Сиротская Ойкумена

бухты Финистер Бэй, дождавшись хорошей погоды.
Сестра Агата неподвижно стояла рядом, сложив ладони с четками на животе, не обращая внимания на крепнущий ветер, который дергал ее за широкую черно-белую пелерину.
Могильщик между тем выпытывал у Постникова: что слышно о войне? Дело в том, что городская администрация поручила подготовить крематорий к усиленной работе, ссылаясь на распоряжение республиканского совета обороны.
- Откуда у вас сведения про войну? – спросил Постников.
- Разве вы не знали? – изумился санитар.
- Не знал, извините, - сказал Постников. - Но мне пора. Как лучше пройти к таунхоллу?
- Да вот извольте напрямую через парк – сразу полдороги и срежете, - показал граблями могильщик.
Выйдя за церковную ограду, Постников не мог не почувствовать, что невидимая и какая-то сложная беда улеглась на его плечи.
«Я по уши в какой-то непостижимой истории, нужной неизвестно кому», - размышлял Постников, шагая по прекрасному «Юнион-парку» и не замечая его подкупающих красот. В его глазах, к тому же, завелись какие-то мелкие песчинки, избавиться от которых не было никакого способа. По всему выходило так, что найти ребенка в огромном мире, где назревает нечто непонятное, оказывалось практически немыслимо. Постникова охватила злость.
- А вот вам шиш, - с холодной яростью отвесил он. – Не дождетесь.
Одновременно с этим в его синапсах проскочил импульсный сигнал, разбудив внутренний смартфон, и перед глазами Постникова всплеснули цветные разводы. Вздрогнув, он понял, что происходит нечто совершенно необычное.
И он тут же бухнулся в непроглядную тьму. Деревья и город улетучились, пропало море, чайки и цветные фасады, похожие на карточную колоду. Что-то переключилось с металлическим треском в его черепе, как телеканал в старом телевизоре, и нестерпимый треск радиоэфира заставил его затрясти головой, как делает конь, пытаясь отогнать кровососов. Ослепший Постников споткнулся и, ощупывая воздух, кое-как дополз до скамьи.
– Входящий звонок, - известил смартфон. - Номер не определен.
Потом отчетливо прозвучал женский голос: - Слышно меня? Алло?..
- Ты где?! – закричал Постников.
Спутать этот голос с другими было невозможно. Он немедленно узнал его - казалось, совсем еще недавно распевавший детскую песню про кота. Глаза его ошпарило кипятком, забарабанило в груди. Это был голос его дочери, и она сказала:
- Как же долго тебя не было, пап… Я в безопасности, обо мне не беспокойся. Как ты жил с тех пор?
- Так себе. А здесь житье не худо, как поглядишь: плющ на домах и на заборах, ветви деревьев смыкаются над аллеей. Но расскажи, как ты? Где ты, откуда звонишь? Все у тебя в порядке, здорова?
- Обо мне беспокоиться нечего. Проблемы со здоровьем исключены!
- Как ты живешь, что с тобой было?
- Сначала было не очень. И еще мама ушла – ты, наверно, уже знаешь. Мне казалось тогда, что все кончено и выжить здесь невозможно. Но знаешь, потом мало-помалу выяснилось, что все не так уж плохо. Я полюбила парк возле монастыря, сказочной красоты улочки и жуть океана в грозы. Оказалось, что жизнь не настолько ужасна, как думалось прежде, и что здесь тоже люди живут.
Ольга примолкла, но Постников слушал, не перебивая.
- Однажды я улизнула после занятий на берег залива. Там на камнях оказался мальчишка-подросток с парусным катамараном. Он приплыл с островов продать рыбу, здесь к востоку есть небольшой архипелаг, несколько рыбацких деревушек. Парень зазывал покататься с ним по бухте. Но ветер был довольно свеж, да и прогноз обещал усиление до шторма, я ему так и сказала. Надо было слышать его ответ. Он с величавостью возразил: в муравьином пуке – и то больше ветра, чем сегодня на море! В общем, так и не поплавала я под парусом.
