блеснувшую на солнце рыбу.
- Налейте Маринке, - скомандовала Кейт.
- Не надо, я не буду пить, - сказала Марина.
- Смотри, замерзнешь же, - засмеялась Кейт, девушки громко заржали.
- А ты не боишься? – спросила ее черноволосая девушка с бледной кожей, она была немногим ниже Марины.
- Не боюсь. Вики, а ты сама не хочешь нырнуть со мной? – Марина ехидно улыбнулась.
- Ну, уж нет, я уже прошла обряд посвящения, - запротестовала Вики.
- Ага, как и все остальные, да? – спросила Марина.
- А ты как думала? – решила вступить Кейт. – Ты бы еще больше по библиотекам сидела, так всю жизнь там просидишь.
-Я просто спросила, - сказала Марина.
Катер замедлил ход и встал на крайней точке. Море здесь, действительно, было спокойнее, солнце высоко висело на безоблачном небе, чайки перестали кружить, деловито рассевшись на крыше катера, наблюдая за людьми. С правого борта катера выдвинулся трап, закрепившись наподобие вышки для прыжков в воду, по борту спустилась веревочная лестница, автомат выплюнул в воду несколько спасательных канатов с красными и оранжевыми кругами. Марина подошла к трапу и начала разминаться. Почувствовав тепло, она сняла костюм с логотипом университета, оставшись в одном купальнике.
- Марина, мы пошутили, - встревожено сказала Кейт.
- Да, пошутили, - подтвердили девушки.
- Ты что, вправду решила нырнуть? – вскрикнула Вики.
- Да, а что такого? – удивилась Марина, закончив прыгать «звездой» на месте.
- Ты больная! – крикнула Кейт, но Марина уже вбежала на трап и рыбкой нырнула в воду.
Холодная вода обожгла все тело, сковав движения, Марина упрямо плыла вниз, с трудом заставив себя открыть глаза, зря она не взяла очки, глаза нещадно терзала соленая вода. Море принимало ее, накопившиеся переживания от одиночества жизни в шумном общежитии улетучились прочь, растворились. Через две минуты она вынырнула, не сразу расслышав крики одногруппниц.
- Марина, вылезай! – кричала ей Кейт.
- Еще немного, - махнула ей Марина, решив сделать круг, осмотреть катер со всех сторон. Как только она поравнялась с левым бортом, на нее вылетел канат со спасательным кругом. Она нырнула под катер, долго уходя на глубину, проплыв под днищем вернулась к трапу, заставив девушек на борту громко охнуть. Марина ловко поднялась по лестнице, с каждой секундой остывая на поднявшемся ветре, море заволновалось, накатывая волнами на катер.
- Ты сумасшедшая! – грозно крикнула Кейт.
- Вовсе нет, - ответила Марина, вытираясь полотенцем.
- Пошли в каюту, - предложила Вики. – Там тепло.
- Пошли, - Марина взяла свою одежду, небрежно брошенную на палубе, и спустилась в каюту. Там уже был накрыт небольшой стол с закусками, стояли бутылки с открытым шампанским. Марина села за стол и ухватила пару бутербродов с соленой рыбой.
- Может, шампунь налить? – предложила одна из девушек, Марина никак не могла запомнить ее имя, то ли Настя, то ли Света, она так косила под Кейт, что Марина про себя называла ее Кейт-2.
- Нет, я лучше поем, - сказала Марина, уминая третий бутерброд.
- А тебе не холодно? – поежившись, спросила Вики, глядя на Марину, сидевшую в мокром купальнике.
- Не-а, здесь тепло, - ответила Марина.
- А вот мне уже холодно, - сказала крохотная Мия, черноглазая кореянка. – Ты очень смелая, я бы ни за что не прыгнула.
- Сразу бы в ледышку превратилась, - хихикнула Кейт.
- Или чайка унесла! – добавила Кейт-2.
