Марина

не нужна власть, - твердо ответила Марина.
- И поэтому ты будешь одна. Общество подразумевает, что либо ты повинуешься, либо ты повелеваешь…
- А что ты за работу пишешь? – спросила Марина, решив сменить тему.
- Как раз про школу, про наши родоплеменные отношения, - Агнета показала ровные белые зубы с легким матовым блеском, как хищный зверь. – Я хочу получить за нее высший балл, тогда я смогу выбрать сама высшую школу. Кстати, ты знаешь, кто всем управляет?
- Нет, а кто?
-Подумай, - Агнета засмеялась. – Подумай, все же на поверхности. У кого вся власть в руках?
- Нет, она не может так поступать! – возмутилась Марина.
- Правда? Какая же ты еще девочка, но ты мне нравишься. Ладно, мне уже пора, - Агнета подозвала бармена и оплатила их счет. Марина стала сопротивляться, но она мягко сказала так, чтобы никто не слышал. – Я тебя пригласила, это мои деньги, мне их родители дают. Должна же я их на что-то тратить, а идей больше нет, итак полон дом вещей. Вот так вот, унылость благосостояния.
Агнета грустно улыбнулась и встала из-за стола. Марина вскочила следом, но она жестом попросила ее сесть обратно.
- У тебя же еще десерт, забыла? – засмеялась Агнета, указав на приближавшегося бармена с  подносом, на котором красовался кусок шоколадного торта. – Это мой любимый торт, но мне нельзя его есть, уже бока начинают расти, что сказать, генетика.
Она похлопала себя по бокам и, подмигнув Марине на прощание, ушла одеваться. Марина проводила ее взглядом, подмечая ее насмешливые ухмылки, обращенные к другим гостям кафе. Торт оказался очень вкусным, она проглотила его мгновенно, стыдливо поймав удивленный взгляд Виктора. Он подошел и сел за столик к ней.
- Я объелась, - Марина погладила себя по проявившемуся на плотной ткани шерстяного платья животу.
- Конечно, столько есть, - ответил он, разморенный ужином и парой бокалов пива. – Кто это была?
- Ну, помнишь, я ей еще щеку порезала. Вот это она.
- А, красивая девушка, злая только.
- Она тебе понравилась?
- А я тут причем? – возмутился Виктор. – Я же тебе сказал, красивая и злая.
- Ага, я тоже так думаю. Плохо, что я ей лицо подпортила, да?
- Не надо об этом думать, она сама виновата. Пойдем домой, а то уже поздно, Паша скоро вернется.
- Не скоро, у него там какие-то собрания или совещания. Он сказал, что его засосала болотная тина.
- Ничего, не утонет.
Они поднялись, Виктор галантно помог ей одеться, помахав бармену на прощание, Марина по-детски тоже помахала. Бармен ответил им дружеским кивком, продолжая шлифовать полотенцем блестящие бокалы.
- Дядя Виктор, - Марина уткнулась лицом в его плечо, когда они сели в такси.
- Чего? – буркнул он, ему хотелось просто посидеть и помолчать.
- А зачем людям нужен чабан?
- Кто?  Они же не овцы.
- А Агнета сказала, что все овцы или чабаны.
- Что-то у нее слишком умные мысли, не для ее кукольной головки.
- Ты меня понял! – возмутилась Марина.
- Да, понял, дай подумать, - он замолчал, подбирая слова. – Я скажу так. Когда у тебя есть рота солдат или матросов, то им непременно следует найти дело и, желательно, на весь день. В ином случае они начинают сами себе придумывать занятия, а заканчивается это все разделением на группы, одна из которых начинает доминировать над другой. В обществе то же самое, человек должен быть занят делом, но он не всегда способен сам себе его найти.
- Но ведь так поступают животные, разве мы животные?
- Отчасти, когда под властью лени, – настоящие бабуины, хуже некуда. Поверь мне, я такого насмотрелся, когда… не важно, просто поверь, это действительно так.
- И нельзя никак иначе? Почему нельзя по-другому?
- Можно, но тогда ты станешь изгоем, тебя выкинут из стаи. Станешь таким, как Паша.
- А ты разве не такой?
