Сиротская Ойкумена

Малданов.
- Пресс-секретарь.
- Значит, полномасштабная агрессия. Что и требовалось доказать…
- Еще кое-что! Информация об ударе по серверам в районе БАЭС на этот час оказалась ложной. Разведка сообщает, что сервера не тронут без крайней необходимости – только в случае полного провала «Небесной стрелы» и нейтрализации высаженного в Орфой контингента.
- Ну конечно же, это обязательно надо сказать! Что еще?
- Зенитно-ракетные комплексы HYPER THAAD и прочие системы оборонительного вооружения служат прикрытием для гуманитарной операции для защиты от нападения неконтролируемых террористов. Кроме того, «Белые Каски» минуту назад опубликовали сюжет о массированном применении химического оружия федералами в Дубов Граде – сообщается о десятках тысяч пострадавших, отсутствии сотовой связи в городе, панике и начале вторжения вооруженных сил Федерации с севера и северо-запада юг. Оперативные штабы НАТО и АУКУС информируют о срочном обсуждении возможной миротворческой десантной операции. Развернуто значительное количество сотрудников ЧВК при полной материальной, технической и логистической поддержке стран-участниц двух военных блоков. Регулярных армейских частей и военнослужащих среди миротворцев нет. Нанесен удар гиперзвуковыми снарядами по промышленным пригородам Эфраима.
- Промзона! – крикнул водитель.
- Вот и Лафрамента, - произнес полковник, глянув сквозь лобовое бронестекло. - Обрушение серверов возможно с минуты на минуту. Ясно ли вам, товарищ Постников, что произойдет в таком случае?
Постников кивнул.
Внутри «Тигра» остро пахнуло гарью. Вдоль дороги полетели постройки – колонна ворвалась в пригород. Совсем низко, едва не причесывая древесные верхушки, прошла пара боевых КА-52, похожих на голодных рапторов. Оба в неторопливом ритме отстреливали термические заряды, отлетавшие с прозрачным голубоватым дымком, который с балетной легкостью уплывал в сторону, очищая вид на большой город вдали.
В отличие от плоского как пицца Финистера, в Эфраиме виднелось куда больше вертикальных линий. На отлогом горном склоне многоярусными террасами разлегся город Эфраим россыпью светлых домов с полыхающими осенними парками, с площадями и проспектами размашистой ширины, с цветным нагромождением центральных улиц. Словно горка детских кубиков, он был высыпан на горную подошву и рассыпался по ней многоэтажками и башенными небоскребами. Кисейные облака дремали на макушке горы, а городские крыши и этажи спальных районов были открыты ветру на склоне.
Скверный ветер задувал сегодня в пологий городской бок, натаскивал паутину тревоги. Нехорошо становилось на улицах, и выражение лиц прохожих день ото дня ухудшалось, да и жизнь тоже не становилась лучше. История выходила вот какая. На восток с упорством насекомого лез грозовой фронт, и никаких сил уже не хватало сдержать его слепой наплыв. Слухи опережали его колючие, неприятные, как острый шип в ботинке: под дубоградских куполом распахнулся гигантский приемник, и хлынуло из него без счета, как мошкара в неприкрытую форточку, такое, что и думать не хотелось. Небеса отчаянно гвоздили рой синими молниями, вмораживая мошкару в грунт - но ее становилось все больше и больше. Из-под купола с жужжаньем выметывались свежие облака, а вражьи комплексы из топких низин яростно огрызались длинными серыми ракетами, выбивая редеющих защитников из неба, и страшные обугленные обломки каждый день обрушивались из ближнего космоса в центральное нагорье. Вслед за роем деловито дернули к востоку танки, бронемашины с тысячами и тысячами набивших руку на войнах мерзавцев. Говорят, их осталось ждать недолго. Может, и врут - но все же как-то нехорошо на сердце, неспокойно.