Здесь все как везде – простые, грубоватые, глуповатые, доверчивые или хитрые, а в большинстве своем добрые люди, и у каждого свое понимание счастья. И знаешь, пап, все будет хорошо! Особенно теперь, когда ты здесь, просто не может быть по-другому. Тебе понравится здесь, точно говорю! Только маму жалко, ты был на ее могиле?
- Был.
- Могила ненастоящая. Ее праха там нет, мне сестра Агата по большому секрету сказала, что маму целиком высыпали в море, а камень поставили, чтобы не было неприятностей с социальным надзором.
- Как ты узнала, что я приехал? И почему мне нужно в таунхолл?
- Спутник связи. Он каждый день пролетает над Фиником и дает вызов. Твой приезд рассчитан к этому времени, вот и пересеклись. А в таунхолле едва ли кто-либо в курсе дел, он не более чем ориентир и приметная локация.
- Странная схема. Только как тебя найти?
- Проще некуда. Отправляйся на вокзал, он рядом с портом. Возьми билет до Эфраима, а там… - Но тут Ольгу перебило резких электрическим треском, было съедено несколько слов.
- Озерная Плаза…. – это было последнее.
Голос оборвался. В ушах Постникова еще раз неприятно щелкнуло и все затихло, осталась только мертвая тишина. Он хлопал себя по щекам, подпрыгивал – но ни малейшего эффекта, связь восстанавливаться не желала.
«Вот это да! - только и смог подумать Постников. - Какие вещи происходят в мире! А говорила ведь хорошо, спокойно».
Он все еще сидел на парковой скамье и думал, как быть дальше. По всему выходило, что к ратуше идти следует непременно. Не исключено, что там получится узнать что-нибудь еще. Постников медленно поднял руки к лицу и некоторое время изучал линии на ладонях. Зрение практически целиком вернулось к нему.
«Даже если я говорил с дипфейком, - думал он, - пусть так - мне уже все равно».
Но никакой ошибки просто быть не могло – голос был настоящий. Да и в самом деле, в наши мельчающие времена человек переменился до неузнаваемости. И среди прочего он почти полностью утратил способность удивляться.
Подняв голову, Постников сразу выхватил взглядом на заоблачной высоте волосяную серебряную нить. Инверсионный след. Там шел неразличимый самолет, и лишь белая линия конденсата выдавала его курс к северо-востоку. Качество картинки теперь стало безупречным: глаза Постникова отлично отрабатывали панораму, фокусировку и зум, ничуть не хуже мощного цифрового бинокля. Густые парковые кроны плотно сплелись в арочный тенистый коридор. Сквозь его дальний край светился кусок чистого неба. Постников глядел далеко вперед вдоль тенистой аллеи, а за ней, через улицу, он очень хорошо различал маленькую чистую площадь. На ее противоположной стороне, примерно в километре отсюда, зеленел ухоженный скверик, а позади него расположилось двухэтажное здание, облицованное кремовым гранитом. Постников с необыкновенной ясностью прочел надпись на его входе – «Таунхолл», а ниже – «Администрация городского округа Финистер Пойнт».
Газоны в скверике возле таунхолла были гладко подстрижены, а дорожки просто лоснились чистотой, словно в Первомай. Невысокая женщина в оранжевом жилете с усилием ломала сухие ветки и складывала их в аккуратные одинаковые кучки. Очень красиво это смотрелось, между прочим. Маленькая черноволосая женщина, яркий жилет и кисея ярко-красных листьев в скверике.
- Черт, - промолвил Постников, не веря глазам. – Это не может быть она. Но откуда Аннушка-то здесь, это же бред!
Все же действительность отрицать было глупо, обновленный орлиный взор отметал сомнения – там прохаживалась женщина-архитектор Анна, и он поспешил к ней в некотором удивлении.
Увидев его, Анна без особой радости произнесла:
- Ну вот, все и подтвердилось!
