беги!» А этот, – он ткнул пальцем в Телепня: «Костя, не дрейфь! Костя, не дрейфь!»
Бандиты снова заржали, как глуповатое стадо, – счастливое и радостное только от того, что им тепло и сытно и что впереди у них пир с горькой водкой и сладким какао.
– Я и не дрейфил, – стушевался Костя и покраснел, как рак.
– Да вижу, вижу, – успокоил его усатый в тужурке. – Парень ты смышленый. Пошли, потолковать надо.
Все, как полоумные, снова зареготали, издавая нечленораздельные звуки, что, должно быть, означало не только полное единодушие со своим вожаком, но и то, что убивать чужаков им расхотелось, и они рады-радёшеньки просто развлечься, чтобы было о чём посудачить в городе. Ну не придурки ли? – подумал Костя. А если кайманы рядом?
– Не обращай внимания, – тихо предупредил его усатый в тужурке. – Это радиация так действует. Я тоже иногда себя неадекватно веду, – признался он, – буйным бываю. А что поделаешь? Назвался груздем, полезай в кузов. Ёшкин кот!

***
Их повели теперь уже с прибаутками и в обнимку такими закоулками, что Костя, который считал, что ориентируется в городе по старой памяти, сразу потерял направление и даже не сообразил, где они оказались, ну уж, конечно, не в центре, а где-то за Ольгинским прудом и полуразрушенным манежем, потому что банда хотя и вела себя вольготно, но нет-нет да и поглядывала с плохо скрываемым страхом и в сторону Стены, и в сторону Невы. Ага, злорадно понял Костя, значит, насчёт Эрмитажа это они просто так сбрехнули, для красивого словца, а сами в него не ходят, значит, центр не в их власти? Эта мысль почему-то развеселила его, и он уже по-свойски отвечал усатому дяде в кожаной тужурке. Оказалось, что его зовут Петром Сергеевичем Кононовым, а кто он такой, он, конечно же, не сообщил, хотя и так было ясно – повстанец, кто ещё? Кто может остаться в заражённом городе? Только полные психи. Вот у нас в тайге такой радиации нет, у нас чисто и вольготно. И так захотелось Косте в деревню, в родной дом, где пахнет сдобными пирогами, где можно попариться в баньке, что он едва не развернулся и не задал стрекоча в сторону Стены, которая возвышалась за спиной.
Но их завели в какие-то дебри, и он уже стал подозревать банду в самом гнусном умысле, как вдруг за вековыми липами блеснула вода, затем открылся подземный ход, и они стали спускаться по длинной, широкой и пологой лестнице, как будто в метро, которое Костя смутно помнил. А через мгновение он уже сидел вдвоём с Петром Сергеевичем в каком-то шикарно обставленном подвале с настоящей электрической лампой под потолком, на кожаных диванах и пил сладкий чай с настоящим сахаром, а не с сахарином, который обычно тащили со всех «промыслов».
Дядина, Чёбота и Телепня увели куда-то в другое место. Вначале Костю это беспокоило, а потом он сообразил, что Кононов просто хочет поговорить с ним тет-а-тет.
– А ведь я тебя знаю… – сказал он, поправляя на себе широкий флотский пояс, а потом с таинственным видом разглаживая густые усы.
Его бескозырка с золотистой надписью «Пётр Великий» лежала на столе.
– Откуда?! – страшно удивился Костя. – Мы же с вами ни разу не встречались.
– Встречались! – многозначительно поднял палец Пётр Сергеевич. – Встречались, ёшкин кот! Я с твоим отцом служил в одном дивизионе. И даже пару раз бывал у вас дома. Хорошо, что я тебя не расстрелял. Хорошо! – заключил он. – А ведь мог бы. Ей богу! У меня эти мародеры вот где сидят, – и он потыкал ребром ладони себе по шее. – Боремся мы с ними, боремся, а они все лезут и лезут, как тараканы.
– Вы что, действительно, их расстреливаете? – спросил Костя, и вдруг у него словно пелена упала с глаз: он всё вспомнил.
Вспомнил и дядю Петра, и своё, в общем-то, незамысловатое задание – запустить ракеты. О термоядерных ракетах, где и как они расположены, он, конечно же, ничего не знал, он знал лишь о ретрансляционной ракете, которая находилась совсем недалеко, можно сказать, под носом – в Балтике. И надо было всего-то проплыть на катере до Кронштадта, а там на месте сориентироваться и понять, что к чему: куда дальше двигать и что делать.
Он тут же едва не выложил дяде Петру, то бишь Петру Сергеевичу Кононову, о том, что признал его и что знает, куда надо направляться и что делать, но вовремя прикусил язык, потому что вспомнил о Дядине. Кто же тогда Дядин? Северный куратор? А кто дядя Пётр? Костя запутался. Нет, решил он, пока я сам не разберусь, я им ничего не скажу, а то можно всё испортить, создать ситуацию, из которой не выберешься, а ставка слишком велика, глобальная ставка!
Но то, что Пётр Сергеевич не куратор – это точно. А кто, предстояло ещё выяснить. Пётр Сергеевич вдруг вспомнил о мародерах и неожиданно

Реклама
Реклама