Город встречал бесконечными промышленными и складскими окраинами и невероятным количеством дорожной полиции на перекрестках. Миновали трехуровневую развязку. В Лафраменте пестрели без счета битые и частично уцелевшие вывески: стоянки велосипедов и самокатов, бургерные, пиццерии, шашлычные, семейные кафе, клубы сальсы и контактные зоопарки. Не худо, надо сказать, жилось малому бизнесу здесь в прежние времена. На фоне раскидистой новостной панели в витрине супермаркета стояла женщина и плакала, пакет с выпавшей свежей выпечкой валялся на тротуарной плитке: война.
- Приморский тракт заблокирован. Серийные авиаудары, беспилотники, - долдонил как пономарь лейтенант О’Рейли.
- Почему столько велосипедов? – Анна неотрывно смотрела наружу. – Будто в Бангкоке?
- Дело в том, что машины оказались обездвижены. Электричества нет и бензина тоже нет. Да и коптеры могут ударить. Так что велосипед – самое то, - пояснил полковник. – Ну и самокат еще.
Миновав побитую страхом Лафраменту, прошли пояс густых яблоневых садов и через четверть часа оказались в гуще спальных районов. Неспокойно смотрелась улица и в центральном Эфраиме, и представляла она в точности то же самое, что творилось в Дубов Граде. Едкая кислота беспокойства брызгала вдоль нее, и люди поглядывали на все вопросительно. Где-то голосил невидимый митинг, приближался его многосотенный гвалт.
- Что за люди по курсу? – спросил полковник, когда колонна стала заходить на небольшую площадь.
- Стихийное собрание! – доложили из головной БМП. – Люди встревожены.
В линии панельных зданий недоставало двух корпусов, будто зубов в челюсти после потасовки. За домами величаво плавали ярусы грязного дыма, отовсюду подползала бетонная пыль. Лица у людей белые и пятнистые в разводах, глядели озверело.
- Что здесь будет зимой – даже страшно подумать, - сказала Анна.
- Вижу станцию метро! – говорил командир БМП. – Здесь еще больше гражданских! Станция разрушена!
- Поаккуратнее! – бросил полковник.
Десятки подкошенных испугом людей – стариков, детей и женщин с узлами - теснились под чудом уцелевшим козырьком дымящейся станции метрополитена. Внутрь хода не было, и безумие вскипало все более отчетливо. Три женщины с криками побежали к военным машинам, пытаясь найти защиту. Старуха с выбитыми из-под платка седыми космами подскочила к «Тигру» и принялась ритмично барабанить кулачками в борт, визжа «За-бе-рите нас отсюда!..». Ей вторили наперебой:
- Да что толку от вояк!
- Там убиты двое детей, лежат на перекрестке, а мы убежали.
- Вы обязаны нас эвакуировать, сволочи!
Седоволосая разрыдалась и села в каменную пыль. Ее подняли и увели под руки подальше от дороги. Там сидел на газоне помертвевший от ужаса человек, прижимая пятерней кровь, медленно стекавшую с плешивой макушки за воротник.
- Гуманитарную помощь раздавали, да быстро кончилась… Магазины стали ломать. Говорят, по жилым домам будут бомбить специально! – кричали из толпы. Грохнуло битое стекло. Парень лет шестнадцати в черной балаклаве с хохотом колотил по окнам ресторана бейсбольной битой.
- Граждане, расходитесь по домам и сохраняйте спокойствие! - надрывался полицейский динамик, но все было бесполезно.
Полковник распахнул дверь и рявкнул:
- А ну-ка придите в себя! Что за сопли!
Не помогло, и «Тигр» только еще более увязал в человеческой трясине. Обезумевшие люди колотили по броне, пытались раскачивать автомобиль и в беспамятстве лезли под колеса.
- Сержант, предупредительную, огонь! – крикнул Малданов.
Позади рокотнуло скороговоркой, и по-новогоднему красивая очередь высеклась вдоль улицы. Хлынул водопад каменной крошки со стены фитнес-клуба в соседнем квартале. Все в ужасе брызнули в стороны, и проезд в одно мгновение стал свободен.