Приблизившись, Постников без слов уставился на нее, все еще не в состоянии поверить в происходящее. Анна была в слепящем ядовитой желтизной жилете поверх серого бесформенного балахона-свитера и синих джинсов, заправленных в резиновые фермерские сапоги цвета фуксии. На ее руках имелись желтые перчатки. У свитера рукава слишком длинные и подвернутые, но эту женщину ничто не могло испортить.
- Что за внезапная отрада видеть вас, мистер Постников, - добавила она не без насмешки. – Я вижу, у вас развлекательный круиз?
- Грешно издеваться над больными людьми, – ответил он. - Рабочий день окончен. Прогуляемся по парку!
- Ну и ловкий же тип! Надо сперва доложиться начальству. Я должна вернуть инструмент миссис Рейнолдс, чтобы у нее не было неприятностей.
- Кто это еще такая?
- Муниципальный супервайзер. Начальник ландшафтных работ.
Когда Анна вернулась, уже без жилета и в кроссовках, Постникова поразила бледность и худоба ее лица. Она выглядела суровой. Комната же Анны была рядом – в переулке возле центральной площади, где спрятался в зеленом дворе за коваными воротами дом работников горсовета. Обои в каморке пестрели многократно повторенной веткой розы на фоне цвета слоновой кости.
Принялся бормотать электрический чайник. Сначала повисла тишина, потом Постников сказал:
- Ты помолодела на десять лет.
- В гробу я видала такую молодость! Да и тебя заодно!
Помолчав еще, Анна сказала:
- Все вранье, да толку-то… Счастья не прибавилось. Ты заметил, какая омерзительная сегодня тишина? Чайки молчат как прибитые и море мрачное. Аж мурашки по телу.
- С чайками-то полный порядок. Оборзевшие твари, гопники крылатые.
- Профессор просил передать, чтобы ты поостерегся.
- Как поживает профессор?
- Он умер.
- Значит, повстречался со своей Алевтиной Михайловной. А как тебя угораздило?
Анна призадумалась.
- Я должна была лететь в Тюмень на обсуждение проекта спорткомплекса, и меня взяли в грузовой рейс. Только не долетела: авария при посадке, не выжил никто. А еще раньше, после того дождливого вечера, я купила страховку в компании Уайт Лайн.
- Вот это да! – изумился Постников. - А зачем?
- Не надо было тебе тогда подписывать договор на хранение. По сути, это схема воровства тел. Они, не моргнув глазом, продали твои останки медикам. За неуплату кредитных взносов.
- Да и черт бы с ними. Непрактичный я человек, как видно.
- Вскоре после твоего… отбытия мне позвонил профессор Горемыкин. Он мне все рассказал. Сказал, что сам не был в курсе всех деталей, и теперь ему стыдно на старости лет. На следующий день домработница нашла его мертвым – сердце. Мерзкое дело.
- Я тоже начал догадываться, что дело нечисто.
- Горемыкин тебя начинил посылкой, как ты не поймешь? Вообще, нечего здесь делать, а сейчас – тем более. Слыхал: АУКУС с НАТО затеяли военную операцию, как ее, - «Небесную стрелу»? Вечно у них какие-то ублюдочные названия!
- Бессмысленно теперь трепыхаться. Я сделал свой выбор добровольно.
Анна посмотрела на Постникова ошалело.
- Там, на болотах, происходят такие вещи... – сказала она. - Я никогда не могла и подумать, что люди могут творить такие вещи...
Резко вскочив, она зашарила рукой на кухонной полке над электроплитой и вытащила небольшой полимерный пакет медицинского вида полный прозрачной жидкости, грамм примерно на двести.
- Физраствор?
- Чистый этиловый медицинский! - отчеканила Анна, надкусила и оторвала от пакета вытянутый носик и разлила жидкость по двум кофейным чашкам разной величины. – Из моего неприкосновенного запаса на случай праздника, землетрясения и апокалипсиса. Ну – за нашу случайную встречу, стало быть…
Выпив, Анна затихла на несколько секунд, неподвижно уставившись в пол. Потом заговорила задумчиво, будто извлекая слова из самой глубины:
- Мы погрузились ночью в самолет в Кольцово.