Марина

вышли из кухни, возле входной двери уже стояла Марина, держа в руках сумку с костюмом. Виктор пожал руку Павлу, и они с Мариной вышли за дверь.
- Пока, дядя Паша! – крикнула ему от лифта Марина.
- Пока-пока, - ответил он, помахав рукой, и закрыл дверь.
В квартире стало вдруг тихо и пусто. Он застыл на месте, оглядывая свое жилище, по ногам задул холодный ветерок, в комнате Марины что-то глухо шлепнулось на пол. Павел вошел в комнату, обнаружив на полу кучу вещей, свалившихся с кровати, шаткая пирамида, в которую она обычно складывала вещи, наконец, не выдержала. Он поднял вещи с пола и аккуратно сложил их в шкаф. На удивление, на кровати был порядок, покрывало застелено ровно, без единой морщинки, как он учил, а на почетном месте лежал плюшевый дельфин на подушке зачем-то укрытый тонким одеялом. Мордочка игрушки  радостно улыбалась ему, не желая спать. Он сел на кровать, потрогал ткань игрушки, как же этот зверек был сейчас похож на Марину, улыбающийся без причины, чтобы не случилось. Как быстро она смогла перестроиться, а ведь прошло всего лишь полтора месяца с этого злосчастного выпускного, он еще не до конца успокоился, часто по ночам долго думая и переживая  все заново, а девочка словно все забыла.  Скорее всего, она умело прятала свою тревогу, но нет, Марина так и не научилась врать по-настоящему, так, чтобы никто не догадался, а может, это он сам себе придумал? Лера сказала, что она быстро повзрослела, да, может и так, Лера… сердце неприятно защемило, они не виделись уже несколько недель, она не хотела, плохо себя чувствуя, а еще ее эта просьба, а он, дурак, согласился.
Павел встал и вышел из комнаты, не желая наполнять ее негативными переживаниями, обернувшись, он увидел слегка обиженное лицо дельфина.
- Ты думаешь, я правильно сделал, что согласился? – спросил Павел у дельфина. Зверек улыбался. – Хорошо, пусть так. Слово дал, обратно не отыграешь.
Павел взял сигареты и пошел в курилку, расположенную на этаже выше. В курилке было трое незнакомых мужчин, они, молча, кивнули ему, продолжая смолить сизый дым. Медленно втягивая в себя терпкий дым сигареты, наполняя кровь сладостным дурманом, Павел думал обо всем - о Марине, о Лере, о том, что они так и не сходили к этому психологу, смешная у нее фамилия, Малышка. Он улыбнулся, вспоминая эту здоровую женщину, надо с ней связаться, каникулы Марины скоро закончатся, лучше решить этот вопрос до начала учебы. Браслет на руке завибрировал, Маринка отписалась, что они уже почти доехали до порта, он отправил что-то в ответ, не особо осознавая написанное. Следом прилетело сообщение от Леры, она собиралась приехать прямо сейчас. Павел заторопился, быстро докуривая сигарету, и поспешил в квартиру, чувствуя в себе волнение от скорого свидания, как в молодости, когда он, молодой в новеньком кителе и мичманских погонах подолгу ждал девушек на пирсе, он уже и забыл, как их звали, их лица слились у него в одно, странным образом походившем на Леру. Все это было так давно, словно и не с ним, а когда-то в просмотренном фильме.
Виктор подъехал к КПП, система считала его пропуск, но, обнаружив неизвестного пассажира, не открыла шлагбаум. Из одноэтажного здания, стоявшего внутри закрытого порта, вышел дежурный, зевая на ходу. Он подошел к ним, глядя то на Виктора, то на улыбающуюся во весь рот Марину, с интересом разглядывающую грозного охранника. Дежурный расплылся в ответной улыбке, быстро отсканировал ее браслет и внес в списки.
- Вы - ответственный, - сказал он Виктору. – Чтобы на выходе у меня отметились, хорошо?
- Сделаем, - ответил Виктор. – Слушай, а мои пацаны приехали?
- Сейчас проверю заявку, - дежурный пробежался по спискам. – По заявке прошел один человек.