- Да ладно вам, давайте выпьем! – предложила Вики, все схватили свои бокалы, Марина чокнулась с ними очередным бутербродом.
73.
Зима пришла внезапно, еще недавно было холодное лето, и вдруг глаза залепила снежная пелена, гонимая яростью вырвавшегося из летних оков ветра. Он мстил природе, мстил городу, людям, сбивая с ног, залепляя глаза, нос, уши, рот влажноватой, изредка исчезая, чтобы с новой силой рвать и метать все на своем пути. Тихий океан бушевал, накатывая на город многометровыми волнами, разбивающимися о вековые укрепления волнорезов, стойко несших свою службу. Иногда казалось, что город вымирал, проглоченный белой пеленой, но как только стихал приступ бешенства непогоды, он оживал, на улицах появлялись люди, машины продолжали свой неспешный путь в глубокой колее свежевыпавшего снега. Снег особо никто не убирал, по ночам роботы-тракторы утрамбовывали снежный настил, выравнивая дорогу, поэтому границы дорог скоро ушли глубоко под снег.
Марина жила здесь уже больше месяца, она привыкла к холодной погоде, здесь это называлось летом. Обнаружив пустующий стадион неподалеку, она по вечерам наматывала круги, выбивая из себя тоску и нелепую хандру перед сном. Ей хотелось вернуться домой, но признаться в этом было немыслимо, поэтому она излишне радостно рассказывала про учебу, замечая тревожные взгляды Агнеты, дяди Паши и дяди Виктора, сбегая от них на стадион. А потом началась зима. С первого дня ее удивил учебный корпус, совмещенный с жилыми корпусами общежитий подземными ходами, некоторые корпуса объединялись сложными арчатами переходами, внутри которых был переход, и из любой точки университета можно было пройти - куда угодно, ни разу не выходя на улицу. А сейчас, когда ее соседка по комнате, да и весь этаж уже вторую неделю не выходили на улицу, она поняла: в целом это было даже удобно, можно было подольше поспать и почти в пижаме явиться на первую пару.
Девчонки все жаловались, почему университет не построили в центральной части полуострова, там было почти всегда тепло, не было этого злого тихоокеанского ветра, но рыбная компания, которой здесь принадлежали все фабрики, а Марине показалось, что и весь полуостров, решила все сосредоточить в историческом центре Камчатки. Университет находился в старой части города, недалеко от главной набережной. Его строили в старом стиле, пытаясь подражать сохранившейся исторической застройке, но все равно он резко выделялся среди чудом сохранившихся старых домов, «рухляди», как называла их ее соседка Вики. Кейт и ее подражалы, жившие этажом выше, и вовсе не стеснялись в выражениях, называя весь город дырой. Марине было непонятно, почему они решили здесь учиться, пока Вики не объяснила, что здесь учатся дети работников компании. Она что-то еще говорила про то, что ни Кейт, ни другие и дня не проработают на Камчатке, Марина ее не слушала, подолгу рассматривая старые фасады из окна.
Напротив жилого корпуса стояли административные здания, давно уже утратившие свои функции, вся администрация находилась в деловом кластере на окраине города, спрятанном от бурь и метелей. Сейчас же в этих давно не реставрированных домах ютился краеведческий музей и музей города, из-за старости здания постоянно урезавший экспозицию, отправляя экспонаты в хранилище на большую землю. Марина так и не зашла ни в один из музеев, гуляя по старому кварталу между парами в длинный перерыв, трогая облупленные фасады, прячась от ветра в густых зарослях старого сквера, притаившегося внутри исчерченного прямыми линиями магистралей района. Здесь ее никто не мог найти, не смотря на то, что особо и искать было негде, город был мал, все места отдыха и досуга были наперечет. Сидя в сквере, Марина думала, а всегда ли так было здесь, всегда ли Петропавловск-Камчатский был портовым городом или острогом с сотней казаков, пытавшихся выжить в первую зиму здесь. Трудно было представить, что городу было уже больше 500 лет, сколько точно ученые спорили до сих пор. Он так сильно отличался от ее города, построенного на рубеже XXI и XXII веков или раньше. Какая странная штука история, точная наука, но столько мнений, столько подтверждений, опровержений, доказательств, а в итоге ясности нет. Ее город так и не смог найти себе имени, сначала его назвали на старый лад Николаевском, но вскоре поменяли название на другое, потом еще одно, потом еще, пока не осталось рабочее Владивосток-53. В последний вечер перед зимой Марина сидела в сквере, пытаясь вспомнить, где она родилась, где родились ее родители, но в ее профиле эти данные отсутствовали, а дядя Паша был недоступен, у них на станции опять были проблемы со связью. Дядя Виктор все настаивал, что они чем-то не тем занимаются, вот Посейдон им палки в колеса и вставляет.
