их спрашиваю, а вы чего делать-то будете для него?
– А они будут его радовать.
– Слушай, ты что, знаком с ними? – рассмеялась Алина.
– Вряд ли, схема известная. Так ты готовишь?
– Приходится, жалко мне их, итак тощие совсем. Они меня называют мамочкой. Так и говорят: «Мамочка, а ты чем нас кормить будешь?». Я уж думаю, может мне притон открыть, денег подниму.
– Нет, не стоит – это я тебе авторитетно заявляю. У тебя связей нужных нет, сделают из тебя козла отпущения и показательно выпорют.
– А почему ты решил, что у меня нет связей?
– Вижу, ты хорошая.
– Что мне с этого толку, – она погрустнела и уставилась в окно. Маршрутка встала в традиционную пробку перед поворотом на Газопровод. – А тут всегда так?
– Почти, рано утром хорошо, город летит.
– А почему ты решил здесь жить? Не мог поближе место найти?
– Не знаю, мне понравилось здесь, тем более, что я особо не выбирал.
– Понимаю. А почему ты решил переехать в Москву? Ты же вроде не мальчик, поздновато, нет?
– Пригласили, я решил попробовать, терять все равно нечего.
– Почему? – удивилась она. – Разве у тебя там не было друзей? Только не говори, что у тебя там девушки не было, небось в разводе, и не один раз!
– Давай потом, неудобно. У нас будет еще время наговориться.
– Я хочу все знать!
– Поверь, все знать не стоит, никогда это еще пользы не приносило.
Маршрутка, наконец, прорвалась через светофор, бодро набирая ход. Через пять минут они вышли. Судя по всему дождь здесь кончился давно, под выглянувшем солнцем асфальт даже слегка подсох. После душного метро и трассы здесь дышалось легко. Алина делала глубокие вдохи, особо не всматриваясь в пейзажи, район как район, она видела такие и не раз. Новые дома, наполовину даже не обжитые, широкие улицы, ничего особенного, но ей нравилась тишина и легкость, которую она ощутила здесь.
Он оставил ее около пекарни, а сам пошел забирать пиццу. Алина вошла внутрь, с порога ее захватил запах свежих тортов и еще горячего хлеба, который девушка с кассы вытаскивала из небольшой печи, стоявшей прямо в торговом зале.
– Что-нибудь выбрали? – спросила ее молодая армянка.
– Даже не знаю, – повертела головой Алина. – Тут столько всего. А что подойдет мужчине?
– Какому мужчине? – заулыбалась молодая девушка, она сложила горячие багеты в бумажные пакеты и стала пробивать их заждавшимся покупателям.
– Настоящему мужчине, сильному и доброму.
– А, поняла, – хохотнула девушка. – Вы подождите, я сейчас пробью и подскажу.
Алина отошла назад, чтобы не мешать покупателям, набиравшим по два-три багета. Когда последний покупатель ушел, девушка с кассы убежала во внутренние помещения. Оттуда слышалась полурусская, полуармянская речь, второй собеседник был явно старше ее, судя по всему, это была ее мать. Наконец она вернулась, а за ней и добрая, но уставшая армянка, с белыми от муки руками.
– Мам, что ты можешь предложить?
– Он тебе нравится? – без вступления спросила Алину пожилая армянка.
– Да, нравится, – удивилась Алина этому прямому вопросу, но решила не спорить.
– Все мужчины сладкоежки, – авторитетно сказала пожилая армянка. – Возьми этот торт себе и ему, много не бери, тут как раз на двоих.
Она показал пальцем на большой кусок шоколадного торта, Алина кивнула в подтверждении, он ей сразу понравился, девушка на кассе переложила его в пластмассовый бокс.
– Одного мало, может еще что-нибудь? – засомневалась Алина.
– Ты что, милая? – удивилась пожилая армянка. – Много сладкого на столе тоже плохо, ты должна быть для него самым сладким блюдом, а если мужика закормишь, так он больше ничего хотеть и не будет. Понравится, приходи еще.
– Мы так кассу не сделаем, – рассмеялась девушка за кассой. – Мама, если ты будешь отговаривать покупателей, то мы в трубу вылетим.