- Так, понятно, - сказал Виктор, нахмурившись. Он сел обратно в машину, и через несколько минут они были уже возле военного катера, поблескивающего на ярком солнце.
Марина вышла из машины и поежилась от резкого холодного ветра. Она стала рыться в сумке и надела на себя морской свитер, специально заказанный для нее Виктором.
- Я же сказала, что подготовилась, - ответила Марина на одобряющий взгляд Виктора.
К ним подошел капитан катера, молодой совсем, высокий и бесконечно худой по сравнению с Виктором. Он отдал ему честь, на что Виктор хлопнул его по плечу и крепко пожал руку.
- Марина, знакомься, это наш капитан Миша, - сказал Виктор, подводя капитана к ней.
- Здравствуйте, Михаил, - важно сказала Марина, протягивая ему руку.
- Здравствуйте, Марина, - ответил капитан, мягко пожимая ее ладонь. – Марина, позвольте сделать вам комплимент, вам очень идет этот свитер, больше, чем любому из нас.
Марина громко расхохоталась, с катера удивленно и радостно посмотрели матросы, в ответ на ее смех кто-то дал длительный гудок.
- Вот, хулиганье! – возмутился Виктор и, кивнув на капитана, сказал. – Вот, это и есть офицерская галантность. Моряки - все настоящие джентльмены.
- Я знаю, - Марина сощурилась и спросила. – Михаил, вы же сможете провести для меня экскурсию по вашему судну?
- С большим удовольствием, но только после того, как мы выйдем в море.
- Я запомнила, не отвертитесь!
Капитан рассмеялся и, приложив руку к фуражке, ушел отдавать последние распоряжения. С катера спрыгнул Ромка, он был одет в форму военно-морского училища, сразу так сильно повзрослевший, настоящая копия отца.
- Привет, Ромка! – Марина побежала к нему и обняла за шею. – Как я давно тебя не видела!
Она звонко поцеловала его в щеку, он лишь хмыкнул в ответ.
- Не так уж и давно, - ответил он. – Соскучилась, да?
- Да, а ты по мне разве не скучал?
- Ох, Маринка, отстань ты от меня с этим, - возмутился он.
- А где Сашка? – спросил Виктор.
- Этот не захотел, у него другие дела, - усмехнулся Ромка.
- Я с ним поговорю, - сказал Виктор. – Что за выкрутасы такие.
- Ему мама разрешила, - ответил Рома.
Они поднялись на борт, Рома отвел Марину в одну из кают, она быстро переоделась и выбежала на палубу. Катер мягко отошел от причала, уходя по проложенной роботом траектории из порта в залив.  Солнце светило им прямо в лицо, отчего море казалось черным и блестящим. Марина побежала на нос катера, где стоял Рома.
- А ты уже поступил в училище, да? – спросила она его, схватив за локоть.
- Да, видишь, даже уже форму выдали.
- А когда ты уезжаешь?
- Через неделю.
- Жалко, я буду скучать по тебе.
- Не скучай, я же буду приезжать после каждого семестра, увидимся.
- А почему Саша не пришел? Дядя Виктор же долго согласовывал эту поездку на катере?
- Потому что он - козел, - процедил сквозь зубы Рома. Он повернул к ней лицо и хотел что-то сказать, но передумал, отвернувшись обратно к морю.
- Да ладно тебе, - примиряюще сказала Марина. – Ты такой взрослый стал, тебе идет форма.
- Спасибо, - усмехнулся он. – Ты тоже повзрослела.
- Да ладно, мне же еще не исполнилось тринадцать лет! Еще долго ждать. А ты приедешь на мой день рождения?
- Конечно, приеду, тем более что у меня тогда каникулы будут. Я в декабре все сдам и приеду как раз в начале января.
- А что ты мне подаришь?
- Вот ты даешь, откуда же я знаю, даже не думал об этом.
- Я тебе скажу, что мне надо. Подари мне что-нибудь оттуда, хорошо? Я не знаю что, но подумай, ты же - умный.
- Ладно, заказ принял, - рассмеялся он. – У тебя как, все нормально?
- Да, все в порядке, - она оглянулась, нет ли рядом Виктора, и шепнула ему на ухо, притянув к себе, чтобы он наклонился. – А здорово я их уделала, да?