- И я такой же, но у меня есть семья, дети. Ты задаешь мне слишком сложные вопросы. Что у тебя в голове творится?
- Можно, я тебе расскажу кое-что, а ты не будешь дяде рассказывать? – она доверительно сжала его локоть.
- Марина! Ты меня пугаешь, - возмутился он. – Я тебе не могу такого обещать.
- Ну, обещай, ну, пожалуйста, - чуть не плача попросила она, сознательно решив давить на жалость.
- Ох, ты меня просто ломаешь об колено! – воскликнул он. – Ладно, обещаю. Но, если я решу, что это необходимо рассказать Паше, то ты ему сама все расскажешь.
- Хорошо, но ты не торопись, - улыбнулась Марина и зашептала ему на ухо, будто бы их кто-то мог подслушать в салоне роботакси.

20.

Деревянный пол веранды, разогретый лучами последнего теплого солнца, потрескивал, будто бы вздрагивал, когда сквозь нестойкую ограду веранды к дому пробирался холодный воздух с уже начавшей промерзать земли, неспособной насытиться этой малой толикой тепла, выпадающей с каждым днем все реже. Желтые листья лежали мокрыми на перилах ограждения, сложенные охапками детской рукой, пошатываясь при дуновениях ветра, норовя соскользнуть на пол, рассыпаться ярким узором на деревянном холсте. Лера сидела в своем кресле, укутанная заботливой рукой Павла в три пледа, назвавшая себя старой гусеницей, смотрела на эту палитру, собранную Мариной и брошенную по обыкновению стремительности мысли подростка, переключившегося на другой, более интересный вопрос, и ждала, когда неровные стопки листьев ветер разнесет по веранде. Ей было грустно смотреть на чисто выметенный Павлом пол, не терпевшим беспорядка, хотелось встать самой и широкими мазками как художник, брызнуть красок на холст.…  Но она сидела, не шелохнувшись, ей было холодно и тепло одновременно. Сильно ослабевшая рука осторожно брала в руки чашечку с горячим кофе, она делала маленький глоток и ставила ее обратно на блюдце, щелкало реле, чашечка примагничивалась, подогреваясь электромагнитными волнами. Лера дотронулась до блюдца, чтобы проверить, насколько оно нагрелось, но тонкий фарфор, исчерченный невидимыми линиями проводников в центре, был холоден, как и этот день.
- Тебе что-нибудь принести? – Марина села за стол рядом с ней, ставя на него тарелку с фруктами.

- Нет, спасибо, - Лера взяла яблоко, но не стала его есть, сравнивая краски спелого плода с яркими листьями на перилах веранды.
- А где дядя?
- Ушел куда-то, - пожала плечами Лера. – Мужик не может сидеть без дела, надо же покрасоваться,- она ухмыльнулась краем губ, показав Марине пальцем на видимый край участка, где Павел, одетый в спецодежду, вытряхивал очередную тележку с опавшими листьями  в бункер.
- Нет, он не такой, - возразила Марина.
- Такой-такой, - засмеялась Лера. – Я его знаю с другой стороны, чем ты.
Лера щелкнула ее по ладони и поставила яблоко на стол.
- Ты сегодня почти ничего не ела, - сказала Марина. – Давай я тебе что-нибудь приготовлю.
- Я не хочу есть, спасибо. Может, к вечеру нагуляю аппетит. Ты работу написала?
- Да, что-то вроде, - замялась Марина. – Я думаю, что не буду ее отправлять.
- Это почему это? Что еще за глупости?
- Мне кажется, что она не готова, - Марина поерзала на стуле от нетерпения.
- Давай неси, кокетка, - Лера властно показала на дом. – Давай-давай.
Марина убежала в дом и моментально вернулась с тетрадкой. Протянув ее Лере, она со вздохом села за стол, уперев лицо на кулаки и искоса поглядывая на нее. Лера открыла тетрадь и, еще не читая, пробежалась глазами по красивому почерку Марины. Ей не хотелось пока вчитываться в слова, глаз все равно выхватывал отдельные строки, самопроизвольно заостряя внимание на обрывках рассуждения, Марина хмурила лоб, не понимая, почему она не читает. Лера принялась читать, медленно, по нескольку раз перечитывая некоторые предложения, когда мысль Марины устремлялась далеко вперед, еще не готовая полностью высветиться, на время остававшаяся без ответа, но через несколько абзацев вспыхивающая снова, ярче, напористей.
