довольно молодой парень, не больше 25 лет. Парень отключил двигатель вентилятора и хотел было сделать то же самое на других, но Петр Ильич остановил его, пытаясь сказать, но у парня не было другого канала связи, он лишь развел руками. Тогда Петр Ильич попытался показать пальцами, что ему нужно, пока к ним не подошел Анатолий. Он что-то сказал парню, видимо слышав просьбу Петра Ильича, парень закивал головой, показав Петру Ильичу большой палец.
– Он говорит, что это отличная идея, – сказал Анатолий. – Он сейчас откроет лог-файл.
Парень уверенно бегал по меню, пока не открыл многострочный лог, где отмечались все основные события, связанные с работой агрегата. Петр Ильич подошел ближе, почти вплотную приблизившись к экрану. Парень отошел, давая ему возможность самому прокрутить ленту событий. Петр Ильич немного пролистал ее назад, потом вернулся и ткнул пальцем в одну из строчек.
– Что-то нашли? – спросил Анатолий, смотря на запись в лог файле.
– Видите, 28 декабря было проведено ТО, я так понимаю, что это оно, насколько я понимаю английский, – сказал Петр Ильич.
– Все верно, – кивнул Анатолий.
– Вот, а значит, агрегат был остановлен. А теперь смотрите, 6 января было проведено ТО.
– Хм, странно. Замена фильтров на такой агрегат не должна быть чаще одного раза в квартал, – согласился Анатолий.
– Вот и я о чем. А какие тут фильтры стоят?
Анатолий переключил канал и переговорил со своим подчиненным. Парень внимательно осмотрел агрегат и ушел к чемодану с инструментом.
– Здесь стоят кассетные фильтры, сейчас он вынет его, – пояснил Анатолий.
Парень вернулся с ключами стал откручивать крепление короба, затем фиксаторы и с усилием вытянул многослойный фильтр. Кассета была вся мокрая, а по ее центру был установлен странного вида серый блок, из которого продолжала капать жидкость. Анатолий руками приказал Петру Ильичу отойти назад и вместе с побежавшим к ним другим сотрудником с пластиковым мешком, затолкали туда кассету. Костюм парня, вытаскивавшего кассету, был весь в каплях. Он стоял неподвижно, пока его товарищи стирали с него влагу, убирая салфетки в другой пластиковый мешок.
– Вы думаете, это оно? – спросил Петр Ильич, но Анатолий ничего не ответил, едва заметно кивнув головой.
– Я думаю, что на сегодня осмотр закончили, – сказал Анатолий, жестом призывая Петра Ильича покинуть помещение.
Когда они вышли на лестницу и стали медленно спускаться, Петр Ильич остановился и, удерживая Анатолия за руку, спросил: «Кто-нибудь нас слышит?»
– Нет, эта частота не записывается, – ответил Анатолий.
– Отлично. Скажите честно, вы же знаете, что это за устройство в фильтре? Ведь его там быть не должно.
– Я не могу ответить на ваш вопрос.
– Хорошо. Тогда просто предположение: подобные фильтры должны стоять во всех трех венткамерах, верно?
– Возможно, надо проверить. Мы пока открыли только одну из них.
– Когда мы сможем получить отчет?
– Это не мне решать. Идемте, я должен сопроводить вас обратно.
– А как же ребята? Вы их оставите?
– Они знают, что нужно делать. Я уже вызвал дополнительную группу, нам здесь больше делать нечего.
– Последний вопрос – это устройство, если подтвердится, что там была химическая бомба, его же нельзя собрать сидя дома или в гараже?
– Собрать можно, но нужна документация. Это единственное, что я могу вам ответить.
– То есть компоненты доступны в продаже? Вы же знаете, что это за устройство?
– Вы можете и беспилотник собрать у себя в гараже, но надо знать как, в этом и есть главная ценность. Прошу вас больше не задавать вопросов, мы скоро выйдем в общий эфир.
– Я понял. Спасибо, Анатолий, – Петр Ильич протянул ему руку, тот пожал и, не отпуская, посмотрел ему в глаза сквозь стекла противогаза.
