Марина

смотря прямо перед собой, Марина чувствовала ее напряжение, она понимала, что Лена недовольна тем, что ей пришлось поехать вместе с ними. Марина хотела поскорее вернуться обратно к дяде Паше, все больше чувствуя непонятную отчужденность между ней и Леной. Дядя Виктор все чаще ссорился с женой, Марина понимала, что дело не только в ней, но и в ней тоже, и она хотела уйти оттуда, хотела им не мешать, пускай и дядя Виктор уверял ее в обратном, искренне так думая, но Лена… Марина нахмурилась, не желая это обдумывать.
Виктор вывел из дома пошатывающегося Павла, он был бледен, а на щеке горел порез от неаккуратного бритья. Они сели вперед, и машина заполнилась густым духом алкоголя. Марина с тревогой взглянула на затылок дяди, как же он был похож на ее отца, не часто, но иногда сдававшегося, ослабевая внутренне, давая волю низменным потребностям, эти недели запоя они жили с мамой у знакомых, каждый день приходя к отцу, медленно выдергивая его из этой трясины. Она испугалась, не будет ли подобного с дядей Пашей, после смерти Леры прошла уже неделя, а она видится  с ним первый раз за эти дни, и он не смотрит на нее, она чувствует, знает, что ему стыдно. Она отвернулась к окну, сильнее прижав лицо к стеклу, Павел, все это время следивший за ней в зеркало заднего вида, тяжело вздохнул и посмотрел на Виктора.
- Едем, - коротко сказал Виктор.
На кладбище они приехали поздно, несмотря на то, что до оговоренного времени оставалось еще больше получаса. Участок земли, огороженный витиеватой кованой оградой, со стелой более пяти метров и разбитым наспех цветником был облеплен людьми в черных одеждах со склоненными в приличной скорби головами, выслушивая назидательные успокоительные речи от служителя культа, выряженного в расшитые золотом одежды, туго обтягивающие его толстый живот, отчего издали он больше напоминал тканевую подушечку из музея народного творчества с затейливой, но несложной золотой вышивкой. Церемония была уже закончена, рабочие укладывали камень на могилу, рядом стояли родные умершей.
Виктор переглянулся с Павлом, стоявшим поодаль от них и спокойно наблюдавшим за церемонией. Павел пожал плечами, не высказывая ни удивления, ни раздражения. Марина подошла к нему и взяла его за руку, его ладонь была горячая, он весь горел, то краснея, то бледнея.
От скорбящих отделился высокий, немного грузный мужчина и подошел к ним. Павел его узнал еще издали, это был муж Леры, он смерил его и Марину взглядом, нарочито выставляя впереди себя сжатые кулаки. Павел инстинктивно отвел Марину за свою спину, не сводя глаз с приближающегося.
- Пришли, все-таки, - сказал муж Леры, сверля глазами Павла.
- Да, но вы начали раньше, - сказал Павел, не веря в его показную ревность, слишком она была хорошо сыгранна, но не переходила за грань дозволенного. Все взоры были устремлены на них, сыновья Леры что-то говорили в их адрес, но ветер дул в их сторону, и поэтому не было слышно.
- Так  получилось, - улыбнулся муж Леры. – А как так получилось, а Павел? Вы же знали, что она это сделает? Или нет, а, знаю, вы же ей помогли, верно?
- Вы меня в чем-то обвиняете? – спокойно спросил ему Павел.
- О, нет, что вы! – повысив голос, ответил он. – Но, я думаю, что органы разберутся, не так ли? Мы же должны узнать правду?
- Вся правда в том, что Лера болела и чувствовала, что скоро умрет. Так и случилось. Больше ничего знать и не надо, если вы ее любите, - Павел остановил взглядом этот театр, муж Леры на мгновенье стал другим, лицо его потеряло праведный гнев опозоренного мужа и отца.
- Я знаю, что она вас любила, Павел, - тихо произнес он. – Она была счастлива, я это хорошо понимаю, ведь я ее знаю больше вас. Поверьте, она была счастлива с вами рядом. К сожалению, я не смог дать ей такого счастья, каждому свое.
