действительно легионеры, стал учтив и приветлив. Так требовала инструкция из Парижа. Все-таки французский иностранный легион есть Французский Иностранный Легион. Внимательно выслушав путников, он обрисовал им, в общем-то, безрадостную перспективу. Пассажирского сообщения между островом и метрополией нет, а военные транспорты отправляются нерегулярно, примерно один раз в два-три месяца. И следуют они не коротким путем — через Суэцкий канал, а вокруг Африки. Последний транспорт ушел из Таматаве неделю назад.
— Так что обживайтесь, господа, на нашем славном острове. Рекомендую отель «Бристоль», что в десяти минутах ходьбы отсюда. Публика там собирается более-менее приличная, вино подают неплохое и кормят вполне сносно. Отдыхайте, наслаждайтесь местной экзотикой и держите связь со мной, — подытожил он разговор.
— Да, вот что забыл сказать. Мы вам оформим временные французские паспорта по списку легионеров. Но сейчас между Францией и Италией довольно напряженные отношения. Поэтому все, что я могу для вас сделать, — это помочь добраться до французских берегов. А дальше придется действовать самим.
Распрощавшись с ухоженным чиновником, раздосадованные друзья вышли на удивительно опрятную столичную улицу, кишащую самой разномастной публикой: неграми, китайцами, арабами, индийцами, европейцами. Нашли банк, где поменяли английские фунты на франки, и двинулись к рекомендованному отелю «Бристоль», купив по дороге местную прессу — «Журналь офисьель де ла Репюблик Мальгаш».
III
Разместившись в однокомнатном, но вполне приличном номере, они заказали обед с бутылкой французского коньяка.
— С едой, я вижу, здесь действительно неплохо, — обратился Аннибал к официанту, вкатившему в номер тележку с изысканными яствами, — а как обстоят дела с особами женского пола легкого поведения?
Официант недоуменно посмотрел на друзей.
— Французских барышень здесь почти нет, а те, что есть, — все при деле. С аборигенками, месье, связываться не советую. Дикие они.
Отблагодарив гарсона чаевыми за столь исчерпывающую информацию по актуальному вопросу, путешественники приступили к обеду.
Отобедав, Евдоким, с наслаждением затянулся сигарой, а Аннибал приступил к изучению местной прессы.
— В странное мы попали место, — заметил он, медленно перелистывая журнал и останавливаясь на заинтересовавших его местах. — Размером этот остров почти в две Италии. По форме напоминает остроносый башмак, отколовшийся от африканского материка на четыре сотни километров. У туземцев какой-то сексуально-извращенный обычай. На видном месте ставят погребальные столбы, по-ихнему «алуалу», украшенные резными изображениями обнаженных мужчин и женщин во всех позах «Кама Сутры». Но покойников не хоронят, а высушивают и хранят эти чучела в своих жилищах. Видимо на память.
— Вот полюбуйся, — он показал Евдокиму журнальную фотографию, с изображением столбов в виде парочек, совокупляющихся различными способами, — прямо учебник по половым извращениям.
— Лемуры, крокодилы, удавы и другие земноводные, при полном отсутствии ядовитых змей, — продолжал географическое исследование капитан. — Плантации кофе, корицы, сахарного тростника. Горные реки, водопады, потухшие вулканы, лунные саваны. Лагуны, шикарные песочные пляжи … и нежное тропическое солнце. Рай земной, да и только. Правда, средняя продолжительность жизни обитателей этого «рая» крайне низка: 36 лет у мужчин и 38 лет у женщин.
— Виной тому… — Аннибал сделал паузу и, обращаясь к слегка придремавшему спутнику, прочитал по слогам и с ударением на каждом слове, — венерические и желудочно-кишечные болезни, туберкулёз, проказа, вспышки малярии.
— Да-а-а! — протянул Евдоким, глядя на командира, закрывающего журнал. — Попали мы в вагон для некурящих. Бьюсь об заклад, мой капитан, что Вы и месяца не продержитесь в этом кожно-венерическом лепрозории.