В отличие от Павла Лера читала все пять романов, один из них стоял у нее в книжном шкафу, купленный в букинистической лавке много лет назад в Леоне, потрепанный векми, с пожелтевшими страницами и фигурным шрифтом. Она даже пыталась его прочесть, но знания языка не хватало, ей просто нравилось листать эти страницы, пахнущие прошлой эпохой, читая небрежно, так, чтобы чувствовать ход сюжета, дополняя эти обрывки своими мыслями, мечтаниями юных лет.
- Ну, что ты думаешь? – нетерпеливо спросила Марина, Лера отложила тетрадь на стол и задумчиво смотрела на замерший до весны сад.
- Очень неплохо, много порывистости в рассуждениях, но это не ошибка, совсем нет, - ответила она.- Здорово, что ты написала это сама, все-таки набранный текст звучал бы иначе.
- Да,  сама почувствовала, что когда пишу, то лучше понимаю, что хочу сказать, - Марина смутилась и добавила шепотом. – Я шесть раз переписывала, то мне почерк не нравится, а потом захотелось кое-что изменить.
- Да, это работа. Помнишь, я думаю, что вам уже рассказывали, что раньше дети всегда писали сами на уроках. Я даже выпросила у родителей купить мне у антикваров золотое перо и писала тушью дневник. О, сколько я клякс ставила! – она пристально посмотрела в лицо Марине. – А ты сама додумалась до основного вывода или где-то прочла?
- Сама! – горячо ответила Марина. – Я пробежалась по рекомендуемой критике, там одно и то же, мне показалось, что это неверные суждения.
- А разве главные героини - не жертвы обстоятельств? – с интересом спросила Лера.
- Я считаю, что нет. Их жизнь называют фальшивой, но, по мне,  больше вранья в их попытках поменять свою жизнь, они же сами чувствуют это и возвращаются обратно!
- То есть фальшь может быть правдой, верно? А ты не думала, что они просто слабые и не могут сами решиться на новую жизнь?
- Нет, - уверенно ответила Марина. – Я два раза прочитала эти романы, нет, это и есть их жизнь…
- А разве они не любили своих детей?
- Нет, не любили. Когда любишь, не бросаешь ребенка. Они хотели жить красиво в ненастоящем мире.
- Как в сказке?
- Ага, я думала это написать, но мне показалось, что это слишком банально.
- Нет, не банально. Но у тебя есть это в тексте, - Лера показала ей несколько предложений. – Мне все понятно.
- Так мне отправлять?
- Конечно, отправляй. Дашь Паше прочитать, а так, на мой взгляд, работа готова, не зря ты над ней две недели сидела.
- Это да, я все переписала. Я им отправлю как есть, не буду набирать текст, пусть читают!
- О, в тебе проснулось тщеславие, - улыбнулась Лера.
- Конечно, зря я разве писала?
Павел закончил складывать охапки листьев в бункер и обернулся, расслышав смех. Он помахал им рукой, показывая, что заканчивает.
- Пора ставить обед, - сказала Марина.  Ты будешь обедать с нами, я сказала!
- Хорошо, мой капитан, - улыбнулась Лера. – А тебе не жалко героинь?
- Нет, ни капельки. Сначала, когда читаешь, жалко, а потом нет.
- А вот мне было их жалко, я как раз была как ты, еще девчонка.
- А сейчас?
- Сейчас нет. Они жестоки и расчетливы, как я.
- Ты не такая! – возмутилась Марина.
- Такая-такая, ты меня плохо знаешь, - Лера грустно улыбнулась и похлопала Марину по руке. – Иди, ставь обед. Я съем все, буду стараться.
Марина убежала, радостная, на кухню греметь посудой. Подошел Павел, на рабочем комбинезоне висело пара листьев, от него пахло сырой землей и сладковатой гнилью, пахло осенью.
- Ну, как твои дела? – спросил он. – Лучше не стало?
- Нет, - тихо ответила она, извиняясь перед ним взглядом. – Маринка дописала сочинение.
Павел сел на простой табурет, не желая пачкать садовую