Марина

где не было ни одного робота, а люди в поте лица что-то резали, точили, сваривали. Это была жизнь с другой планеты, дети поначалу смеялись, рассказывая наперебой, как все устроено сейчас, но постепенно успокоились, жадно вслушиваясь в экскурсию.
Вот взлетела первая ракета с манекеном, потом с животными, на радость девчонкам, экскурсовод не утаивал от них то, сколько было неудачных полетов, как тяжело переносили перегрузки животные, полностью доверившиеся людям, восторг быстро спал, перейдя в серьезное молчание.
- А вот и наш старый знакомый луноход. Это не первый аппарат, но что примечательно, он стоит на настоящей лунной породе, - сказал экскурсовод. – Его привезли обратно наши космонавты, когда стали строить первую лунную станцию.
- Ух, ты! А можно потрогать? – спросил один из парней, вплотную подойдя к бронированному стеклу.
- Нет, он очень старый, лучше его не трогать, так он дольше проживет. Можно тысячу раз увидеть фотографию, посмотреть видео, но вот он, настоящий, живой, как он был. Такого вы больше нигде не увидите, - ответил экскурсовод. – Главное, вы должны понять - не имея всего, что уже не ценит наша цивилизация, воспринимая все как должное, человек смог полететь в космос. Когда есть мечта, то она может осуществиться, несмотря на все трудности и препятствия. Космос – это мечта, мечта навсегда.
- А что он делал на Луне? Катался и все? – спросила Марина.
- Конечно, но только ездил, - рассмеялся экскурсовод. – Он изучал луну так же, как мы пробуем понять дно реки, идя вброд по нему голыми ногами. Он замерял данные излучения вокруг себя, пытался понять, из чего состоит Луна. Сейчас мы все это знаем, и нам кажется, что это знали всегда, но это не так. Каждое знание человека, каждый закон, каждое умение – это труд, труд большого числа людей. Глаз человека не совершенен, многое, что мы знаем, мы смогли увидеть лишь в радиодиапазоне, но вы пока это еще не проходили.
- Я читала, - сказала Оля. – Люди построили целую сеть радиотелескопов на Земле, Луне и на орбитах.
- Верно, многие из них работают до сих пор, уже тогда люди опередили время, заложив существенный запас, - экскурсовод провел их дальше.
Прямо на их глазах в ракету поднимался первый космонавт. Марина помнила это лицо, да и фамилия была очень знакомая, она жила даже в городе с таким именем. Она шепнула об этом Оле, та принялась ей что-то рассказывать, но ее заглушил рев ракеты. Первый человек взлетал в космос.… Менялись люди, менялась и жизнь. Стремительность развития космонавтики в первые десятилетия сменилась вялой стагнацией, осваиванием и впитыванием потока информации, что удалось освободить первым мечтателям. Космос превратился из мечты, романтики в бизнес, пытаясь оправдать огромные бюджеты, но мечта все же возродилась. Перед их глазами висели в воздухе современные орбитальные станции, неслись по безвоздушному пространству Луны роботы на лунные станции, исполняя безотказно свою работу. Космос кипел от деятельности человека, или, быть может, человек кипел от нее? Картина медленно отдалялась, открывая все новые и новые звезды, выходя за рамки нашей галактики, и не было уже видно ни человека, ни даже великого светила, отчетливо давая понять человеку его место во вселенной.
Экскурсия незаметно подошла к концу для Марины и Оли, остальные же нетерпеливо ждали окончания, желая получить заветные баллы в рейтинг.  Экскурсовод, очень похожий на одного из первых мечтателей  космоса, с улыбкой провожал спешащих детей, но было в этом взгляде что-то смущенное и печальное.
- А что в том зале? – спросила Марина, указывая на темный коридор, уводящий к дальнему залу, поблескивающему белыми и красными лампами.
- Очень здорово, что вы спросили, - обрадовался экскурсовод. – Идемте, у меня как раз есть время до следующей экскурсии.