– Я знаю, что я говорю, – ответила ей пожилая армянка.
В пекарню вошел Денис, держа в руках коробку с густо пахнущей пиццей. Пожилая армянка оценила его взглядом и сказала Алине:
– Ничего больше не надо, – она развернулась и ушла обратно на кухню.
– Чего не надо? – удивился Денис.
– Да так, ничего, – ответила Алина, и они с девушкой за кассой громко расхохотались.
– Вы не обращайте внимания, это все гормоны, – сказала ему сквозь смех девушка за кассой.
Алина расплатилась, забирая заветный пакет, и они вышли на улицу.
– Что вы там задумали? – спросил ее Денис, сощурив глаза.
– Ничего я не задумала, ты же следователь, давай, расследуй.
– Глупости какие. Пройдя вверх по улице, они скрылись в жилых кварталах. Он вел ее узкими дорожками, через детские площадки, пока они не подошли к кварталу высоких башен.
– Ого, – сказала Алина, – а ты, на каком этаже живёшь?
– Не высоко, на одиннадцатом.
Лифт дернулся в начале движения и, еще не успев толком разогнаться, остановился на одиннадцатом этаже.
– Напоминает гостиницу, – сказала Алина, идя по коридору, по периметру, замыкающему всю башню.
– Я тоже так подумал в первый раз, а сейчас привык. Добро пожаловать!
Он открыл перед ней дверь, пропуская вперед. Квартира была небольшая, вход на кухню был прямо, квадратный стол с толстыми ножками, похожий на кубик, диван напротив телевизора и высокие окна. Он помог ей раздеться, галантно принимая ее куртку. Пол был теплый и чистый, было видно, что его совсем недавно мыли.
– Какой ты молодец, – искренне восхитилась она. – Признаться, я ожидала, что попаду в жилище холостяка.
– С грязными носками по углам, кучей посуды и бычков в бутылке из-под пепси? По-моему это все штампы, придуманные телевизором.
– Да нет, это не штампы. Причем, я должна сказать, что так себя могут вести все, и девушки тоже. Я таких свиней знаю, ты не представляешь!
– Представляю. Когда опером по Екатеринбургу бегал, такого насмотрелся, лучше и не вспоминать. Чай поставить?
– Погоди пока, – Алина хитро улыбнулась. – А что у тебя там?
– Там? Спальня, вот, – он открыл дверь в комнату, где стояла одна двуспальная кровать и длинный шкаф почти на всю стену.
– Слушай, а у тебя есть полотенце, я хочу умыться?
– Конечно, держи, – он открыл шкаф и достал наугад первое попавшееся.
– А больше нет?
– Нет, они все одинаковые, – пожал он плечами.
– Ну, как знаешь, – сказала Алина и ушла в ванную.
Денис ухмыльнулся сам себе и стал готовить чай. В ванной зашумела вода, но его слух уловил, что это было лишь для антуража, никто в душ и не входил.
– Куда можно повесить одежду? – Алина вышла из ванны в одном белье, на ней был строгий, на первый взгляд, белый комплект, придававший ее фигуре утончённость и изящество греческой мраморной статуи.
– Можешь пока на диван положить, – он опешил, не ожидая такой прыти от нее, она это заметила и бросила на него такой откровенный и насмешливый взгляд, что он весь покраснел.
– Брось ты это, – сказал она, потянув его за ворот рубашки в спальню.
Они были одни в квартире, но Алина закрыла дверь в спальню. Стремительный бросок, который они совершили друг к другу, продлился недолго, у него вышла осечка, в молодости он бы сгорел от стыда за такое, но сейчас ему было не стыдно, ему было жалко. Рядом лежала разгоряченная Алина, нежно ласкавшая его, а он деревенел от ее ласк, не зная, что делать с собой.
– Не переживай, – прошептала она, – не переживай. Ты был прав, насчет чая, давай поедим, хорошо?
– А потом еще раз попробуем? – усмехнулся он.
– И не раз, – она скользнула жаркими губами по его плотно сжатым губам. – Все хорошо.
– Я так не думаю.
