Марина

объяснить?
- Никак, мне это неизвестно.
- А почему на ней были следы перекиси? Может, ее кто-то пытался отмыть?
- Следов перекиси на ней быть не могло, перекись должна была разложиться.
- А, вы понимаете в химии?
- Это знают даже школьники, это проходят на уроках химии.
- Тогда, может, это ваша племянница помогла ей?
- Нет, это исключено.
- Вы не против, если мы ее пригласим на беседу к нам?
- Я против. Без моего разрешения вы не имеете права.
- Если только она сама этого не захочет.
- Не захочет.
- Я вынужден буду обратиться в суд за получением разрешения на допрос Петровой Марины Александровны, - как бы с сожалением сказал следователь, Павел ничего не ответил на это. – Хорошо, допустим, что вы здесь ни при чем. Как вы думаете, могла ли Валерия Евгеньевна самостоятельно изготовить яд?
- Вполне возможно, это не сложно.
- Значит, вы знаете, как его изготавливать?
- Я читал отчет патологоанатомов, вещество, которое она применила, можно изготовить в домашних условиях.
- Но ее же кто-то этому научил? Как может человек, в жизни не работавший руками, самостоятельно изготовить яд у себя на кухне?
- Валерия была очень способным человеком и всесторонне развитым. Она прекрасно шила, поэтому навык ручного труда у нее есть. Она человек аккуратный, и вполне могла справиться с такой простой лабораторной задачей.
- Но кто, как вы думаете, мог передать ей формулу, точнее рецепт?
- Эту информацию может найти любой человек в публичной библиотеке.
- Конечно, может, если знать, что искать. Значит, кто-то подсказал, так?
- Не знаю, мне об этом ничего не известно. Валерия любила читать, узнавать что-то новое, она могла сама найти нужную ей информацию.
- Допустим это так, но у меня есть обоснованные сомнения на этот счет. Скажите, а ваш друг Виктор Анатольевич мог ей в этом помочь?
- Абсолютно исключено.
- Да? А вот его учили убивать людей, да?
- Вы неверно интерпретируете его квалификацию.
- Вы считаете, что Валерия Евгеньевна поступила правильно?
- Да, я уважаю ее решение.
- А вот ее муж считает, что она поступила не верно, и что ее еще можно было вылечить.
- Он ошибается. За все время болезни он ни разу не приезжал к ней в больницу.
- Как хорошо вы с ним знакомы?
- Я с ним виделся один раз, это было на похоронах.
- У меня есть заявление от него и их сыновей, вы же знаете, что у Валерии Евгеньевны были дети?
- Знаю. Я с ними никогда не общался.
- Так вот они считают, что на Валерию Евгеньевну было оказано давление и ей помогли уйти из жизни.
- Кому и зачем это надо было?
- Кому? Например, вам. Ваша племянница получит через пять с небольшим лет круглую сумму на свой счет.
- Мы ничего об этом не знали и никогда бы не сделали того, в чем нас пытаются обвинить эти люди.
- Нет, что вы, они не обвиняют. Они просто хотят разобраться, все-таки они ее любили, а она умерла. Как вы думаете?
- Вы не задали вопроса.
- Я смотрю, вы человек серьезный. У нас осталось время на один вопрос. Как странно, в былые времена нас не загоняли в такие узкие рамки.
- Я разве нахожусь под следствием? – Павел демонстративно посмотрел на таймер на стене, до конца допроса оставалась одна минута.
- Нет, конечно, нет, - заторопился следователь. – Вы знали, что Валерия Евгеньевна оставила вам и вашей племяннице письма?
- Нет.  Почему нам их до сих пор не передали?
- Они приобщены к делу, как мы разберемся в этом деле, то, конечно же, передадим вам эти документы. Но пока мы не можем вам их передать, тайна следствия, понимаете?
- Нет, не понимаю, - ответил Павел, сохраняя спокойствие, сознательно отбрасывая от себя мысли об этих письмах, чтобы не дать повода для радости этой морде напротив.
- Как вы думаете, а какие показания даст ваш друг, Виктор Анатольевич? – таймер противно прожужжал, следователь обиженно всплеснул руками. – Может, ответите на вопрос?