Когда они шли по темному коридору, на стенах его проявлялись картины художников, посвященных космосу. Были здесь и полеты комет, и космические корабли, и фантазии о внеземной цивилизации, которой, увы, не стоило ждать. Девочки часто останавливались, скачивая себе на планшет картины, Оле больше нравились картины с гуманоидами и кораблями, а Марина больше тяготела к ярким планетам и горящим кометам, эти картины напоминали ей океан, бескрайний, бесконечный, манящий.
В темном зале посреди лежала часть орбитальной станции. Она поразила девочек своими размерами, изучая мир по картинкам и фильмам трудно было представить себе реальность. Блок станции был мятый, часть обшивки сгорела, открывая как зияющую рану мясо станции. От нее пахло железом, сгоревшим пластиком и тиной.
- Вы можете подойти ближе и потрогать ее, - сказал экскурсовод. – Это одна из последних орбитальных станции на земной орбите, теперь они находятся очень далеко от земли. Ее подняли двадцать лет назад, нашли здесь неподалеку, она упала в таежное озеро.
- А почему над землей больше нет станций? Разве они нам не нужны поближе, чтобы лететь недалеко? – спросила Оля.
- Когда вы преодолеете земное притяжение, то дальнейшие энергопотери современных двигателей малы, а сделано это было для того, чтобы обезопасить землю и ее орбитальные спутники от излишнего космического мусора. Мы до сих пор не прибрались еще на своей орбите.
Марина первая подошла к станции и вошла внутрь. Позади послышался голос экскурсовода, чтобы она была осторожнее, но страсть к познанию толкала ее вперед. Это была жилая часть станции с неудобными кроватями, зоной для досуга. Сзади послышались шаги Оли, ей было проще маневрировать внутри станции.
- Как мало места, - сказала Оля.
- Ага, не то, что в фильмах показывают, - Марина потрогала стены станции, кровати, на которых когда-то спали люди, что-то необъяснимое  и волнующее скользнуло в ее душе, перед глазами появился первый космонавт, он улыбался ей, его простое лицо, которое уже вряд ли встретишь не заметишь в толпе, было в нем нечто пугающее, то, что она хотела спрятать от себя подальше.
- Ты чего? – спросила Оля, вытаскивая ее за руку из блока станции.
- Не знаю, просто так, - сказала Марина, смахивая с глаз слезы. На браслет пришло сообщение от девчонок, они не стали ее ждать, уйдя с парнями в кино.
Оставшуюся часть экскурсии Марина прослушала словно в тумане. Она задавала вопросы, даже записывала что-то в планшет, но это все было не  с ней. Уже потом, дома, она прочтет свои записи под фотографиями и удивится, что это ее интересовало.
Попрощавшись с экскурсоводом, хитро улыбавшимся им на прощание, они вышли из музея. Браслет тут же отозвался, что им начислили двойную сумму балов. Больше всех радовалась Оля, переходившая теперь на другой уровень. Через пять минут ее забрал отец, хмуро поздоровавшийся с Мариной, и она осталась одна. Забравшись на дальние аллеи парка, Марина, закутавшись в ветровку, сидела в пустой беседке. Правая рука нервно сжимала карандаш, не решаясь нанести первого штриха. Крупные слезы капали на желтый лист бумаги, она не могла восстановить в памяти лицо матери, все так перемешалось в ее жизни, что она ее забыла, забыла.… С гневом отбросив планшет, Марина вскочила, не желая подсматривать их семейный альбом в облаке, она хотела вспомнить сама. Шагая взад и вперед, как часто делал ее дядя в моменты волнения, она успокаивалась. Одна вспышка, и Марина метнулась к лавке, судорожно сжав карандаш. Правила рисования заставляли ее делать все медленнее, но она хотела быстрее, пока не забыла, с жаром вытаскивая из памяти забытые, закинутые далеко-далеко образы родителей. Рисунок получался, пусть и грязный от слез, но живой, настоящий, не цифровая копия, не энергия, сохраненная в уголках кристаллов, его можно было осязать, чувствовать.