– Будьте осторожны, Петр, – он сильно сжал ему руку и быстрым шагом стал спускаться вниз. Петр Ильич поспешил за ним, борясь с желанием спросить еще что-нибудь, а вопросы все прибывали, распирая голову.
Они вышли на улицу. Пока Анатолий давал указания новоприбывшей группе, теперь их было значительно больше, возле входа стояло три машины с черными номерами. Петр Ильич увидел на дереве напротив птицу, сидевшую на голой ветке. Ворона смотрела в сторону, он проследил ее взгляд, не найдя там ничего приметного, но птица упрямо держала голову влево. Сильный ветер поднял с асфальта снежные хлопья, на улице стремительно холодало, птица покачнулась и камнем упала вниз.
Дорога обратно была короткой, их подбросили на одной из машин. Все молчали, смотря в сторону друг от друга. Их высадили около входа в палаточный бокс. Здесь Анатолий попрощался с Петром Ильичом, сухо кивнув ему головой, и обратно сел в машину. Петр Ильич проводил взглядом уезжающий транспорт и вдруг вспомнил про женщину в окне. Он попробовал спросить Анатолия, но связь была уже недоступна, в наушнике отозвались лишь сильные помехи.
Пройдя бокс, он вошел в дезактивационный душ, по радиосвязи ему указывали, что он должен делать, он выполнял все беспрекословно, вставая в нужные места, поворачиваясь под струю. После душа он наконец-то снял костюм, который предварительно вытерли тканью санитары, облаченные в более простые костюмы, их речь можно было слышать сквозь маски, работали они быстро и подбадривали его шутками, желая показать, что ему бояться больше нечего.
Он переоделся в свою одежду, но не почувствовал желанного облегчения, тело продолжало гореть, а в груди сжимался холодный ком. Он понимал, что это его нервы, но ничего с ними поделать он не мог. Его окликнули у самого выхода, миловидная девушка взяла его под руку и отвела к себе в палатку. Она доброжелательно улыбалась ему, и от ее приятного доброго голоса он стал успокаиваться, не заметив, как она отобрала у него полный шприц крови.
– Вы настоящий храбрец, – сказала она. – Даже не пикнули. Обязательно, выпейте сейчас воды, а через пару часов хорошо поешьте, желательно жирного.
– Я и так ем жирное, сами видите, – ответил он, едва выдавив из себя заезженную шутку.
– Ну, что вы! – возразила она. – Вы очень даже симпатичный! Вот, выпейте сейчас, а через часик еще минимум пол-литра.
Она поставила перед ним полный пластиковый стакан для пива и целую полоску таблеток. Он сделал глубокий вдох и выпил все таблетки, под конец с трудом допивая воду, хотя несколько часов назад он был готов выпить целую бочку. Девушка похлопала его по плечу и вручила ему несколько пачек таких же таблеток.
– Выпейте половину полоски на ночь, и потом по полполоски два раза в день, можно утром и вечером перед едой.
– Хорошо. А водку можно пить?
– Мы, конечно, не можем давать таких советов, сами понимаете, – на мгновенье она сделалась абсолютно серьезной, он увидел перед собой умную женщину, у которой не было и тени сомнения о том, что творилось там, в конце улицы. Она долго смотрела ему в глаза и сказала. – Если вам это поможет, то даже нужно. Но это не решение, помните об этом.
– Я знаю, – кивнул он, она понимающе улыбнулась и, покопавшись в ящике, протянула еще одну полоску, таблетки были маленькие, подобные он видел у жены.
– Пропейте это всю неделю. Сделайте это, пожалуйста. Я вижу, что вы сильный, но это необходимо. Сделаете?
– Сделаю, – сказал он. – Также два раза в день?
– Нет, две на ночь, перед сном, только не мешайте с алкоголем. И помните, вы мне обещали, – она заулыбалась той же доброй улыбкой.
Попрощавшись с ней, он вышел из палаточного бокса. Ветер встретил его ворохом жестких снежинок, но это было как раз то, что нужно. Из полицейской машины вышел Вова, оперативник из их отдела, и подошел к нему.