- Виктор ничего не знает, как и я, - холодно ответил Павел и стал снимать с себя датчики.
Следователь выключил аппарат, быстро заполнил бланк на компьютере и встал, провожая Павла.
- Я пройдусь с вами, - сказал следователь.
Они оделись и вышли на улицу. Еще не выйдя за забор, следователь закурил.
- Курите, здесь можно, - сказал он.
- Нет, не хочется.
- А я вот никак не могу бросить, - следователь глубоко затянулся, выпуская пахучее облако дыма. – Вы думаете, мне нужно ваше дело?
- Не знаю, вам виднее, - ответил Павел, глядя на восковую маску вместо лица этого человека.
- А я вам честно скажу, мне оно не нужно. Лишняя и бесполезная работа. Вам не повезло в том, что ее муж, ну, вы знаете.
- Знаю.
- А как бы вы поступили на его месте? Это вопрос не для протокола.
- Я никогда бы не был на его месте.
- Вы думаете?
- Я уверен. Такую женщину как Валерия нельзя было отпускать. Мне пора.
- Да-да. Еще один вопрос. Вы не узнали того человека, который выходил из моего кабинета перед ваши приходом? Вы с ним пересеклись в коридоре, я видел, он вас узнал.
- Нет, не узнал.
- А он вас знает, - следователь ухмыльнулся. – Может, мне стоит его порасспросить о вас?
- Это ваше дело.
- Вы нас презираете? Это видно, презираете, - следователь засмеялся.
- Вам нравится то, что вы делаете, - гадливо поморщился Павел. – Вряд ли вас интересует чужое мнение.
- Абсолютно точно. Еще увидимся, капитан, - следователь фамильярно хлопнул его по плечу и скрылся в здании.
Павел поспешил покинуть это место, опережая срабатывание магнитного замка калитки, с силой выдавливая ее вперед. Камеры повернулись в его сторону, но он уже был к ним спиной, быстрым шагом уходя по пустым аллеям, оставляя четкие следы на снежной дорожке. Солнце уже встало, город просыпался, навстречу ему шли уставшие, но улыбающиеся люди, какая-то девушка схватила его за руку и звонко поцеловала в щеку.
- Не грусти, капитан! – крикнула она, возвращаясь к хохочущим подружкам. – С Новым Годом!
- С Новым Годом! – ответил он, машинально приложив руку к горящей щеке, девушки дружно отправили ему воздушный поцелуй и побежали вверх по улице. Ветер задувал под китель, он плотнее застегнулся, скрывая знаки отличия, но крой одежды, походка и осанка легко выдавали в нем военного человека. Проходившие мимо дети с родителями тыкали в него пальцами, называя капитаном, жизнь вокруг оживала, улыбаясь, щурясь на зимнее ленивое солнце. Он решил пойти за веселыми девушками, направлявшимися в центр города, где была разбита новогодняя ярмарка. Девушки уже ушли далеко, он и не старался нагнать их, количество людей на улице возрастало с каждым переулком, и вскоре он влился в одну общую толпу, раскачивающуюся, кричащую, смеющуюся и гортанно хохочущую, с детскими криками, раздающимися под самым ухом, взрывами петард, ударами цимбал и звучных трубных трелей, раздающихся из расписных шатров. Позади него взорвалась хлопушка, осыпав с ног до головы бумажными конфетти.
- Виктор, привет! – Павел набрал его, пытаясь сейчас перекричать шум балагана, гремевшего рядом с ним, толпа несла Павла вперед, не давая и секунды оглядеться или остановиться.
- Привет. Ты где? Что там за шум? – ответил Виктор, голос у него был хриплый и тихий.
- На площади. Слушай, ты про праздник думал что-нибудь?
- Пока нет, я думал, что не к месту это все.
- Да о чем ты говоришь? Короче, я на тебя надеюсь, у тебя фантазия хорошая, договорились?
- Вас понял, - голос Виктора повеселел. – А то мы вам всем уже и подарки купили, у Маринки день рождения скоро.
- Да, скоро. Ладно, тут шумно, позже обсудим, я хочу, чтобы был настоящий праздник, все-таки для Маринки это первый Новый год с нами.