18.

Шелестящий шепот голосов пронесся по библиотеке. Марина ощутила на себе пристальные взгляды ребят с соседних столов и подняла голову от стола. Шепот сразу стих, кто-то из парней за дальними столами показал ей странный жест, она не смогла точно понять его. Парень повторил отчетливей, делая вид, что ловит рыбу на удочку.
- Ну чего ты все учишься? – возмутилась Света, садясь рядом с Мариной.
- А что? – удивилась Марина, поворачиваясь к ней. – Мне надо набирать баллы, тебе, кстати, тоже.
- У меня достаточно, - хвастливо сказала Света. – Мама сказала, что женщине не стоит быть очень умной.
- Ну-ну, - ухмыльнулась Марина, пряча улыбку в ладони. – А где остальные овечки?
- Не знаю, пасутся где-то, - Света грациозно распушила густо пахнущие цветочными ароматизаторами светлые кудряшки, искоса оценивая, кто на нее посмотрел и, оставшись довольной, продолжила. – Я вот подумала, что надо бы нам почаще ходить в музеи какие-нибудь. Это ты классно придумала.
- Тебе было там интересно?
- Скорее нет, скучновато, мало движения, - пожала плечами Света. – Но лишние баллы для рейтинга не помешают. Хотя ты знаешь, мне кажется, что у меня даже в голове что-то осталось. Я когда маме стала рассказывать, у-у-у, видела бы ты ее лицо! – Света звонко  рассмеялась, – прикинь, она подумала, что меня надуло в парке, и я заболела! Даже в медстанцию пришлось сходить, умора, да?
- Ага, - Марина слушала ее в пол-уха, продолжая смотреть художественный фильм по одному из романов, заданных ей в случайном порядке системой. Романы были похожи один на другой, поэтому она решила выбрать один, а по остальным просто пробежаться в учебнике, дающем телеграфное описание произведения. Отчетная работа уже структурировалась у нее в голове, она выписывала тезисы параллельно в виде списка, как ее научил дядя Паша, рассказывая о том, каким образом они сдавали подобные предметы. Он говорил, что любое подобное произведение стоило разделить на основу, ствол дерева, отбросив ненужные молодые побеги, рассматривая лишь толстые ветви. Самая большая сложность была именно в этом, что оставить,  а что отсечь. Сдав, таким образом, несколько работ, она поняла, что ее понимание важного и требования системы часто не совпадают, она видела произведения иначе, чем это было прописано в системе.
- Ой, я тебе мешаю, - извинилась Света, видя, как Марина нахмурилась, стуча пальцем по столу.
- Не особо, я просто не понимаю, что выбрать,- ответила она. Экран с фильмом застыл, появилось предупреждение, что следующие кадры были удалены, так как она не соответствует возрастному цензу. – Блин, ну что за хрень!
- Что там? – Света придвинулась ближе, заглядывая в экран. – А, понятно. Сейчас разблокируем.
Света попробовала приложить свой браслет к валидатору, но система упрямо твердила, что ограничение не может быть снято из-за возрастного ценза пользователя. Она подозвала какого-то тощего парня, очень высокого и от этого постоянно сгорбленного. Он, повинуясь ее просьбам, приложил свой браслет к валидатору. Система долго думала, оценивая вероятности,  в сессии на данном столе участвовало уже трое учащихся, но сдалась, разрешив просмотр. Парень что-то хмыкнул на благодарность Светы и ушел обратно за свой стол, уткнувшись в запутанные графики.
Фильм продолжился, раскрывая сюжет легкой эротической сцены. Света недовольно проворчала, считая, что подобное вообще не стоило банить, она ожидала большего. Марина следила за главной героиней, принимающей ласки партнера с неохотой и, как ей показалось, болью. Все было фальшиво в этой