IV
Евдоким, уже не плохо изучивший своего командира, как в воду глядел. Через неделю, получив французские паспорта, они распрощались с гостеприимным отелем и отправились на западное побережье острова в порт Мандзунга. Аннибал рассуждал так. Раз есть администрация — значит, должна быть таможня. Если есть таможня, то сам бог велел быть контрабандистам и другим лихим мариманам, которые за деньги доставят их если не в Италию, то хотя бы в ближайшую итальянскую колонию, например, в Сомали.
Обойдя все портовые таверны и откушав в каждой по пятьдесят граммов коньячку, легионеры не обнаружили ничего примечательного, что помогло бы установить контакт с контрабандистами. Питейные заведения были пусты, а скучающие бармены и вышибалы не особенно разговорчивы.
— Куда пойдем дальше, мой капитан? — слегка заплетающимся языком спросил Евдоким.
— Не знаю, — четко ответил командир, — но помнится, что французы в таких случаях говорят: ищите женщину. По-моему, вон в том крайнем шалмане сидит проститутка лет эдак под пятьдесят. Пошли, потолкуем с ней по душам. Тем более что она не годилась к употреблению лишь до того, как мы не выпили. Теперь же, после коньяка, она наверняка помолодела лет на двадцать.
— Только разговаривать с ней будешь ты, — помолчав, добавил командор, — физиономия у тебя располагающая: так и хочется подать милостыню.
В мрачной таверне, тупо уставившись в пустой стакан, сидела дамочка в помятом красно-черном платье с глубоким декольте. Действительно, на вид ей можно было дать от тридцати до пятидесяти лет, — смотря под каким градусом смотреть.
— Мадам!!! — обратился к ней Евдоким, встав по стойке «смирно» и изобразив на лице всю мыслимую и немыслимую для него галантность. — Ра-а-азрешите?
Она медленно подняла заплывшие глаза и уставилась мутным взором на стоящего чуть поодаль Аннибала.
— Садись, орлик,… а ты, — она перевела взгляд на Евдокима, — который лом проглотил, не заикайся, а лучше принеси бутылку вина, да не какого зря, а полусладкого.
— Благодарю за любезность, мадам, — живо откликнулся Аннибал, присаживаясь за столик, — только позволю заметить, что обходительный кавалер, что обратился к вам, не гарсон, а мой товарищ. А насчет вина не беспокойтесь, мы сейчас закажем.
— Бутылку «Шане» тридцать второго года и два коньяка, — скомандовал командор, обращаясь к полусонному бармену.
После бокала вина женщина заметно оживилась и, как показалось Евдокиму, даже помолодела.
— У вас проблемы, господа?
— Проблемы, конечно, есть, но не те, мадам, которые вы имеете в виду, — сказал Аннибал, — мы легионеры, ищем не любви и ласки, а того, кто, минуя все формальности, доставит в нас в Могадишо. Надеюсь, что вы слышали о таком местечке.
Женщина выпила еще один бокал вина из кривой бутылки.
— Деньги у вас есть?
Аннибал утвердительно кивнул головой.
— Покажи.
Он помахал перед ее носом увесистой пачкой банкнот. Увидев наличные, она удовлетворенно хмыкнула, наполнила бокал вином, пригубила половину и пробормотала заплетающимся языком:
— Заметано… Утром… Завтра… Старый причал… Шхуна… «Санта Моника»… Капитан Дюк.
Она опустошила бокал, окинула легионеров мутным потухающим взором и мертвецки пьяная рухнула под стол.
— Гарсон! — заорал Аннибал. — Даме плохо.
На крик сбежались бармен и охранник. Они бережно подняли женщину с пола, подхватили ее под руки и отнесли внутрь заведения.
Это была мадам Дюкло — хозяйка таверны «Счастье моряка», жена капитана Клермона Дюкло по кличке Дюк.
