Марина

рук вшила, чтобы пройти через рамку в порту.
- Ужас какой! А я думала, что после смерти чип блокируется, разве не так?
- Так, но если его заморозить, то можно на короткое время временно отключить. А знаешь, самое интересное то, что она его так и не вытащила, на память оставила в себе.
- Да уж, - Марина скривила лицо в брезгливой гримасе. – Гадость какая!
- Да ты что, у нас на станции только и разговоры об этом, но никто вроде как ничего не знает.
- А, по-моему, проще было просто выбросить за борт!
- Не-а, там везде камеры, были уже случаи самоубийств, - помотала головой Соня. – Так вот эта дура вернулась на вахту, соскучилась по коллективу.
- Точно, дура, так бы не нашли никогда.
- Именно, оказывается, в разделочном цеху камеры только на смотровые столы направлены, такой шум подняли, на следующей неделе приедет аудит, будут систему безопасности инспектировать. А мы домой, станцию закрыли до окончания проверки.
- Круто, и я тоже домой через неделю! – обрадовалась Марина. – Или через две, пока неясно.
- Ну, все, мне пора сдавать лабораторию, набери меня после погружения, расскажешь, хорошо?
- Обязательно, если только не захочу там остаться жить!
- Фантазерка, - улыбнулась Соня. – Ни пуха, ни пера.
- К черту! – радостно крикнула в ответ Марина, связь оборвалась, и в дверь деликатно постучали. – Войдите, открыто!
Вошел Антон, он был одет в плотный костюм, застегнутый по самую голову. Он снял капюшон и стал сильно тереть лицо.
- Готова? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил. – Погодка сегодня дрянная.
- Готова! – отрапортовала Марина, надевая поверх гидрокостюма рюкзак со спасательным комплектом.
- Не торопись, еще не готово, забыли манипуляторы отрегулировать, - Антон тихо выругался и сел на стул, потянувшись к пульту на столе, он нажал невзрачную кнопку, и закрытое наглухо окно с треском открылось. – Не холодно?
- Не-а, я уже запарилась в этом костюме.
- Понятно, он тебе идет, ты в нем очень красивая. Не воспринимай это как флирт, просто так и есть.
- Спасибо, мне приятно это слышать, можете говорить еще, - улыбнулась Марина, сев на стул рядом. – Вы смотрели мой отчет?
- Да, мы его даже с коллегами обсудили.
- И что? – Марина требовательно посмотрела на него. – Вы же знаете, что я хочу знать ваше мнение, что вы тянете!
- Не спеши, дай с мыслями собраться, - Антон долго зевал, тряся головой. – Столько дел в последнее время, устал, хорошо, что скоро в отпуск. Так, отчет, гм, по кальцию ты все верно поняла, налицо снижение концентрации в костях и клетках, но ты не обратила внимание на то, что сама железа уменьшилась в размерах, плюс идет деградация функций.
- Я хотела об этом написать, - сказала Марина. – Честное слово, могу черновик показать!
- Верю, ты не врешь, - улыбнулся Антон, глядя ей в лицо. – В следующий раз не бойся, пиши.
- Но вы тогда по моей аттестационной работе сказали, что мои выводы чересчур поспешны, вот я и решила…
- А вот это неправильно, надо делать выводы, пускай, и поспешные. Даже в самой нелепой идее есть зерно познания, запомни это и не бойся ошибаться.
- Хорошо, - Марина отвернулась и игриво закусила губу, решаясь на что-то. – А еще я хотела написать, что концентрация фосфора ниже на два порядка, по сравнению с… гм, забыла, вроде это был постиндустриализм, у меня записано.
- XXI век, - кивнул он. – Тогда еще вылавливали все подряд.
- Может, так и было правильнее? Я не до конца поняла, как вы производите икру, слишком мало информации.
- Мы должны защищать свой бизнес. Технология защищена кучей патентов. У нас целый юротдел занимается выписыванием претензий на попытки скопировать технологию, надо поддерживать монополию на рынке.