На последней фразе он неприятно улыбнулся и ушел к гостям, принимать положенные ему почести и безмерную скорбь. Церемония заканчивалась, гости явно нервничали, топчась на месте. Служитель культа сделал последний круг, обдав могилу потоком слов и каплями святой воды, и все, сложив принесенные цветы в специально подготовленную огромную вазу из гранита, направились к машинам, ожидавшим их на соседней аллее.
Павел дождался, когда все машины скроются из вида, и медленно на прямых ногах, шагая как старая деревянная игрушка, подошел к могиле. Марина шла с ним рядом, не выпуская его руки из своей ладони. У нее был целый рой вопросов, жаливших ее, заставлявших часто вглядываться в лицо дяди, пытаясь угадать ответ, но она молчала, сознательно подавляя свое любопытство,  разрушая ненужные логические цепочки размышлений, заставлявшие ее вздрагивать от вспышек надуманных и жестоких выводов.
Подошли Виктор с Леной и передали им букеты с замерзшими розами. Павел положил свой у подножия стелы, Марина положила рядом, взглянув на него, правильно ли она сделала, он прижал ее к себе, слегка сжав плечо, она уткнулась в него и заплакала. Виктор положил свой букет и букет Лены рядом, Лена стояла позади них, смотря в сторону. Никто не произнес ни слова, стоя около величественного памятника, такого далекого и неподходящего, бессмысленного, пытающегося показать всем человека, которым не была Лера, человека, которого она всегда презирала, победившего ее после смерти. Все здесь было чужое, это был другой мир, мир неизвестный, тот мир, о котором Лера никогда не рассказывала, пыталась сбежать, волоча за собой кандалы положения в обществе, материальных благ, требовавших соответствующего поведения. Это была ее могила, для других.
Обратной дороги Марина не помнила, домой к дяде Виктору она приехала одна на заднем сиденье, Павел незаметно вышел раньше, но она же не выпускала его руки, боясь чего-то, чего сама не понимала. В полусонном состоянии ее отвели в комнату и уложили спать.
- Куда ты собрался? – шепотом спросила Лена Виктора, стоявшего в прихожей, медленно застегивавшего куртку.
- Я скоро вернусь. Надо с ним поговорить, - ответил он.
- Да?- Лена сделала вид крайнего удивления. – А ты считаешь, что ты дома не нужен? Мы уже не твоя семья?
- Не начинай! – резко оборвал он ее. – Какие у нас проблемы? О чем ты говоришь? Прекрати!
- А, ну я поняла, - ответила Лена, уходя на кухню. – Давай, иди. Тебе же плевать на нашего сына.
- А что с ним такое? – возмутился Виктор, повысив голос.
- Да ничего, все нормально, - издевательским голосом ответила она. – Одного уже сплавили, а второго куда отправим? Может на Северный полюс?
- Было бы неплохо, мозги на место встанут.
Лена ничего ему не ответила, вошла на кухню и громко хлопнула дверью. Виктор справился, наконец, с курткой и открыл входную дверь. К нему подбежала Марина и потянула за рукав.
- Ты к дяде Паше? – спросила она.
- Да, к нему. Я скоро вернусь.
- Можно мне с тобой, можно?
- Пока нет, я скажу, когда можно, - он задумался, глядя на ее молящее лицо. Не было и тени сомнения, что она все слышала. – Мы приедем вместе, а ты пока поспи, хорошо?
- Хорошо, как скажешь. Только ты побыстрее, пожалуйста.
- Я знаю. Все, иди, - он подождал, пока Марина скроется в своей комнате, и вышел за дверь.
Павел открыл не сразу, пришлось долго тарабанить в дверь, пока замок отщелкнул.
- Заходи, - коротко сказал Павел, обдав Виктора крепким запахом спиртного.
Виктор вошел, плотно закрыв за собой дверь, без надобности вдавливая ее в раму. Пока он раздевался, Павел гремел на кухне, видимо, наводя порядок.
- Ты все пьешь? – напряженно спросил Виктор, оглядывая кухню, на столе уже стояла бутылка, пустая наполовину, и остатки хлеба, еще чего-то, что было сложно определить.
- Садись, - сказал Павел, наливая ему стакан.
- Я не буду пить.