V
С виду капитан Дюк представился добродушным увальнем лет пятидесяти пяти с окладистой бородой и неизменной трубкой во рту. Его «Санта Моника» оказалась не шхуной, а среднетоннажным сейнером, c виду ничем не отличавшимся от полусотни других рыболовецких судов, стоящих у пирса. Но сходство было только внешним. Внутри она была оборудована двумя дизельными двигателями датской фирмы «Бурмейстер ог Вайн» по тысяче лошадиных сил каждый, позволяющими развивать скорость до двадцати узлов. Две пассажирских каюты первого класса с баром и туалетом размещались на палубной надстройке. В трюме вместо рыбоприемника были оборудованы достаточно просторные каюты второго и третьего класса, всего на тридцать пассажиров. Имелись и довольно вместительные грузовые отсеки. Команда сейнера, не считая самого Дюка, состояла из шести человек: рулевого, моториста, его помощника, стюарда и двух палубных матросов.
Родом капитан Дюк происходил с южного побережья Франции и, подобно двуликому Янусу, совмещал в себе романтика моря и предприимчивого коммерсанта. Правда, в отличие от Януса, Дюк в каждый конкретный момент времени проявлял только один лик, но этот лик почти всегда не соответствовал тому, с чем он обращался к людям. Живется таким двуличным в квадрате субъектам, как правило, не сладко — противоречия буквально раздирают их нутро, порождая многочисленные внутриличностные конфликты, заставляющие впадать то в ту, то в иную крайность. Собственно эта черта характера и привела Дюка на Мадагаскар. Свою деятельность в этих краях он начал с рыбного промысла. Богатые рыбой местные воды приносили неплохой доход. Но однообразие и монотонность замучили капитана. Душа его рвалась в океан, к приключениям, и он, переоборудовав сейнер, занялся пассажирскими перевозками, организовав вначале каботажные рейсы, а затем морские перевозки мигрантов между островом и африканским континентом. Душа его более-менее успокоилась, а доходы после того, как он приобрел навыки нелегальных транспортировок, удвоились. Но вскоре морской извоз потерял для него всякую романтику. Натура искателя приключений влекла его в бой — срочно нужны были новые идеи.
Предложение легионеров пришлось как никогда кстати и вызвало у Дюка неподдельный энтузиазм.
— Без денег такое путешествие не совершишь, но капиталы сами по себе ничего не значат, — философски заключил он, выслушав легионеров, — они хороши лишь вкупе с идеей. Я бы и разговаривать с вами не стал, будь на вашем месте какие-нибудь сквалыги или торговцы. Но я вижу, что имею дело с джентльменами, попавшими в затруднительное положение. Какую сумму вы планируете израсходовать на это мероприятие?
— Я, конечно, не знаю местных расценок, — ответил Аннибал, — но думаю, что сто тысяч английских фунтов не унизят ваше достоинство, капитан, и с лихвой окупят все предстоящие расходы.
Дюк усмехнулся.
— Сто тысяч английских фунтов, причем, как я понимаю, половину здесь, а остальные по месту прибытия, — это, конечно, заманчиво. Но мое судно — не океанский лайнер, а каботажный транспорт. Для него и пятьсот миль многовато. Вы же предлагаете совершить рейс более чем в полторы тысячи миль в один конец. Кроме того, этот маршрут рискованный — в Сомали идет необъявленная война. Французы, англичане, итальянцы никак не могут поделить эти злополучные земли. Англичане вот-вот объявят таможенную блокаду этого района.
Дюк присел на бочку, раскурил потухшую трубку и продолжил свои размышления.
— Осточертела мне вся эта Лемурия вместе с ее бананами и кокосами, тавернами и таможнями, пьяными женами и кричащими детьми. Путь, конечно, не близкий, да и вероятность быть потопленным весьма велика. Тем не менее, я готов рискнуть. Добавляйте еще пятьдесят тысяч фунтов, и через
