прохладный песок, не чувствуя, как замерзает под холодными майскими ветрами, море волновалось, призывая вернуться в теплый дом, все ближе подкатывая к ней, обдавая мокрое от слез лицо солеными брызгами, усиливая ее тоску. Она не заметила, как к ней пришла Агнета, как она с трудом расстелила на песке покрывала и силой втащила на него Марину, накрыв ее почти с головой теплым пледом, кутая, как маленького ребенка, закрывая от коварного ветра ее голые ноги, продрогшие плечи. Она села рядом с Мариной, укутавшись в толстый плед, и стала реветь вместе с ней в голос, подражая Марине, высмеивая ее. Через час за ними пришел Рома с Виктором, застав девушек в обнимку, с раскрасневшимися от слез глазами, смеющихся, счастливых. Они так не хотели никуда уходить, тогда Виктору и Роме пришлось перенести все на пляж, разбив безразмерный шатер, плохо спасавший от холодного ветра. Рома так боялся, что Агнета заболеет, заставляя ее не отходить далеко от тепловой пушки, с каким трудом им удалось отправить ее спать, а гости так и остались до утра на пляже, встречать рассвет. Марина тогда впервые познакомилась с родителями Агнеты, удивительно веселыми и общительными людьми, не такими, как описывала их раньше Агнета, они все сокрушались, что им не удалось познакомиться с ее дядей, Павел не смог покинуть станцию.
Марина лениво потянулась и распустила волосы по плечам, на мгновение ощутив прохладу того вечера. На душе было легко и свободно, она больше не думала о комиссии, смотря на пробивающееся сквозь листву солнце узкими щелками счастливых глаз. Она улыбалась, ей хотелось любить, влюбиться, внутри все горело, а из глаз на улыбающееся лицо капали крупные слезы. Отметив у себя идиотическую восторженность, Марина громко расхохоталась. Захотелось скинуть с себя платье и прямо в купальнике пойти на комиссию. Она всерьез стала обдумывать эту мысль, подобрав полы платья вверх, открывая загорелые ноги выше колена. Мода позволяла ей это хулиганство, летом в городе можно было встретить полуголых девиц и парней, не замечавших никого вокруг, кроме себя. Позади послышался хруст песка, кто-то приближался к ее веранде, она опустила платье и зачем-то надела шляпу, скрыв свое лицо за широкими полами.
В веранду вошел мужчина, он был высокий и довольно грузный. Марина бросила на него быстрый взгляд, толком не разглядев лицо, но что-то в нем показалось ей знакомым. Она опустила взгляд вниз, склонив голову, чтобы ее лица не было видно, и принялась расправлять полы платья, поглаживая полевые цветы незатейливого рисунка.
- Марина? – мужчина сел рядом с ней, в голосе его звучало искреннее удивление и странная радость, смешанная с недоумением и какой-то просительностью. – Марина, это же ты, да?
Марина подняла голову, пристально посмотрев ему в лицо. Сквозь маску благожелательности и заискивания, не сходившую с него никогда, она узнала Саню. Он сильно изменился, превратившись из высокого стройного парня в какое-то подобие человека, растолстевшее не по годам лицо носило отчетливые признаки злоупотребления психо-наркотическими стимуляторами, а еще этот смешок, он никуда не делся, этот противный похихикивающий голос. Марина дернулась, как от налетевшей на нее осы.
- О, Маринка, какая ты стала красивая, - захихикал Саня. – Давно мы не виделись, да?
- Давно, - Марина смерила его презрительным взглядом. – А ты не боишься, что я опять начну тебя совращать, мальчик?
- Ну чего ты? – заискивающе заулыбался он. – Это же было очень давно, я пытался извиниться перед тобой. Зачем вспоминать? А ты знаешь, что со мной даже мама теперь не разговаривает, вот так.
- Мне тебя пожалеть? – с вызовом спросила Марина.
- А может, и стоит пожалеть, - внезапно его глаза налились кровью, а лицо искривила гневная гримаса. – Ты думаешь, мне ничего не было из-за тебя? Да вся моя жизнь пошла к черту! Понимаешь?!
