обозрения небытия, в совершенно новом свете представило содержание близких мне людей. Я словно переосмыслила их, раскрыла для себя не поверхностные, а глубинные основания причин их поступков и поведения. Словно шестнадцатилетний подросток, в психике которого только сформировался нейронный ансамбль сознания, я научилась видеть внутренний мир окружающих людей, различать оттенки их поведения, выделять основу их внутреннего «я», т.е. идентифицировать их, исходя из особенностей свежесформированного я-мировоззрения. Вот и маму, самого близкого мне человека, я увидела в совершенно ином свете, и во многом, только теперь я смогла объяснить ее поступки и мою несостоятельность применить их в своей жизни.
Я полные семнадцать лет прожила с родителями и видела место и роль мамы в организации и сохранении нашей семьи. Многое мне не нравилось, но, тем не менее, факт того, что они с отцом прожили вместе больше тридцати лет, говорил о значимости ее роли в сохранении семьи, о важности умения идти на компромисс. А, как правило, только мама искала компромиссных решений, потому что отец был более жестким и принципиальным. И чем больше мама шла на уступки, тем чаще папа показывал свои принципы, потому что знал, в любом случае все будет так, как он хотел.
Я это видела и, в принципе, принимала как должное. Но сейчас я увидела разницу уступок со стороны мамы, и компромиссов с моей стороны, в наших отношениях с Димой. Я, как и мама, часто уступала Диме, но это были компромиссы принятые сознательно. Я научилась выделять в повседневном бытии события важные для себя и малозначимые, второстепенные. Дима не понимал, что в нашей повседневности было очень много поверхностных и совершенно не главных для меня вопросов. Наверное, поэтому чаще всего уступала я, и он чувствовал себя лидером в семье, как это принято говорить «хозяином».
Я никогда не рвалась на лидерское место в семье, потому что была воспитана в среде, в которой отец был действительным лидером, и в этом я не видела ничего плохого. Мужчина должен быть лидером, иначе, что это за мужчина? Поэтому я оставляла Диме возможность чувствовать себя вожаком в семье и всегда при посторонних людях это лидерство подчеркивала. Мне нравилось казаться слабой, потому что я выросла на понимании того, что женщина должна быть слабой и постоянно нуждаться в опеке и защите. Если женщина не будет слабой, то возникает вопрос, - зачем нужен мужчина?
Но когда речь заходила о вопросах с моей точки зрения определяющих и значимых, я отстаивала свою позицию жестко и не оставляла места для компромиссов. И Дима знал, что есть целый перечень вопросов, по которым со мной лучше не дискутировать, и тем более не затрагивать их при посторонних, потому что в любом случае, я оставляла за собой последнее слово. Помню, один раз он пошел на принцип и хотел довести свою значимость в вопросах, которые были для меня важны. Возможно, мои частые уступки расслабили его, возможно, он меня недооценил, но он нарвался на наш первый и последний скандал, который едва не завершился распадом нашей семьи. Во всяком случае, я готова была пойти даже на это. В той ситуации я не оставила ему ни капли надежды, дело дошло до того, что я начала собирать свои вещи, чтобы бросить его, и тогда, по-видимому он открыл истинное положение вещей, понял, кто в доме настоящий «хозяин». Во всяком случае, после того разногласия, все границы наших отношений были строго обозначены, и каждый соблюдал выработанные правила. И это значительно облегчило нам жизнь, причем, внутренний мир каждого из нас остался целостным и не разрушенным. Никто никого не подавлял, не унижал, не оскорблял чувство внутреннего достоинства. Все вели себя корректно, согласно договоренностям: я уступала часто, но в мелочах, он уступал редко, но в вопросах, для меня принципиальных и значимых.
В этом и заключалось наше различие с мамой: мы пришли к одному и тому же результату, но с совершенно иных позиций. И только теперь я это поняла. Только теперь до меня дошло, почему мама не могла добиться от отца важных для меня решений. Потому что, если разобраться, мама ничего не могла добиться, так как в ее системе взглядов напрочь отсутствовала основа, тот внутренний стержень, на который можно опереться, оттолкнуться для принятия важного решения. Мама никогда бы не смогла забрать нас, детей, собрать вещи и уйти от отца, а я бы, если бы Дима нарушил наши договоренности, сделала бы это не задумываясь, причем, вычеркнув Диму из своей памяти навсегда. Я бы никому и никогда не позволила топтать свои принципы и унижать внутреннее достоинство.
Поэтому, чем она могла мне сейчас помочь, если даже раньше, все принципиальные решения я принимала самостоятельно?
***
Чем больше я задумывалась над своим возвращением в бытие, тем больше понимала, что мое возрождение будет связано с совершенно новым для меня состоянием присутствия в бытии – с одиночеством.
