Марина

дело.
- Изучение боевых искусств не подразумевает агрессию, - ответил ей Павел. – А как раз наоборот, позволяет понять свои силы и контролировать эмоции.  Можете не беспокоиться, она не проявляла большого интереса к этим занятиям.
- Я думаю, что это в любом случае было бы полезно, - сказал Матвей Федорович. Антуана Витальевна, закрывайте собрание.
Глава комиссии неохотно ввела команду, и с планшета Павла пропала повестка дня и данные членов комиссии. Все встали, мужчины попрощались с Павлом, коротко пожелав успехов, Елена отошла в сторону с Маргаритой и долго с ней перешептывалась, искоса поглядывая на побледневшую от гнева Антуану Витальевну. Маргарита часто сжимала локоть Елены Анатольевны, кивая в ответ. Мужчины вышли за дверь, продолжая в коридоре разговор, до Павла доносились обрывки фраз, из которых он мог понять, что Маргарита была права, говоря про то, что каждый из этих безликих чиновников мог иметь свое мнение, отличное от общепринятого. Спор разгорался все сильнее, но слышны были лишь отголоски восклицаний и шум шагов. Третья женщина, молчавшая все это время, подошла к Павлу и тихо встала, подбирая слова.
- Вы хотели меня о чем-то спросить? – Павел приветливо улыбнулся ей, угадывая в ее глазах несвойственную ее могучей фигуре робость.
- Да, мне немного неудобно об этом спрашивать, - ответила она тонким голосом с сильной хрипотцой. – Как вы считаете, Марина нормально пережила смерть родителей? Я имею в виду, нет ли у нее проблем с этим, ну, вы понимаете, о чем я говорю.
- Да, понимаю. Она очень переживает до сих пор, и это, я считаю, нормально. Мне самому трудно это до конца принять, а что говорить про ребенка, у которого погибли родители.
- Да-да, - закивала она ему в ответ.
- С другой стороны, она никогда не позволяла чувствам взять верх, не знаю, как сказать точнее.  Я не вижу оснований, чтобы ей кто-то в этом помогал.
- Да, я понимаю вас, но все же не думайте, что квалифицированная помощь ей повредит. Я бы хотела, чтобы вы как-нибудь привели ее ко мне на беседу, не надо пугаться, я ее не съем, - она улыбнулась. – Мы просто поговорим, поймите, специалист может увидеть то, на что вы, находясь постоянно рядом с ней, не обращаете внимания. Я не хочу делать поспешных выводов, но у меня есть ощущение, что у нее внутри очень сильное напряжение, какой бы она сильной не была или хотела быть, но лучше не переводить его в опасную фазу. Но это не диагноз, не заключение, поэтому важно поговорить с ней лично.
- Хорошо, мы сделаем это в ближайшее время.
- Я рада, что мы друг друга поняли, - она еле заметно коснулась браслетом его руки, контакт передался моментально, высветив на крохотном экране ее имя.
- Договорились, Евгения Борисовна, - сказал Павел, мягко пожимая ее большую ладонь.
- Удачи, - она довольно улыбнулась и пошла к выходу, задержавшись, чтобы дождаться Елену Анатольевну, остальные уже покинули кабинет.
Павел подошел к окну, дети неохотно пропустили членов комиссии, он открыл окно, гула не было, лишь посвист теплого ветра, задувавшего в окно, и молчание нескольких сотен детей. Он изумился, как много их стало, площадь перед зданием была вся запружена детьми. Вот появились Елена Анатольевна под ручку с Евгенией Борисовной, сверху это смотрелось забавно, они напоминали маму с дочкой. Последним в машину сел мужчина, который так и не сказал ни слова. Павел подумал, что не помнит его имени, в пылу спора он не сохранил себе его контакты. Мужчина был невысокого роста, жилистый на вид и с заметной лысиной на неровной голове. Он долго смотрел на окна кабинета, в его напряженной позе угадывалось желание что-то сделать, но он просто сел в машину.
- Это Петр Крюков, - Маргарита встал рядом с Павлом, провожая взглядом уезжавшую комиссию. – С ним стоит быть осторожным, он непростой человек.
- А чем он занимается? Я, признаться, забыл его профиль.