- Я ухожу, не смей идти за мной! – Марина резко встала и быстрым шагом поспешила уйти из веранды.
Браслет напомнил ей о комиссии, она резко взяла влево, уходя к стеклянной башне департамента образования. Саня встал и пошел за ней. Быстро нагнав ее, он шел рядом, улыбаясь и кивая ей.
- Я же сказала, чтобы ты не ходил за мной, - Марина остановилась, гневно глядя на него. – Уходи, я закричу.
- Зачем ты так, - пожал Саня плечами. – Я просто иду на работу, у меня как раз закончился обед.
- Уходи отсюда! – крикнула ему Марина, прохожие остановились, напряженно разглядывая их.
- Хорошо, но зря ты так, - лицо его отразило злобную усмешку, он даже стал что-то насвистывать. – Зря, Марин, я думал, что мы договоримся.
- Пошел вон! – разозлилась Марина.
- Увидимся, - усмехнулся он и ушел вперед.
Марина проследила за ним, внутри нее все упало, когда Саня вошел в здание департамента, оглянувшись назад, жестом руки приглашая ее идти за ним. Она судорожно достала планшет, перечитав уведомление о комиссии, как же она раньше не увидела его в списке членов комиссии. В груди все похолодело, стало трудно дышать. Один из прохожих спросил, все ли с ней в порядке, заметив, как она побледнела, Марина затрясла головой, повторяя: «Не в порядке, все очень плохо». Отказавшись от помощи, она на ватных ногах направилась к зданию департамента, в памяти всколыхнулись картины прошлого, воскрешая былые страхи, так беспечно забытые, заслоненные парадными вывесками нарисованного яркими красками будущего. Она с трудом заставила себя войти внутрь здания, борясь с собой, захотелось сбежать, пускай даже на станцию, к ненавистному начлабу, к однообразной работе в лаборатории, но подальше от них. В каждом, кого она встретила внутри, она видела Саню, его злобную усмешку, глаза, полные ненависти. Не хотелось уже настраивать себя на разговор, все эти психологические методики казались ей смешными, чего стоит ее настрой, ее улыбка, если решение было принято, давно, с самого ее рождения. Туча тягостных мыслей, нависшая над ней, загремела, обдав ее колючим ливнем, заставляя прийти к подогретой ненавистью эйфории, граничащей с истерикой. Марина, широко улыбаясь, подошла к безликой двери и ткнула браслетом в валидатор. Дверь не открылась, а на браслет пришло сообщение, что комиссия переносится на полчаса. Ей предлагалось подождать в уютном кафетерии десятью этажами ниже.
В кафе было много народа, большая половина из которых относилась к служащим департамента, их легко можно было определить по невзрачной серой униформе с тусклыми бирюзовыми полосами на рукавах вдоль тела и брюках, пародируя облик военной формы, сбивающийся на лакейские костюмчики отелей. Марина встала на входе, выбирая себе свободное место, не хотелось ни с кем разговаривать, тем более отвечать на вопросы. Все столы были заняты, в зале кафетерия гудели голоса, смеющиеся, грубые, просительные – все были заняты делом, решая свои вопросы на виду у всех, открыто, громко. Марина встала у барной стойки и принялась копаться в меню, ничего особо не хотелось, но находиться в пустом коридоре в гнетущем ожидании было еще хуже, лучше слушать разговоры этих лоббистов и решальщиков. Интересно, откуда она вспомнила это слово, наверное, его когда-то говорил отец, да, точно, он рассказывал ей про таких людей. Она повернулась к залу, разглядывая лица посетителей департамента, находя в их чертах, манере говорить, фразах, жестах общее с рассказом отца.
- Добрый день, Вы уже выбрали что-нибудь? – раздался приятный баритон над ухом у Марины. Она резко обернулась к барной стойке, на нее смотрел улыбающийся бармен, мужчина обширной конституции тела с круглым улыбающимся лицом, а глаза, она помнила его глаза, внимательные, строгие, но добрые, так смотрит учитель на своих учеников. Ей показалось, что он тоже ее узнал, еще шире улыбнувшись.