– Привет, Петр Ильич, – сказал он, пожав ему руку. – Ну, что там?
– Война, – ответил Петр Ильич и пошел в сторону от машины.
– Я за тобой приехал, – пошел за ним Вова. – Меня князь просил привезти.
– Я хочу немного посидеть, ноги болят, – сказал Петр Ильич и дошел до качелей, установленных посреди площади. Он сел на качели, даже не смахнув снежную шапку, и застыл на месте, смотря вдаль.
– Есть не хочешь? – спросил Вова. – А то у меня есть пирожки из буфета, брал в обед, но не съел.
Петр Ильич отрицательно покачал головой и достал из кармана полоску с маленькими таблетками. Вова хлопнул его по плечу и убежал к машине за бутылкой воды, но Петр Ильич уже сунул в рот две таблетки, медленно разжевывая их, ощущая на языке сначала сладковатый вкус оболочки, а потом отвратительно горький вкус препарата.
– Тебе нехорошо? – тревожено спросил Вова, передав ему початую бутылку воды, Петр Ильич отрицательно покачал головой и стал через силу пить. – Ты там не надышался этой дряни?
– Если бы я надышался, то остался бы там лежать. У меня нет желания ехать в контору.
– Понимаю, но мне сказали привести тебя. Там полный беспредел, понаехало генералов, ужас.
– И что они от меня хотят? – угрюмо спросил Петр Ильич.
– Князь сказал, что им нужны версии, и чтобы ты готовился.
– Готовился, вот ведь придурки, – он встал и, поставив бутылку на скамейку качели, принялся размахивать руками, желая сбить с себя накатывающую тошнотворными волнами дурноту. Он чувствовал, что начал успокаиваться, но ощутил и другое чувство, более опасное сейчас, абсолютно не нужное никому и ему в первую очередь. Он понимал, что если его прямо сейчас начнут допрашивать все эти холеные рожи с генеральскими погонами, не видевшие ничего, кроме зада своей секретарши и ведомственной дачи, то он может не сдержаться и набить им морду, как тому полковнику, страшно сказать, уже почти тридцать лет назад, когда он был таким же молодым, как сейчас Вова, стоявший рядом и не знавший, что ему делать.
– Сколько у нас есть еще времени? – спросил его Петр Ильич.
– Не знаю, я еще не сообщал, что встретил тебя, – пожал плечами Вова.
– Хорошо. Тогда поехали сначала ко мне домой, – он остановил возражения Вовы, подняв большую ладонь вверх. – Мы с тобой пообедаем, а потом поедем. Это займет не больше полутора часов. Дороги же сейчас свободны?
– Да город вымер, – усмехнулся Вова. – Я пока ехал никого не видел, ни машин, ни пешеходов. Почти, как 1-го января в час дня.
– Ну, тем более. Поехали.
Через сорок минут они были дома у Петра Ильича. В квартире было пусто, а во дворе они встретили одиноко бродившего дворника Шерзада, удивлявшегося, почему никого нет на улице. Петр Ильич достал из холодильника кастрюлю с борщом, который наварила перед отъездом его жена, приезжавшая с дачи на выходные, чтобы он не остался голодным. Вова сидел за столом, нервно поглядывая на часы.
– Не переживай, все возьму на себя, – сказал Петр Ильич, достав из морозилки бутылку водки.
– Не-не, – запротестовал Вова. – Я на работе, ты что?
– Надо Вова, надо, – ответил Петр Ильич, ставя перед ним полную стопку. Он достал из холодильника домашнее сало и нарезал его тонкими ломтиками, сложив на блюдце. – Не чокаясь.
Они выпили. Вова закашлял, но сало не взял. Петр Ильич налил по второй стопке и сказал.
– А теперь за живых.
Они выпили, Петр Ильич вложил ему в руку кусок бородинского хлеба с салом, а сам закусывать не стал, уставившись в одну точку в окне.
– Я разолью, – сказал Вова, заметив, что суп уже начал закипать. Петр Ильич грузно сел на стул, следя за тем, как Вова сервирует стол.
– Знаешь, – начал Петр Ильич, размешивая сметану в тарелке. – Я