– Я так думаю, это важнее. Ну, пойдем.
Она соскочила с кровати, открыла шкаф и вытащила оттуда его рубашку, накинув ее как халат, побежала на кухню.
– Ну, ты идешь? – крикнула она оттуда, вновь загудел чайник.
Он надел шорты и вышел. Было забавно наблюдать за Алиной в его рубашке, длинные белые ноги были полностью открыты, маня к себе, сквозь ткань угадывался тонкий стан и волнующая округлость бедер, на которые она втайне грешила. Она видела, как он на нее смотрит, начиная кривляться, изображая героинь фильмов. Ему нравилось смотреть, как она хлопочет на его кухне, как она специально наклоняется к нему, ставя тарелку с кусками пиццы, давая ему возможность разглядеть всю себя.
Она села напротив него, один взгляд, и они оба расхохотались, признавая комичность и театральность этой ситуации.
– Ты чего ржешь? – спросила она, медленно успокаиваясь от смеха.
– А ты чего?
– А я, как ты.
Они принялись за еду. Алина с жадностью здорового человека набросилась на пиццу, съев два здоровых куска, он едва поспевал за ней.
– Эй, я еще не доела! – взмутилась она, когда он подошел к ней и взял на руки, унося в спальню, а у него в голове вертелась только одна фраза, сказанная ему еще в армии их капитаном: «Так, Ефимов, и чтобы без косяков!».
8.
Самолет мягко приземлился в аэропорту города Алма-Аты. Артем облегченно выдохнул, за три с небольшим часа полета он так и не смог расслабится после приветствия капитана экипажа, оказавшегося женщиной. Он бурчал всю дорогу, взывая то к сознательности авиакомпании, то к сидевшим рядом пассажирам, первое время поддерживающим его в надуманных опасениях. Только Денис не обращал на это никакого внимания, его утомила эта олимпиада по выбору самой скабрезной шутки в адрес пилота, поэтому он полностью погрузился в чтение книги.
– Ну, слава Аллаху, – проговорил Артем, – увидев, как к самолету подъезжает трап. – Здесь же надо к Аллаху обращаться, верно?
– Это как тебе хочется. Можешь и по старому адресу запросы отсылать, – ответил ему Денис.
В проходе столпились пассажиры, желая первыми выскочить из самолета. Артем и другой пассажир, сидевший у окна, смотрели с неодобрением на Дениса, спокойно сидевшего на месте, ожидая, когда пройдет основной поток. Когда почти все вышли, Денис встал и потянулся за своей сумкой на багажной полке. Артем суетливо встал, за ним вышел и недовольный пассажир, что-то сказавший сквозь зубы в адрес Дениса.
– Вот ведь дурак, – проговорил Денис, провожая пассажира взглядом. – Все равно встретимся все в одном автобусе.
– Ну, ты, конечно, прав. Но хочется же быстрее покинуть самолет, оказаться на твердой земле. Это психопатия городского жителя, – объяснил Артем. – Я сам такой же психопат, мне обязательно надо первым выскочить из самолета, это как спорт, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул ему Денис. Они прошли через салон, попрощавшись с симпатичными стюардессами, одна из них была высокая казашка, она ему очень понравилась, так как напоминала ему Алину. Спускаясь по трапу и ловя недовольные взгляды других пассажиров, нервно ожидавших всех пассажиров самолета, Денис продолжил. – Я когда маленький был, в школу ходил, так всегда садился в конце автобуса, когда ехали в школу и в начале, когда возвращались обратно в детдом. Мне тогда казалось, что так я меньше времени провожу в школе. Правда, потом, когда стал постарше, хотел подольше остаться в школе.
– В школе? Ну уж нет, что там делать? – недоумевал Артем. Они вошли в автобус, сзади их подтолкнули последние пассажиры, двери закрылись, и автобус поехал к терминалу.
– Чем старше я становился, тем меньше мне хотелось быть в стенах детдома. Это так кажется, что школа тюрьма, смотря с чем сравнивать. Мне в этом плане повезло, меня заметили на соревнованиях, я перевелся в спортшколу.
– Это понятно, но каждый смотрит со своей