- Я? – выдавила из себя Марина. – Ой, добрый день. Нет, я не выбрала, не знаю, чего хочется.
- Хм, я позволю себе вам порекомендовать, - бармен сделал быстрое движение рукой, как двигаются профессиональные танцоры, и пролистал меню до нужной страницы на экране терминала. – Я думаю, что вам захочется чашечку настоящего шоколада с песочным печеньем с морской солью.
- Как я его пропустила? – Марина удивленно посмотрела на него. – Это я точно буду.
- Прекрасно, через пару минут принесу, - улыбнулся он и танцующей походкой, что было странно для его на вид грузного тела, скрылся на кухне.
Когда он вернулся, Марина сидела на высоком стуле. Хмуря лоб, пытаясь вспомнить, где она его видела. Бармен был похож на ее учителя танцев в том самом маленьком поселке при ГОКе, где они были дольше всего с родителями. Она вспомнила их квартиру, школу, как она бегала от местных банд, желавших побить ее. Бармен вышел к ней, неся поднос с небольшой чашкой с горячим шоколадом и блюдцем с печеньем. Заметив ее внимание, он вдруг резко выпрямился, сбросив с себя годы и вес, горделивой походкой настоящего танцора, подходя к ней. Сделав артистичное движение, будто бы приглашая ее к танцу, он поставил поднос перед ней. Марина открыла рот от удивления, не в силах задать прямой вопрос.
- Ваш шоколад, - сказал он и подмигнул ей. – Вы были моей самой любимой ученицей, Марина. Вы же меня узнали? Я сильно растолстел, но ведь, сколько лет прошло.
- Андрей Викторович, это вы? – выдохнула Марина.
- Да, я. Удивительно, где мы с тобой встретились. Жаль, что ты забросила танцы, но, мне кажется, что ты не забыла мои уроки.
- Не забыла! – горячо воскликнула Марина. – Просто танцевать негде и не с кем.
- Странно, такая красивая девушка и не может найти себе кавалера, - он сокрушенно покачал головой. – А танцевать негде, с этим я согласен.
- А вы преподаете? – спросила Марина, но он лишь сокрушенно покачал головой в ответ.
- Мне это запрещено. Я потерял лицензию, перебрался в город. Вот, видишь сама, чем занимаюсь.
- Как жаль, я бы хотела позаниматься, - разочаровано вздохнула Марина. – Мне всегда нравились ваши уроки.
- Не всегда, помнишь, как ты упиралась сначала? Спорила со мной? – улыбнулся он.
- Ну и что! Зато я потом не пропускала ни одного занятия!
- Вот поэтому ты - моя любимая ученица, за тобой тянулись и другие. Помнишь наши милонги?
- Помню! Мне их так не хватает. Я пыталась найти здесь, но ничего не нашла.
- Их просто не устраивают. Пару раз в месяц я провожу занятия в Старом городе, сложно набрать группу. Если хочешь, то я тебе сообщу о ближайшей встрече.
- Конечно, я буду рада, - обрадовалась Марина. – А у вас же лицензию забрали, я правильно поняла?
- Я не беру за это денег. Я живу в Старом городе, местный дом творчества предоставляет помещение. Знаешь, сколько там прекрасных ребят? Самое трудное уговорить их родителей, удивительно упрямые люди.
- Я их понимаю, они не верят, что это нужно их детям, - Марина с усмешкой кивнула в зал.
- Нет, они так не думают, - он умолк, к барной стойке подошел посетитель, выбирая блюда из меню на другом конце барной стойки. – Они не хотят, чтобы их дети питали беспочвенные надежды, и в чем-то они правы, выше головы не прыгнешь.
- Надо прыгать, - серьезным тоном сказала Марина, разговор со старым знакомым и запах шоколада вселили в нее уверенность, спортивную злобу. – Я же борюсь, я прыгаю и буду прыгать, пока голову себе не проломлю!
- Приходи к нам, тебе понравится, - он кивнул ей и похлопал ее по ладони. – Я сообщу, твой