- Понятно, - Марина пожала плечами, демонстрируя всем видом, что ей это не особо интересно.
- У нас есть теория, что рыба, лишенная естественных источников опасности, рождающаяся и растущая в идеальных условиях, теряет важное качество для живого организма, а именно стойкость к внешним угрозам. Сначала мы радовались, что технология позволила увеличить массу тела рыбы и снизить количество костей, но сейчас мы видим, что она вырождается. Конечно, еще много десятков лет компания будет работать успешно, но вот что делать потом? Пока решено каждый год контролировать наши садки с икрой и пастбища, степень уродства минимальная, сотые доли процента, но уродство выявляется все чаще. С пищевой точки зрения это все тот же жиро-белковый продукт, но качество, именно вкусовое качество падает.
- Да? А вроде ничего на вкус, - удивилась Марина, вспоминая съеденный недавно обед.
- Это потому что мы выловили молодняк, он еще ничего, но с экономической точки зрения вылавливать маловесную рыбу невыгодно.
- А что я должна найти там, внизу? – спросила Марина, для большей убедительности ткнув пальцем в пол, сейнер стоял над обширными садами с новосеянной оплодотворенной икрой, равномерно распределенной на тончайших нитях сети, имитирующей водоросли, которые давно уже произрастали в этих водах.
- Не знаю, мы в любом случае будем изучать собранный материал, видео, спектральные снимки, но, как я тебе говорил, человек может заметить то, что проигнорирует машина. Если ты ничего не заметишь, не стоит расстраиваться, любая информация важна.
- Я буду стараться, вы же знаете, - Марина широко улыбнулась. – Слушайте, а может, этих рыбешек попугать?
- Попугать? – переспросил он.
- Ну да, чтобы жизнь малиной не казалась, а то плавают себе в тихой воде. Запустите парочку акульих рот, они быстренько напустят страху.
- А, понятно, о чем ты, - засмеялся он. – Пробовали, но пока пугаем роботами-пастухами, но рыба привыкла к ним, уж не знаю, как она их запоминает, вроде не должно это было по генетической памяти передаться, игнорирует и все, можно сказать, что соображает.
- Это вряд ли, - Марина задумалась. – Там нечем соображать, я думаю, что они просто не видят в них угрозу, вот если бы роботы не полем на них давили, а начали грызть, жрать, вот тогда все поменялось.
- Тогда роботы не нужны, у природы есть замечательный биоробот – акула.
- Вот и я о чем, забирайте  бесплатно без патентов, - она сделала великодушный жест рукой, как бы одаривая слугу.
- Хм, вот ты этим и займешься, когда поступишь в институт, - сказал Антон. – Сама придумала, сама и будешь разрабатывать технологию.
- Да я не против, но это не странно ли?
- Что странно?
- А то, что мы пытаемся воспроизвести то, что природа уже давно сделала? – Марина сильно хмурилась, обдумывая свой вопрос. – Хотя мы только этим и занимаемся.
- Верно, человек великий имитатор, пытающийся воспроизвести то, что природа создала, а все потому, что человек так и не научился использовать то, что дает ему природа с выгодой для себя.
- У меня отец так всегда говорил, - сказала Марина и погрустнела.
- Твой отец  верно говорил, человек погряз в своем величии, которое придумал сам для себя же, природе на это попросту наплевать. Но не будем вдаваться в эти псевдо-философские рассуждения. Знаешь, что самое ужасное в нашей ситуации?
- Нет, а что ужасного?
- А то, что другой рыбы больше нет, - Антон вздохнул и с тоской поглядел в окно. – Мы убили все, что было, остались лишь наши мутанты.
- Не может быть! – с жаром воскликнула Марина. -  Не верю!
- Вот и проверишь, - он повернулся к ней и подмигнул. – Ты будешь оптимистом, а я пессимистом. Ну что, пойдем, я думаю, уже пора.
