этим Франком Дюваллем? Я получил отчет по его финансам, ты знаешь, занимательная личность, хочется пообщаться.
– Надо пообщаться, и, желательно, у нас, – Андре допил кофе, и они вернулись в офис. Он хотел сесть рядом со столом Тоби, но тот схватил стул и бумаги, подсаживаясь к столу Андре.
– Значит так, – Тоби разложил перед ним листы с отчетами по движению средств, желтым маркером были выделены самые интересные суммы. – Вот, смотри, через эту компанию за прошлые три года прошло немного не мало, а целых семь миллионов, неплохо, для консалтинговой компании?
– Не знаю, смотря, чем она занимается, – пожал плечами Андре, изучая документы.
– Да в том-то и дело, что получается, что ничем. Я обзвонил несколько компаний, с которыми у них был заключен договор на оказание услуг, так там мне не смогли толком объяснить, что это были за услуги. А самое интересное, что несколько фирм вообще отказались со мной говорить. И поэтому, я запросил информацию и об этих компаниях – тут такой мрак! Я отдал это нашим экспертам, но даже мне ясно, что это напоминает мошенничество.
– Верно, стоит быть осторожными с формулировками. Помнишь, какую реакцию вызвали наши обращения в спортивные фонды по поводу их связи с Отто Франком?
– Андре, ты не поверишь, но наша фрау комиссар, – он понизил голос, делая вид, что пытается сказать что-то секретное в общем зале, куда уже начали подтягиваться служащие. – Она повторно отправила твои запросы, и скоро мы должны получить ответ. Вот так. После выхода этой статьи тут же пришла команда разобраться, вот мы и разбираемся.
– Вот она, сила убеждения. Ну, хотя бы так. Я вот думаю, что стоит выписать ордер на обыск дома этого господина Дювалля, как думаешь?
– Конечно, только давай ты, а то у меня всегда проблемы с оформлением этих документов.
– Хорошо, только я боюсь, что не подпишет, мало оснований.
– Пф, подпишет, как миленькая, – уверенно заявил Тоби. – Для нее это дело, как красная тряпка. А, ты же не знаешь.
– Что не знаю? – удивился Андре.
– Если она себя проявит, то ее повысят, понимаешь, к чему я веду?
– Что ж, она этого всегда желала, буду рад за нее, – пожал плечами Андре.
– Фу, какой ты, честное слово! – возмутился Андре. – А кого на ее место поставят, не думаешь?
-– Не знаю, пришлют кого-нибудь.
– Пришлют кого-нибудь, – передразнил его Тоби. – Тебе нельзя отдыхать, все мозги расплылись. Должны тебя поставить.
– Нет, не должны. Тем более, я не хочу, хватит. Меня все устраивает, – Андре махнул рукой на удивленного Тоби. – Ты поменьше болтай.
– Так я тебе точно говорю, ты мне не веришь?
– Дело не в вере. Давай вернемся к делу. Я подготовлю документы, если подпишет, то может завтра съездим, как у тебя со временем?
– Я всегда за! – радостно воскликнул Тоби. – Мы должны будем еще мюнхенских коллег пригласить, так?
– Куда же без них. Все, за работу, а документы эти мне пока оставь, ладно?
– Так я тебе их и подготовил, файлы в базе, все как положено.
– Молодец, научился, наконец-то, – похвалил его Андре.
К обеду приехала фрау Мюллер. Она отрывистым движением позвала к себе в кабинет Андре, громко хлопнув дверью. Андре встал и, взяв со стола подготовленную папку с документами, пошел к ней, провожаемый сочувствующими взглядами коллег.
– Андре! – воскликнула комиссар, когда он вошел к ней и бесшумно затворил дверь. – Вы что-нибудь придумали в свое оправдание?
– Добрый день, фрау Мюллер, – поздоровался он спокойным тоном, а в груди, еще с утра, у него все сжималось, не давая нормально дышать. Вид рассерженного начальника не волновал его, скорее даже забавлял.
– А вот стоило бы подумать, не считаете, Андре? – она перестала бегать по кабинету, это был ее ритуальный танец перед обструкцией подчиненных. – Вы же должны понимать…
– Фрау Мюллер, – начал он спокойным голосом. – Я выполнял свою работу, давайте к делу, незачем задавать эти риторические вопросы.