- Согласен. Все будет как надо.
- Здорово! – голос Павла потонул в общем гуле радостных голосов, Виктор не расслышал его вопрос, по обрывкам слов понимая, что это касалось Лены.
- Ленка уезжает с сыном к родителям, они будут встречать там. Потом объясню, не могу сейчас.
- Я понял. А Ромка приедет?
- Конечно, куда он денется. Ладно, я пойду своих провожу.
- Давай. Вить, - Павел зажал ладонью микрофон наушника так, чтобы внешние шумы не глушили его голос. – У вас все нормально?
- Это и есть норма, Паш. Все, давай, - Виктор отменил вызов.
Марина посмотрела на часы, дяди еще не было, она видела его короткое сообщение, что его отпустили, но звонить не стала. Она проверила вещи, в рюкзаке лежал аккуратно сложенный спортивный костюм с подогревом, кроссовки на толстой подошве, сменная шапка, шарф, варежки, вроде ничего не забыла.  Забежав на кухню, она прихватила с собой бутылку воды и пару бутербродов с завтрака. На столе лежал блокнот из кафе, уже наполовину исписанный заметками, она оставляла его, где хотела, не боясь, что дядя прочтет ее записи, она знала, что он никогда этого не сделает без ее разрешения. Набросав пару слов на чистом листе, она вырвала его и прилепила на холодильник.
Автобус довез ее до набережной, на остановке вышла только она, все остальные ехали дальше в центр города. Она спустилась вниз, перешагивая через две ступеньки, засыпанные липким снегом, пару раз она поскальзывалась, норовя скатиться на пятой точке вниз, но ботинки спасали ее, чудом хватаясь за краешки ровной поверхности. Было в этом что-то волнующее, она ускоряла шаг, переходя на бег, пока не поняла, что уже скользит по ступенькам вниз, изредка отталкиваясь, главное было не струсить и не попытаться остановиться. Она вылетела на набережную, едва не сбив остановившегося у торгового автомата мужчину.
- Извините! – крикнула Марина, побежав дальше к раздевалкам.
Переодевшись, она заперла вещи в камеру хранения. Плакаты на стене показывали упражнения для разминки, она быстро пробежалась по ним, выбирая для себя наиболее понравившиеся. Выйдя на улицу, Марина поежилась от ветра. Спортивный костюм ожидал от нее активности, не включая сразу подогрев. Она побежала к площадке и стала старательно разминаться. Тело быстро согрелось, появилась одышка, браслет предупредил, чтобы она сбавила темп, риск заболеть при такой погоде для нее система определила как 70%.
- Да ну тебя к черту! – весело крикнула Марина, скрывая надоедливые предупреждения.
Встав на беговую дорожку, она огляделась. Справа шелестел волнами океан, слева высился берег, усаженный вековыми соснами, а впереди была бескрайняя набережная, вся покрытая нетронутым снегом. Она побежала, сначала не торопясь, ровно дыша, находя в этом движении удовольствие от созерцания океана. Ноги наливались теплом, внутри нее росла уверенность, грудь жадно вдыхала свежий воздух, она решила, что хорошо продышалась и прибавила темп. Океан бежал рядом с ней, подбадривая ее, обгоняя, а потом уступая, откатываясь назад, отдавая ей преимущество.  Костюм перестал греть, она справлялась сама, раскрасневшаяся от бега, чувствуя, как выпрямляется тело, как уходит тяжесть и напряжение мышц, светлеет голова. Она больше ни о чем не думала, мысли, до этого терзавшие ее, разрывавшие на части, улетучились, их поглотил океан, унес далеко отсюда, здесь была лишь она и он, игривый сегодня, веселый.
Браслет пропищал, что она прошла половину положенной дистанции. Тут она не стала с ним спорить, перспектива замерзнуть на обратной дороге до раздевалки ей не нравилась. Марина свернула на обратную дорожку, шедшую уровнем ниже, теперь она бежала навстречу ему, волны стали бить веселее о берег, казалось, что еще немного, и она почувствует соленый вкус их брызг.
Запыхавшаяся, горячая, сходящая с