- А там ничего и нет, - рассмеялась Маргарита. – В этом то и дело. Остальные руководители направлений - каждый мнит себя большим начальником, но главнее них он, главный жандарм, я думаю, что вам понятно, о чем я говорю.
- Более чем.
Маргарита набрала что-то у себя на браслете, через пару секунд дети одновременно поднесли руки к глазам, и радостный вопль огласил площадь. Она помахала им в окно, дети помахали в ответ и стали расходиться.
- Так это ваших рук дело? – усмехнулся Павел.
- Нет, они сами попросили меня, я всего лишь помогла, - она игриво взяла его под локоть. – Вы же не думаете, что я здесь плету какие-то интриги?
- Вот как раз я так и думаю.
- Все может быть, - нараспев ответила она. – А Марина далеко?
- Нет, - он посмотрел на браслет, Виктор писал, что они на подходе. – По-моему, это они.
Он показал на две фигуры вдали, квадратный мужчина шел под руку с тонкой девочкой.
- Смотрите, что будет дальше, - заговорщицким тоном сказала Маргарита, весело, с детским озорством переглянувшись с ним.
Марина требовательно сжала руку Виктора, он покачал головой. В этот момент зажужжал браслет на его руке.
- Ну что там? – нетерпеливо воскликнула она.
- Погоди, - он пробежался по сообщению от Павла и выдохнул с облегчением. – Все в порядке.
- Правда? – ее глаза округлились от удивления, подготовившись к негативному исходу, она не верила, что может уже быть иначе. – Ты мне правду сказал? Ты мне не врешь?!
- Да не вру я тебе, - сказал Виктор, потирая ушибленное от ее гневных ударов плечо. – Успокойся, все хорошо. Слушай, это, походу, к нам идут.
Их окружили дети, радостно глядя на Марину и Виктора. Совсем маленькие девочки боязливо прятались за старших, ловя недоуменный взгляд Виктора, напоминавший больше грозного медведя. Марина нахмурилась, не понимая, что происходит.
- Ты остаешься! – воскликнула невысокая девочка, Марина узнала ее, она тогда помогала ей на выпускном вечере, но она так и не узнала, как ее зовут. – Ты же остаешься, правда?
Дети застыли, ожидая ее ответа. Виктор подтолкнул ее, чтобы она, наконец, ответила.
- Да, я никуда не собираюсь уходить, - медленно ответила Марина. – А что происходит?
Ее вопрос утонул в радостных криках, Марина вся покраснела, а потом побледнела, оборачиваясь на дядю Виктора, ища у него ответа, но он широко улыбался, кивая неизвестно чему.
- Что здесь происходит? – громко крикнула Марина. – Вы что, все меня знаете?
- Да тебя вся школа знает! – крикнул один мальчишка.
- Да, все знают! – подтвердили другие.
В толпе ребят началось движение, и вперед вышел смущенный мальчик, держа огромного черного дельфина. Игрушка весело смотрела на всех, приглашая поиграть вместе с ним.
- Это тебе, - еще больше смущаясь, сказал мальчишка. – Надеюсь, тебе нравится.
- Очень! – Воскликнула Марина, хватая игрушку и прижимая ее к себе, прячась за нее от десятков взглядов. На глазах у нее наворачивались слезы, она обернулась к дяде Виктору.
- Ну вот, а ты говорила, что у тебя здесь нет друзей, - рассмеялся он.
-Спасибо, спасибо! Я… я, - браслет на ее руке задрожал от входящих контактов. Она пыталась что-то сказать, но голос куда-то пропал. Марина уткнулась в мягкую игрушку лицом,  дядя Виктор приобнял ее за плечи.
Дети облепили их, громко говоря наперебой, пытаясь сказать так, чтобы услышали все. У Виктора уже кружилась голова, а Марина громко смеялась, потерявшись в десятках лиц, даже не пытаясь всех запомнить.

16.

- Марина, ты готова? – крикнул через стенку Виктор, сидя за столом на кухне.
- Да! – отозвалось обратно.
