А потому, человек должен претерпеть принципиальное изменение:
11: 33. «человек может и должен измениться и … это изменение исходит из самого Бытия и потому должно настичь человека не только как сущего, но в его Бытии, каковое скрытое человеческое бытие имеет основание и сущность в том единственном ≤обстоятельстве≥, что оно должно быть в себе обоснованием истины Бытия».
Именно таким образом он, человек, освобождается от своей субъективности и тем самым превращается «из субъекта в основателя и стража Da-sein» (там же, 11:35), то есть в того, кто должен «быть в себе обоснованием истины Бытия», а попросту говоря, быть способным узреть в «просвете Бытия» саму истину-идею, явленную ему в акте озарения.
Здесь же, в этом тексте Хайдеггер делает принципиально важное замечание относительно, как нам представляется, вероятностного характера Бытия и той Нужды, которая или может быть воспринята человеком, или не может. Вот что он пишет:
11:34-35. «Знание и действие. — Следует признать, что мышление само по себе не в состоянии непосредственно «воздействовать», особенно если «воздействие» и «действительность» оцениваются согласно числу и мере изменений в наличном. Надо признать, что мы нуждаемся в действующих. Но также надо на минутку задуматься, на что же воздействует немышление и незнание, эти «воздействия» еще более колоссальны, чем все успешные деяния,».
Действительно, мы уже знаем, что само мышление – даже если оно заканчивается созданием идеи – не может оказать какого-либо воздействия на существующую реальность. Может же оказать воздействие такое мышление, которое заканчивается созданием материального сущего-подручного средства. Ведь только с его помощью, положим, в социуме, может быть осуществлена деятельность по изготовлению нового вида Продукции, то есть осуществлено некоторое обновление какой-либо из структур этого социума. Вот и Хайдеггер заявляет, что «мы нуждаемся в действующих», то есть в тех, кто создаёт новое сущее в виде подручного средства.
Но здесь же он сокрушается о том, что все то колоссальное «немышление и незнание», которое свершается в системе в виде возможности, в виде «виртуальности», а не в действительности, могло бы оказать существенное воздействие на действительность, будь оно осуществлено. Но оно так и не бывает осуществлено. То есть, отсутствие воздействия того, что так и не закончилось мышлением и знанием, – а закончилось всего лишь нереализованной Нуждой – могло бы быть колоссальным.
Спрашивается, что из этого следует? Скорее всего то, что в любое время существует колоссальный объем Бытия-Нужды в каком-либо обновлении тех или иных структур системы (социума). Но у человека как вот-бытия не «доходят руки» до всего этого. Он способен воспринять лишь малую толику того, что ему может быть предъявлено.
И это говорит лишь о том, что нечто, предъявленное человеку (как вот-бытию) Бытием-Нуждой, носит вероятностный характер. Мало того, что ему предъявляется лишь немногое, но и это немногое либо может быть им воспринято в виде воздействующего на него какого-либо негативного фактора, либо не может. Да к тому же это воспринятое может быть им интерпретировано самым разным образом на этапе рефлексии-1, когда он только приступает к обдумыванию возникшей проблемы (Нужды) в целом.
Но здесь сразу же следует заметить, что эта вероятностность и интерпретационность сразу же заканчиваются как только мы оказываемся в «просвете» Бытия и в нас «попадает» молния прозрения. Потому что далее мы оказываемся в жёсткой колее, проложенной самой истиной Бытия. Мы должны и раскрыть (и оформить) смысл предъявленной нам идеи-истины, и сформировать в своём уме вид недостающего искомого сущего, и материализовать последнее в подручное средство, и т. д. По сути дела, спонтанное проникновение смысла идеи-истины из бессознательного в наше сознание является той пращёй, которая придаёт этому смыслу одно единственное направление, направление к созданию подручного средства вполне определённого вида, того вида, который был намечен на этапе рефлексии-1 комплексом подбираемых нами исходных сущих.
Суммируя выше изложенное (относительно Бытия), условно говоря, Бытие может быть разделено на две принципиально различных части. Первая из них касается непонятно каким образом возникшей – возникшей из «без-дны» Бытия – Нужды. И об этой Нужде, о её характере, человек не имеет абсолютно никакого представления. Она возникает и существует вне какой-либо его компетенции.
И об этом Хайдеггер пишет в одном из фрагментов: «нам необходимо знать сущность истории, чтобы быть в состоянии хранить истину, ≤заключающуюся в том,≥ что то, что непосредственно «происходит», всегда остаётся самым сокрытым» (там же, 11:110). Причём, слово «происходит» взято автором в кавычки, потому что то, что «непосредственно «происходит»» – а значит, происходит здесь и сейчас – свершается без какого-либо сознательного нашего участия, и притом, втайне от нас.
Так что мы даже не знаем, происходит ли что-либо, или не происходит вокруг нас, а возможно и с нами. То есть, хотя мы находимся в самой гуще того, где происходит зарождение и возникновение Нужды в чем-либо, мы об этом абсолютно ничего не знаем. В этом и состоит парадоксальность Бытия, особенно, в начальной его «стадии», стадии «формирования» Нужды.
Иначе говоря, человек все время пребывает – как рыба в воде – в «океане» Нужды, но он до поры до времени «не знает» об этом. А узнать об этом он все же может, но только в одном единственном случае: если эта Нужда – в виде каких-либо негативных факторов – начинает слишком настойчиво воздействовать на его чувства и его ум.
Вот тогда-то и начинается доступная пониманию и осознанию – вопреки первой, недоступной – вторая часть Бытия (как вот-бытие), которая свершается непосредственно в интеллекте человека, начиная с рефлексии-1 и кончая изготовлением подручного средства, и далее, использованием этого средства для получения нового вида Продукции, той Продукции, которая незримым нам образом предполагалась самой Нуждой, самим Бытием ещё тогда (Событие-1), когда мы находились в абсолютном неведении относительно этой Нужды.
Вот из этой разделённости Бытия на две части мы, предположительно, можем понять, что было отнесено Хайдеггером к историческим событиям, а что – к историографическим.
То событие, истоком которого была Нужда, сформированная в самом социуме, и эта Нужда была сначала воспринята человеком (вот-бытием), а далее нивелирована им (через идею) до создания подручного средства – так вот, это событие мы можем отнести к историческим событиям. Потому что Необходимость (Нужда) в этом событии была предварительно «обдумана» Умом самого соци-ума. А таковым Умом, как мы уже знаем, является способность социума к самоорганизации своей собственной социальной материи.
В противоположном же случае, когда нужда исходит не из интересов социума, а из меркантильных – «махинационных», как сказал бы Хайдеггер – поползновений человека, преследующего свои эгоистические интересы, те интересы, которые, в основном, идут в разрез с интересами самого социума – так вот, события, возникшие для удовлетворения непомерно возросших потребностей человека, вполне можно отнести к событиям историографическим.
Без этих потребностей человек мог бы обойтись, во-первых, если бы он, ограничился тем необходимым, – а не избыточным и сверхизбыточным – что ему нужно для функционирования в социуме, а во-вторых, если бы он принимал во внимание интересы самого социума и заботился бы тем самым о его социальном здоровье-статусе. Ведь если социум, как мы полагаем, является живым видообразованием самой Природы (как и любое живое её видообразование), то оно обладает такой своей собственной характеристикой как здоровье, так и определенным статусом среди других живых организмов.
Ведь мы же знаем, что социум – это некогда возникшее новое живое видообразование самой Природы. И его здоровье должно быть не только обеспечено самой Природой, но и