– Это уж мне решать, – перебила она его и посмотрела ему в лицо. Внезапно все в ней переменилось, она спросила его с искренним беспокойством. – Андре, вы такой бледный, вам нехорошо?
– Так, разве что чуть-чуть, – слабо улыбнулся он, делая глубокие вздохи, дышать с каждой минутой становилось все труднее, а кабинет начал плыть перед глазами. – Я подготовил документы по делу…
Он не успел договорить, рука положила папку ей на стол, а сам он бесшумно сполз на пол, замерев в неестественной позе.
– Андре! – вскричала Фрау Мюллер и вскочила со своего кресла, подбежав к нему. – Андре! Что с вами?
Она выбежала за дверь и криком приказала вызвать немедленно скорую помощь. Тоби соскочил со своего стула и подбежал к ней. Не спрашивая, он вбежал в кабинет и стал осматривать Андрея. Он положил Андре на спину, как и приказала фрау Мюллер.
– Откройте окно и принесите снизу набор для дефибрилляции!
– Он что, умирает? – задыхаясь от волнения, спросила его фрау Мюллер.
– Давайте быстрее! – прикрикнул он на нее, растегивая рубашку Андре.
Тоби с трудом прощупал его пульс, и тут же потерял его. Через минуту принесли аппарат, он подключил его, не смотря в инструкцию, пульса не было. Он проверил дыхание, но ничего не обнаружил. Все его действия были как у автомата, отточенными и беспристрастными. Проводя реанимацию, он не позволял себе думать ни о чем другом. Рядом столпились коллеги, но фрау Мюллер, опомнившись, выгнала всех, требуя найти носилки, и что ей плевать, что их здесь нет.
– Ну где же он! – возмущенно сказала Аня, глядя на часы в телефоне. – И трубку не берет. Что такое!
– Аня, значит не может, – сказала Амалия, сама поглядывающая на часы, время подходило к началу сеанса, а Андре все не было. – Ты ему когда звонила?
– Да только что! Не берет трубку!
– Странно, на него это не похоже. Он бы написал, – Амалия достала свой телефон, ища в контактах Тоби. – Я его коллеге сейчас позвоню. А вот и он сам звонит!
– Папа?
– Нет, Тоби, – Амалия кивнула Ане, что сейчас все узнает. – Привет, Тоби!
– Амалия? – Тоби задыхался от волнения. – Фух, я телефон разбил свой, пока нашел твой номер!
– Тоби, что-то случилось? – Амалия подошла к дивану и оперлась на него, предчувствие, которое зародилось в ней от его взволнованного голоса, заставило ее сильно побледнеть. Аня встала рядом, округлив глаза.
– Ты только не волнуйся, все в порядке. Слушай, такое дело, хм. Аня рядом?
– Да, рядом. Мы в кино собрались. Да говори ты уже!
– С Андре случился сердечный приступ. Он жив, и это очень здорово. Я сейчас в больнице, врачи говорят что все…
У Амалии опустились руки, телефон упал на пол, глухо ударившись о ковролин.
– Алло! Алло! – раздавалось снизу.
Она подняла трубку и ответила не своим голосом.
– Когда это случилось? Куда ехать?
– Я сейчас за вами заеду, вы где?
– В кинотеатре, на перекрестке, недалеко от туннеля.
– А понял, ждите, я скоро.
Он положил трубку, Амалия еще долго держала телефон, прижатым к уху, боясь посмотреть в глаза Ани. Девочка стояла рядом, из глаз капали крупные слезы, она задыхалась от сдерживаемого рыдания, точно уловив в ее разговоре суть.
– Что с ним? Он жив? Его убили? Папа жив? – Аня стала дергать Амалию за плечо, не понимая, что говорит по-русски. – Он не должен умереть, не должен! Он жив, да? Он же не умрет, как мама? Амалия, ну что ты молчишь?!
– Твой папа в больнице, – ответила Амалия, справившись с собой, она не понимала, что ей говорит Аня и прижала ее к себе, гладя по голове. – Он в больнице, он жив, все хорошо. Сейчас приедет Тоби, и мы поедем к нему. Все хорошо, хорошо.