Учеба в университете оказалась не столь уж необычайной, вдохновляющей, как показалось сначала Марине. Просидев две недели перед началом семестра на открытых уроках, помогающих студенту вспомнить курс школы по множеству предметов, Марина ощутила щемящее чувство тревоги, страх, что она все забыла, и еще немного, и ее раскусят, выгонят из университета или отправят на ближайшую фабрику промывать осадок с очистных. Сидя в аудитории часто одна, она старалась запомнить все, что мелькало на огромных слайдах, записывала непонятные слова, а потом до вечера просиживала в библиотеке. Редкие посещения преподавателя, заходившего один раз в час, чтобы задать один и тот же вопрос: «Есть ли у кого вопросы?», пугали ее еще больше.
Однажды он сел рядом с ней и молчал до самого конца занятия. В аудитории уже никого не было, редкие слушатели оставались до половины лекции, система итак добавляла им баллы за прилежность. Преподаватель был немолод, скорее даже стар, невысокий толстый с болезненным бледным лицом. Девчонки в общежитии называли его «вазимодой, но никто так и не смог сказать, кто это такой. Марина нашла это имя в библиотеке, долго раскапывая первоисточник в ворохе расслоившихся мемов прошлых столетий, словно липкой тиной облепивших брошенный в воду камень в грязном пруду цифровой культуры.
- Марина Александровна, - обратился он к ней, когда главный экран лектория погас, а рабочий стол, за которым сидела Марина, терпеливо ждал, когда она закончит свою сессию, помигивая бледно-розовым цветом на углах. – Мне кажется, что вы итак все это знаете.
- Я все забыла, - призналась Марина, показывая ему список неизвестных ей терминов, которые она выписала для себя во время лекции.
Он бегло пробежался по списку, взглядом попросил у Марины разрешения, она кивнула в ответ, и объединил пары терминов, выстроив логическую цепь.
- Эти термины вам не знакомы, и в этом нет ничего страшного. Разве вы не поняли материал? – спросил он, внимательно посмотрев на нее.
- В целом мне все понятно, я по смыслу догадывалась.
- Я так и думал, тем более, в этой экономике производства нет ничего сложного. Честно говоря, меня до сих пор удивляет, почему этот курс преподают так рано и тем более на вашей специальности, вы же зачислены на океанографа?
- Все верно, там был самый низкий конкурс, - улыбнулась Марина.
- Да? – он удивленно поднял брови. – Очень жаль, а ведь это самая интересная специальность в нашем ВУЗе. И вы только из-за этого пошли на океанографа?
- Я об этом после поступления узнала, мне соседка по общежитию показала рейтинг, - улыбнулась Марина. – А вы всегда разговариваете со студентами?
- Нет, как правило, у студентов нет вопросов. Система обучения вам знакома, в средних школах она точно такая же.
- А вам это не нравится?
- Дело вовсе не в моих предпочтениях, - он задумался. – Я преподаю уже 30 лет в этом университете, тогда он еще был отраслевым институтом, мы готовили узких специалистов для компании. Кстати, вашей специальности не было, она появилась пару лет назад, но я хотел не об этом сказать. За все время