Марина с готовностью вскочила, наспех накинув на себя куртку.
На палубе почти никого не было, но все равно Марина чувствовала себя королевой, гордо подойдя к своей подводной карете, она обвела своих подданных благосклонным взглядом и села в карету, ловко забравшись в люк батискафа. Мир снаружи мгновенно перестал для нее существовать, малый кусочек неба, видимый через довольно узкое лючное отверстие, был безжалостно отрезан бесшумным закрытием люка, напомнившим о себе тихим пшиканьем пневмоклапанов. Марина некоторое время смотрела вверх, пока компьютер не оповестил ее, что батискаф готов к транспортировке на воду. Марина заняла свое место, кресло было узкое и, пожалуй, для взрослого человека, было бы тесным, но для нее оно было в самый раз. Ремни крепко затянулись, а перед глазами зажглись десятки экранов, образуя панорамную картину. Она завертела головой, наблюдая за тем, как батискаф, покачиваясь в воздухе, плыл над судном, медленно опускаясь на воду. Она помахала людям снизу на палубе, забыв, что они ее не видят, но кое-кто, повинуясь своему желанию или почувствовав это, помахал ей в ответ. Батискаф плюхнулся в воду, зашумели двигатели, насосы, и робот стал быстро погружаться в воду, щелкнул замок крюка, разъединяя ее от последней связи с судном, с людьми, теперь была только она и океан, жадно поглощающий крошечное, по сравнению с его просторами, подводное судно.
Испытывая восторг, переходящий в эйфорию, Марина шумно задышала, до конца не веря в то, что она делает. Робот тут же оповестил ее механическим голосом, что ей стоит успокоиться, иначе система может принять решение о ее недопуске к погружению.
- Я сейчас, дай мне пару минут, хорошо? – весело ответила она роботу, не зная, слушает ли он ее. – У меня первое погружение, понимаешь?
Робот замолчал, а на левом экране появилось скупое поздравление и пожелание успехов.
- Спасибо! – воскликнула Марина и занялась своим дыханием.
Через десять минут после погружения снизу подлокотников кресла поднялись стойки манипуляторов. Марина положила ладони на стойки, запястья обхватили двумя ремнями, фиксируя руку. Управление показалось Марине сначала неудобным, ей давалось около 15 минут на учебу, потом робот переходил в автоматический режим. Марина неловко двигала батискаф вперед, поднимала его назад к поверхности воды и вновь быстро погружала, набирая ход. Постепенно пальцы привыкли, и она легко управлялась послушной машиной, не замечая скованности рук, короткими легкими движениями заставляя машину повиноваться. Она подумала, что если бы она сейчас махала руками, то уже устала бы, а сидя ровно в кресле, не испытывая никаких нагрузок ни на спину, ни на руки, она чувствовала себя превосходно. Робот принял управление на себя, и батискаф вышел на заданный курс.
Сады растянулись вдоль всего побережья Камчатки, как сказали Марине, но она так и не смогла разглядеть полуостров, скрытый тяжелой завесой тумана, а навигатор на планшете подсказывал, что до земли очень далеко. Не понимая этих измерений, Марина перестала расспрашивать, ожидая увидеть небольшие полосы сетей, расположенные рядами на небольшой глубине, в реальности же не хватало глаз, чтобы объять всю поверхность океана, которую захватила собой сеть с эмбрионами. Батискаф медленно плыл вдоль первого ряда, снимая показатели, освещая сеть ярким лучом прожектора. Слабое подводное течение колыхало сетку, и от этого казалось, что эмбрионы движутся, танцуя в лучах света. Батискаф набирал ход, перед глазами Марины на правом мониторе сыпались градом снятые параметры, она перестала за ними следить, все равно потом кому-то перелопачивать этот массив после грубой обработки программой с простыми фильтрами, думая об этом, она поняла, что устала и хочет на землю. Однообразность картины убаюкивала, перед глазами была бесконечная сеть, яркий свет, град цифр, и она не заметила, как стала клевать