- Так, иди, ешь, - сказал Павел, ставя тарелку с кашей на стол. Марина вбежала на кухню и с шумом плюхнулась на свое место. Без возражений она принялась за кашу, строя рожицы сидевшему напротив Виктору. Он с неодобрением оглядел ее наряд, морща лоб от ее тонкой летней футболки и спортивных брюк. Он взглянул под стол, хмыкнув на болтающиеся в разные стороны ноги в полупрозрачных белых носках.
- Что? – не до конца прожевав, спросила Марина.
- А ты думаешь, что тебя не сдует в таком виде с палубы? Мы же не на курорте. Широта, конечно, у нас как в Сочи, но я тебе скажу, что там не Гавайи, - ответил Виктор.
- Я знаю! – звонко воскликнула Марина. – Поэтому я приготовила с собой свой желтый костюм, я в нем весной ходила, он не промокает. Вот так! Я же умная все-таки.
- Тогда ладно, самое то, - согласился Виктор. – Если что замотаем тебя в брезент.
- Не надо меня в брезент! – возмутилась Марина. – Как вы обращаетесь с прекрасной дамой? Как вам не стыдно?
Виктор переглянулся с Павлом, Марина состроила гламурную рожицу, выпятив вперед губы, и захлопала ресницами, добавляя натужного шарма.
- На макаку похожа, - сказал Павел.
- Ничего вы не понимаете в красоте, - протянула Марина  и громко заржала, не в силах долго держать роль.
- Ты чего такая веселая? – спросил Виктор.
- А я теперь всегда буду веселая. Я тут прочитала, вот если бы мне было побольше лет, как Ромке, например, сколько ему уже, шестнадцать?
- Да, полных шестнадцать, - напрягся Виктор. – Что ты там прочитала?
- Так послушайте, короче, если бы мне было уже шестнадцать лет, то я бы сразу же пошла…, черт, забыла слово, там так интересно было написано, я даже в библиотеку школьную сходила. Как-то так, вроде  в этап вошла, не помню точно.
- По этапу, - сказал Павел.
- Ага, точно! Ты тоже знаешь это выражение?
- Знаю, но его больше не употребляют. Собственно и тюрем больше нет, в том понимании, какие они были раньше. Сейчас преступность практически отсутствует, - сказал Павел, Виктор громко крякнул и с удивлением посмотрел на друга.
- Ты еще скажи, что все - белые и пушистые, как детеныши нерки, - возразил Виктор. – Никуда и ничего не делось, просто нет больше такого слова, а раз нет слова, то нет и преступности.
- Нет, ты не совсем прав, - стал спорить Павел. – Дело не только в изъятии из лексикона одного слова или понятия, общество много десятков лет готовилось к этому, перестраивая себя, перестраиваясь внутри себя. Преступности в том старом понимании больше нет, уже давно была доказана неэффективность исправительных учреждений.
- Ну вот, началось! -  с досадой воскликнул Виктор. – Ты мне еще полную лекцию второго курса права прочитай! Ложь и лицемерие – вот что это! А многих бы я не в реабилитационные дома отправлял, а на шахту или по старинке еще куда подальше.
- Как это все интересно, - мечтательно проговорила Марина, прикрыв глаза, чтобы они не увидели ее еле сдерживаемый смех. – А расскажите мне побольше об этом, я тогда не все поняла, но это же была целая культура, с песнями и законами, правда же?
Павел с Виктором замолчали, с удивлением и тревогой взглянув на нее. Марина доела кашу и отнесла тарелку в мойку, сохраняя полную невозмутимость.
- Зачем это тебе? – спросил Павел. – Нет в этой культуре ничего хорошего, тем более что ты родилась в новое время, где все эти пережитки давно умерли.
- Не все, конечно, - вздохнул Виктор. – Но в большинстве своем да, встречаются, но редко, в основном в закрытых обществах с низким уровнем образования.
- Да я  пошутила! – Марина расхохоталась от вида их вытянутых лиц. – Мне вовсе не интересна эта галиматья. Я просто хотела знать, что мне грозило бы, если я была б чуть старше. Я вас напугала, да?
- Ну, Маринка! – возмутился Виктор. – Давай, доедай и собирайся.
- Уже бегу! – она выскочила с кухни, через минуту раздался звонкий голос из коридора. – Я готова.
- Пора, - сказал Павел.
Они