– Правда? Ты мне не врешь? – спросила ее Аня по-русски. – Не смей врать, не смей мне врать!
– Он жив, у него был сердечный приступ, так сказал Тоби, но все обошлось, – ответила Амалия.
– Я ему говорила, говорила, чтобы он пошел к врачу! Я говорила! – плакала Аня, но через несколько минут она собралась и выпрямилась, утирая руками слезы. – Пошли, надо билеты сдать.
– Я тебя не понимаю, – извинилась Амалия, не выпуская ее руки.
– Извини, – сказала Аня по-немецки, она смотрела на нее серьезным взглядом, лишь потеки на щеках и красные глаза говорили о том, что она недавно плакала. – Надо будет домой заехать, собрать его вещи.
– Да, правильно, – Амалия пошла к выходу, но Аня догнала ее и забрала билеты.
– Папа бы этого не одобрил, – сказала Аня и побежала сдавать билеты в кассу.
12.
Москва, начало декабря.
Алина подошла к зеркалу и завертелась, разглядывая себя в новом платье, его отдала ей за полцены подруга. До выхода оставалось еще полчаса, а она никак не могла определиться с прической.
– Ты готова? – Денис подошел к ней, застегивая рубашку, на плече висел подаренный Алиной галстук, который он не хотел надевать, но покорился ее уговорам.
– Почти, еще чуть-чуть, – пропела она, довольная своим видом. – Как думаешь, мне волосы подобрать или оставить так, а?
– Вот ты спросила, – пожал он плечами, нахмурившись, лицо еще болело после побоев, и каждая эмоция отдавалась неприятной тянущей болью. – Так, вроде, очень неплохо.
– Я тоже так думаю, – согласилась Алина. – Тем более, что мне не очень хочется сильно заморачиваться, не на бал же мы идем, верно?
– Мне кажется, что мы слишком празднично одеваемся, – заметил он, с тоской глядя на галстук. – Все-таки это не театр, а фигурное катание.
– Но это же то же искусство, – она подошла к нему и принялась завязывать на нем галстук. У нее это получалось ловко и быстро, ему никогда не удавался такой узел, – надо тебе лицо тональником подмазать.
– Не надо, – нахмурился он, покачав головой.
– Не вертись! – возмутилась она. – И не спорь, это не больно.
– Не знаю, это, как-то, неприятно, что ли.
– Фу, какой ты. Сейчас многие мужчины пользуются тональниками, есть даже те, кто губы подкрашивает, брови красят, – сказала она, достав из сумочки свою косметичку.
– И тебе такие нравятся?
– Мне? – она удивленно приподняла брови, – конечно же нет, эти любят только самих себя.
– Гомики, – сказал Денис, с недоверием глядя на то, как она подбирает тон крема на его лице.
– Ты знаешь, нет, не все. К нам такие иногда заходят, сразу и не поймешь. Так, ты не вертись, я только закрашу самые страшные места, а то неприлично, все-таки дети будут, зачем их пугать.
– Ну да, я тут самая страшила, – буркнул он.
– Помолчи, ты мне мешаешь, – Алина закрасила синяки тональником, но сквозь крем все равно проступали неясные синеватые пятна. – Ладно, так лучше, хотя тоже плохо.
– Сойдет. Одевайся, скоро такси приедет.
– Я готова, – она надела украшение, привезенное им из Казахстана, и блестя глазами посмотрела на него, ища одобрения.
– Я смотрю, тебе оно еще не надоело.
– Нет, не надоело, – растягивая слова, ответила она. – Мне кажется, что оно особенное. Вот такая у меня дурь в голове, смирись.
– Это наименьшее зло из возможного, – ухмыльнулся он.
– Да? А какое еще бывает? Ну, расскажи-ка? – она пробежалась яркими ногтями по его небритым щекам.
– Опять? Не начинай! – возмутился он, отстраняясь.
– Я пошутила, не переживай, просто шутка, – рассмеялась она. – Как легко тебя вывести из себя.
– Твои подозрения кого угодно выведут из себя, – ответил он, надевая пиджак. – Пойдем, подождем на улице.
К ледовому дворцу они подъехали за час до начала соревнований. Это были уже показательные выступления, завершавшие кубок страны. Они решили прогуляться вокруг дворца,