Метров через пятьсот на перекрестке двух восьмиполосных проспектов, усеянных битыми и сгоревшими легковушками, колонна уперлась в блокпост. Проезд был завален кусками бетонных стенных панелей.
- Тероборона! – пояснил всезнайка Блюменталь.
- Куда-куда? – переспрашивал ободранный в лоскуты парень с очень грязным лицом. – Озерная?.. Говорите громче – я контужен! Нет, ну вы точно психи!
- Слушай, умник! – надсаживался Малданов, крича ему в ухо. – Вы пропустите и прикроете нас огнем, у меня приказ – срочно прибыть в Озерную!
- Не пройдете вы туда! Там смерть ваша гуляет! Беспилотники перекрестки шьют насквозь во все стороны! Я покойников прикрывать не собираюсь – не хватало еще боекомплект на вас жечь!
В соседней высотке крепко рвануло, и пришлось переждать падение обломков.
- Двигайте обратно! – заявил человек из теробороны. - Здесь вы гарантированные трупы – вон видите, сколько там военных сгорело? А в Озерной еще хуже!
- А ну-ка старшего мне, живо! Да я сам его найду!
- Куда, придурок! Там всюду «лепестки»! – остановил его грязнолицый и что-то бросил в рацию на плече.
Из-под бетонной плиты выполз серый от недосыпа человек с фонарем на треснувшей каске.
- Откуда ты родом, боец? – спросил его полковник. – Ранило тебя, вижу?
- Я ополченец Хавьер Эчеберрия. Родом я из басков, а мой отец из Памплоны, что в Наварре.
- Я полковник Малданов, ВКС республики. У меня приказ – дойти до Плазы.
Ополченец Эчеберрия никаких эмоций на это не выразил. Вообще, ему явно хотелось одного – заснуть. Он сказал:
- Я вас пропущу. Только от беспилотников там неба не видать. Ладно бы обычные дроны, те кинут гранаты или бомбы по квадрату – и все. Самые омерзительные – снайперские, с зачаточным групповым интеллектом. Офицеров выцеливают. Не летят напрямую, а по земле стелятся, по канавам, в обход. Только услышишь свист, через полсекунды бац, и все. Гуманное оружие называется.
Вслед за этим ополченец витиевато выругался.
- Да открой же проезд! – задушевно говорил Малданов. – Видишь – не время!
- Если вам охота идти к Плазе на верную гибель – то не смею препятствовать. Хоть прогуляетесь напоследок: смерть на ходу легкая.
Подкатил складской погрузчик и вмиг раскидал куски бетонных плит с дороги. Перекресток был открыт, и вскоре за ним показались новые улицы. Сбитая кровля устилала газоны и тротуары, где только не валялись комья земли, цветочные горшки и намокшее тряпье. Многоэтажки, прежде украшенные коврами вечнозеленых вертикальных садов, теперь лежали в мелком крошеве. Разворотило ударной волной там и здесь асфальт, из-под него выпирала наружу черноватая глина и чавкала на бывшем центральном проспекте. Женщины теряли в глине туфли, с плачем переходя улицу и не понимая, куда бежать. Телефоны не работают, ничего не известно - только битые камни везде, пыль и страх.
Но все это были не более чем цветочки. Когда дозорная БМП свернула за угол нетронутой двадцатиэтажки, командир машины передал:
- Внимание. У нас тут… Я черт знает что такое!
- Стоп машина! – швырнул полковник.
Колонна застонала тормозами и расползлась вправо-влево по инерции, как жуки по доске. И тут Постников увидел в боковом окне нечто и в самом деле удивительное. Перпендикулярная проспекту улица обрывалась в паре сотен шагов от полковничьего «Тигра», а дальше действительно не было ничего. Просто ничего. Провалился в иное измерение солидный кусок пейзажа, оставив текстурное пространство бесстыдного черно-лилового цвета. Постникову подумалось, что именно так должна выглядеть поверхность черной дыры, если глянуть на нее вблизи. Нелепая и непроницаемая чернота - там не было ни людей, ни развалин, ни деревьев. Как будто рисунок мелом стерли