- Дело твое, - Павел взял его стакан и попытался выпить, но сильная рука Виктора схватила его руку, отводя стакан ото рта.
Виктор забрал у него стакан и вылил содержимое в раковину. Также он поступил и с бутылкой, остатки еды полетели туда же, уносимые в канализацию под ноющий рев измельчителя.
- Ты как себя ведешь со старшим по званию? – возмутился Павел, бледнея от злости.
- Как надо, - сказал Виктор, прибираясь на кухне. – Иди, умойся, ты выглядишь отвратительно.
- Не хочу, - Павел сел за стол и закурил, чего он не делал никогда в своей жизни.
- Прекрати, - Виктор забрал у него сигареты и открыл настежь окно, впуская свежий морозный воздух.
- Пошел вон! – рявкнул на него Павел, вскакивая с намерением выставить его за дверь.
Виктор инстинктивно отработанным долгими годами ударом в челюсть  отправил Павла на пол, пригвоздив к стенке. Он опустил руки и глубоко вздохнул, глядя на потерявшего себя друга в грязной сорочке на выпуск, мятых брюках, медленно потиравшего покрасневшее от удара лицо.
- Прости, я не хотел, - глухо сказал Виктор.
- Спасибо, - Павел прокашлялся и с трудом поднялся. – Спасибо, жаль, что ты мне давно не дал в морду, а стоило.
Лицо Павла изменилось, он с омерзением осматривал себя, то, во что превратил квартиру. Виктор кивнул ему, что уберет здесь, и Павел ушел в ванную.
Через два часа он был готов, трезвый, в чистой одежде, от него еще несло алкоголем, но глаза смотрели ясно, без сожаления к себе, холодно, обращаясь на себя.
- Мне завтра надо идти к следователю, - сказал Павел, помогая Виктору собрать мусор, по квартире гулял холодный ветер, Виктор везде открыл окна.
- Понятно. Это все ее муж воду мутит?
- Да, он считает, что кто-то должен ответить, и это, видимо, должен быть я. Честно говоря, я его даже понимаю.
- Да о чем ты говоришь? – взревел Виктор. – Ты сам послушай, о чем ты говоришь?!
- Нет, ты меня не понял. Я не хотел сказать, что я бы поступил также, просто он человек из высшего света, а смерть жены не должна быть такой…
- Замолчи, слушать противно! – оборвал его Виктор. – Ты бы лучше о Марине подумал, девочка вся извелась. Она боится за тебя, понимаешь?  Боится!
- Я виноват перед ней, не спорю. Хорошо, что у меня есть ты, мой лучший друг, - Павел схватил руку Виктора и крепко стиснул ее в рукопожатии, потом резко притянул его к себе и обнял, сильно ударив по спине.
- Козел ты, Паш, - сказал Виктор, смущенно хмыкнув, не ожидая такого всплеска чувств от Павла.
- Верно, козел и есть. Поехали, я хочу Марину забрать домой.
- Это правильно, - вздохнул Виктор.
- Подожди, - Павел остановил его в дверях. – Пока мы здесь, что у тебя с Леной? Я ее такой давно не видел.
- Ничего, дурь у нее в голове и все. А, может, у меня, - пожал он плечами.
- Ясно, поехали.
- Поехали, - вздохнул Виктор.
Когда они приехали к Виктору домой, Марина уже ждала их, готовая к отъезду. В прихожей стояли собранные сумки, а она сидела на кушетке под вешалкой, ловя каждый звук в подъезде. Из комнаты сына доносилась громкая музыка, Лены дома не было, она ушла сразу после Виктора. Павел, молча, взял сумки, и они с Мариной вышли. Виктор устало сел на то место, где только что сидела Марина, кушетка жалобно скрипнула.
- Ты ел сегодня? – спросила Марина, когда они сели в такси.
- Нет, - честно признался он. – Надо заехать в магазин, а то дома ничего не осталось. Заедем по дороге.
За окном сгущались сумерки, блестели яркие огни витрин, отражаясь в ровных белоснежных сугробах, декоративно расставленных вдоль дороги. Такси медленно двигалось за праздничным поездом машин, доносились звуки веселой музыки, громкий смех, крики. Марина с тоской смотрела на все это, плотно