- Ага, я тобой горжусь, - шепнул он ей в ответ. – Но ты это больше никому не говори. Папа тоже тобой гордится.
- Я знаю, а вот твоя мама сказала мне, что я неправа, а Лера сказала, что я все правильно сделала.
- Ну, мама, - Ромка отмахнулся, недовольно хмуря лоб. – Не слушай ее и все. Нечего об это говорить.
Они замолчали, смотря вперед. Теплый ветер сменялся холодным, то согревая, то обжигая лицо. Катер набирал ход, взмывая над волнами, устремляясь все дальше от берега, превратившегося в тоненькую полоску позади. Соленые брызги приятно горчили на губах, впереди было ничего и все одновременно, перед ними раскрывался океан, сегодня приветливый, по-доброму качавший на волнах летящий катер. Они переглянулись друг с другом, объятые чувством восхищения, страха и отваги, подчиняясь мягкой силе волн, воскрешая восторг давно умерших первооткрывателей морей, бесстрашных, способных на утлых суднах бросить вызов непобедимой стихии, и только тогда готовые ей противостоять, океан не любит слабых, океан не бережет трусов.
- Я бы хотела здесь жить! – крикнула Марина, пытаясь перекричать шум волн и свист ветра, ловя понимающий взгляд Ромки.

Часть 2 / Выше только звезды.

17.

Сильный порыв ветра, неизвестно как пробравшийся сквозь строй ровных берез, высаженных ровной геометрической фигурой вокруг игровой площадки, взъерошил опавшую листву к радости детворы, поднимая желтые листья, красные, с медноватым блеском канадского клена,  с влажной земли. На эту веселую игру с неба добродушно смотрело подзадержавшееся летнее солнце, щедро раздающее остатки жизненной энергии.  Ветер все играл, задувая прохладой с далекого залива, всех детей в срочном порядке выстроили в ряд, заматывая их по горло, чтобы не простыли. Дети сопротивлялись, не до конца остывшие после игры, впитывая энергию солнца и не обращая внимания на осенний ветер, они хотели играть, хныча и требуя от взрослых оставить их в покое.
Марина запахнулась ветровкой, скрывая озябшие голые плечи от ветра, угораздило же ее надеть на себя первое попавшееся платье из шкафа, пора было уже навести там порядок. От этой мысли она поежилась еще сильнее, отгоняя ее от себя, как назойливую осеннюю муху, не желавшую никак уйти к бабочкам и остальным насекомым, затаившимся до следующего года в тайных убежищах под землей, в дуплах деревьев. Марина взглянула в пустую тетрадь и страдальчески вздохнула.
В конце лета она с дядей ходила на прием к психологу, Марина сразу была не в восторге от этой идеи, ожидая, что ее снова станут тыкать в глупые тесты, задавать одни и те же вопросы, меняя слова или переиначивая смысл. Но в этот раз все оказалось иначе. Не было ни стен, украшенных уродливыми рисунками из давно сошедших с экрана мультфильмов, призванных, судя по всему, расположить к себе ребенка, ни радостного и неестественно доброжелательного голоса психолога, источавшего бесконечность доброты и дружбы, смотря в тебя бесцветным взглядом уставшего от жизни человека или, наоборот, брызжа самодовольством и смешной надменностью, таких папа всегда называл индюками, а первым Марина дала кличку лемминги, потому что от их слов всегда хотелось дойти до обрыва и сброситься в море к чертям собачьим, лишь бы больше не слышать их голоса. Войдя в кабинет к психологу, Марина очень удивилась, не увидев привычных атрибутов. Здесь все было как у взрослых - простые серые стулья, такие же столы с интерактивными панелями, а на стенах висели большие рамы с крохотными по сравнению с ними картинами, написанными черной тушью. Психолог, огромная женщина с удивительно умными глазами, поздоровалась с ней за руку как с взрослой, не позволяя себе ни тени снисходительности или бессмысленности веселья, настраивая ее на серьезный разговор. Увидев интерес Марины к картинам, психолог провела для нее небольшую экскурсию, рассказывая о каждой