Всматриваясь в проблему одиночества, анализируя ее с открывшихся глубин небытия, я открыла нечто неожиданное и поразительное для себя. До недавнего времени я считала, что проблема одиночества вызвана, прежде всего, несовершенством внутреннего мира человека. С моей точки зрения, чем меньше человек был интересен, чем низших материальных, социальных или духовных вершин он достиг, тем труднее ему было адаптироваться в повседневной жизни. А чем человек внутренне совершеннее, богаче, тем больше места в его жизни занимает общение: знакомства, путешествия, переписка в интернете. На мой взгляд, совершенство человека напрямую было связано с качеством его общения, поэтому оди-ночество являлось уделом неудачников. Например, до автокатастрофы, лично для меня такой проблемы в принципе не существовало, потому что когда человек живет по общепринятым правилам, когда он реализует себя в повседневной жизни и при этом добивается определенных результатов, он попросту не может быть один, потому что через общение он самоутверждается, обретает авторитет и представительность. В общении человек заряжается энерге-тикой окружения, получает необходимые знания, навыки, умения, поэтому, с одной стороны, качественное общение способствует более масштабной реализации личности, с другой – жизненные достижения открывают доступ к еще более качественному общению на более высоком социальном уровне. Одно следует из другого: общение раскрывает доступ к реализации внутренних творческих потенциалов я-психики, а в свою очередь, достижения, результаты творчества повышают значимость я-психики в обществе и она выходит на более «высокие» уровни совершенства. Так шаг за шагом происходит самоутверждение человека в бытии.
Но так я считала до аварии. Сейчас, пересматривая многие аспекты своей внутренней системы взглядов, я вдруг обнаружила, что проблема одиночества имеет совершенно иные корни. Я пришла к выводу, что одиночество возникает не столько от несовершенства я-мировоззрения и вытекающей неспособности я-психики адаптироваться в социальной среде, сколько, наоборот, от ума, от внутренней гармонии. Оказывается, совершенная я-психика, нацеленная на присутствие для других, изначально обречена на одиночество, потому что присутствие для других - это не присутствие для всех, а присутствие для чего-то определенного, важного, выб-ранного из массы. Присутствие для других – это четкая направленность на реализацию внутренних потенциалов не для массы, не ради общения, а для воплощения в чем-то конкретном, избранном и значимом. Мне открылось, что одиночество рождается не из каких-то успехов или неуспехов в жизни, а из понимания своего предназначения в жизни, выбора генеральной линии реализации внутренних творческих потенциалов я-психики.
Просматривая свое прошлое через призму изменившейся внутренней системы взглядов, я обнаружила, что действительно к общению тянет людей мелких и несостоявшихся, которые множеством поверхностных связей привязывают себя к бытию. Внутренняя неудовлетворенность от присутствия в жизни, малозначимость и маловесомость своих достижений, вынуждает их заниматься поиском все новых и новых сфер реализации, контактов общения, способов обретения и закрепления своей значимости. Они, как и каждый представитель разумной материи, тоже хотят что-то после себя оставить в бытии, природная сила присутствия для Другого так же заставляет их в чем-то проявлять свою индивидуальность, этим самым самоутверждаясь и самовозвышаясь. Но с учетом того, что в их системе взглядов отсутствует масштабное видение своего предназначения, отсутствует глобальная цель жизни и четкое понимание смысла своего присутствия в бытии, они разменивают внутренние потенциалы я-психики на удовлетворение простейших потребностей и на достижение сиюминутных, второстепенных и незначительных целей. Они загружают себя целым ворохом мелких бытовых и материальных обязательств: путешествуют, «познавая» мир; ведут обширную переписку в виртуальном интернет-пространстве; «всех» и «все» знают, и «все» решают. Возможно, они даже много читают, но, как правило, это поверхностная, популярная литература: журналы, детективы, фантастика и т.п. Возможно, они быстро и много творят, например, пишут, но в большинстве своем это непоследовательные, отрывочные исследования, лишенные научной значимости – в лучшем случае публицистика, в худшем художественные наработки. Необходимость присутствия для других, как природная сила я-психики, обязывает их творить, но творчество должно опираться на устойчивую внутреннюю систему взглядов, иначе оно будет лишено основания, последовательности и продолжительности полета. У людей, в психике которых отсутствует устойчивое я-мировоззрение творчество переходит в работу, и я-психика не творит, а выполняет определенную форму деятельности, работает. Она заставляет себя выполнять то, что от нее ждут или за что она получает материальное вознаграждение. А состояние работы как заставление и творчества как вдохновения – полярные и несопоставимые. В первом случае, я-психика постоянно неудовлетворенна и вынуждена часто менять партнеров общения, потому что поверхностность и простота ее существования быстро обнаруживается и приедается, человек начинает повторяться и становится попросту не интересным. Во втором случае, я-психика обретает понимание своего предназначения и общение для нее превращается не в цель спасения от внутренней неудовлетворенности, а в средство достижения поставленной цели.
Одиночество рождается от переосмысления жизни, от глубоких внутренних потрясений, от пробуждения понимания своего предназначения в бытии, целенаправленности существования, от возникновения в глубинах я-психики одержимости и веры в возвышенное и прогрессивное. Корни одиночества берут начало с того периода, когда человек вдруг понимает незначительность своего присутствия в бытии и начинает более тщательно и направленно организовывать свое присутствие в жизни. Чувство одиночества появляется тогда, когда человек вдруг открывает глубины своего существования и видит бытие с совершенно иного ракурса – из первоосновы. Первые признаки одиночества обнаруживаются с
